nah, fuck it
Название: What's your E(xistence)?
Фэндом: B.A.P
Персонажи: Все ребята
Рейтинг: пока что PG-13 за мат, R возможно
Жанр: Повседневность, ангст, разножанр
Тип: AU, сильно AU
Статус: в процессе, планируется миди
1.1. What's your B(eginning)?
1.2. What's your A(im)?
1.3. What's your P(assion)?Химчхан думает, что это действительно высший пилотаж — войти с прохладной улицы в помещение, до отвала забитое людьми и дымом курева, даже не поморщившись и вообще ничего, по сути, не ощутив. Он невозмутимо проскальзывает мимо охраны, больше похожей на неудачный картонный макет, и на секунду останавливается у порога, высматривая кого-нибудь из знакомых.
Вернее, знает Химчхан здесь почти всех — такова его функция, но ищет он кого-нибудь, с кем общается непосредственно и иногда даже не по работе. Бесконечная круговерть знакомых лиц, и Чхан мимоходом отмечает все, что видит вокруг: кто с кем, что и почему, что сказано и что показано — в жизни любая информация может пригодиться. По стеночке, не испытывая ровно никакого желания продираться сквозь толпу народа, Химчхан пробирается к дальнему угловому дивану — ну конечно, интуиция подвести не могла просто никаким образом, и Чхан доволен, что не придется скучать весь вечер.
-Привет, детка Мун, - Химчхан весьма бесцеремонно толкает Чонопа в бок, видя, что тот не обращает на него, Чхана, ровно никакого внимания, а только прислушивается к музыке, доносящейся со сцены. - Чего-кого ищешь-ждешь?
-А ничего, - Чоноп, несмотря на громкие звуки, голоса не повышает, зная, что Химчхан услышит и так — навык. - Вот думаю, может, они чего стоящего из миксов подкинут, а то лень самому искать музыку для баттла.
-Баттла? - Химчхан лезет в карман за коммуникатором, предназначенным больше для хранения заметок и прочей интересной информации. Прекрасно управляется и без стилуса, перелистывая электронные страницы и покачивая головой в такт мелодии. - Ага, через две недели танцевальный баттл в Содэмунгу, ну я понял. А ты, значит, участвуешь.
Чоноп кивает и усмехается, придерживая язык от желания подъебнуть, что, де, вечно ты, хён Химчхан, устраиваешь спектакли, что ничего не знаешь, а у самого уже давно составлен список всех участников и прочих явок-паролей. Ибо такова функция конкретно этой прослойки их общества — тонкой и немногочисленной, надо отметить, прослойки — знать все обо всех, систематизировать информацию, анализировать и делать выводы, в зависимости от личного интереса перекидывая туда-сюда сведения и получая с этого свою выгоду. Люди из разряда «самый неудобный враг и самый удобный друг».
Дипломаты улиц — Чонопу иногда приходит в голову и такое определение, если вспомнить, насколько умело Химчхан организовывает дела их сессионной команды и договаривается с заказчиками.
Ёнгук, правда, иногда психует и посылает всех к чертям, беря в свои руки даже разыскивание заказов — тогда Химчхан с виду покорно уходит в тень и фейспалм, оттуда наблюдая за делами их дуэта с Зело и изредка все же направляя на путь истинный. У Химчхана одна из любимых теорий — о том, что «Ёнгук ни черта не умеет договариваться с людьми». А теорий у этой лисицы много.
Чоноп не знает точно, почему Химчхан, независимый, впрочем, ни от кого человек, находится вместе с ними, особенно, если учесть, что полноправной командой они не являются. Насколько ему известно, подобный «серым кардиналам» группы нужны только для того, чтобы вытягивать из них ценную информацию, но уж никак не сотрудничать или что-то в этом роде. По крайней мере, не такое сотрудничество, когда ещё и выступает Химчхан с ними иногда.
Может, просто в качестве развлечения — с Химчхана станется.
-Ну что, вызывал Джепп? - интересуется Чхан, жестом показывая бармену, что неплохо бы воды. Алкогольного ничего не хочется, он вообще пьет довольно редко и только то, что называется «качественной выпивкой».
-Нет, - Чоноп потягивается. - И ты же знаешь, он не любит, когда его называют этим именем.
-Да мне до форточки, чего Ёнгук любит, а чего нет, - хихикает Химчхан. - Если бы я вечно считался с его желаниями, мы давно были бы в большой непроходимой заднице. Ну ты понимаешь, о чем я говорю.
Заказанная вода появляется перед Химчханом феерически быстро — в подобных местах, где собираются все представители уличных течений, «дипломатов» опасаются. Вдруг ещё окажется, что этот молодой человек знает, какое количество налогов ты продинамил и сколько бутылок пива продал несовершеннолетним детям. Впрочем, «дипломатов» опасаются повсюду — ровно настолько, насколько и ненавидят.
-Нет, ну оно и понятно, почему все так, - задумчиво выносит вердикт Химчхан, потягивая воду из разноцветной трубочки с какой-то игрушкой на конце. - Зело в клинике, наконец-то. Этот гад запрещал мне даже попробовать помочь мальчишке, хотя я сумел отыскать несколько вариантов. Походу, он не верит, что я тоже умею быть добрым.
Химчхан адски кривится и пускает пузыри в бокал, как дитя малое. Чоноп, уже порядком уставший вслушиваться в неудачные диджеевские миксы, достает наушники.
-Что там вообще произошло? Тэхён говорил что-то, но Тэхёна попробуй пойми, когда он матом в трубку шпарит, - Чоноп методично разматывает наушники и выбирает нужную песню, ставит на повтор. - Вообще все замолчали — что Ёнгук, что Тэхён, что ты. Нет, ну Тэ, понятное дело, не совсем молчит, а вот с тобой, не встреться здесь, мы бы ещё с годок не увиделись.
-Мое дело — быть везде и не быть нигде, - пафосно заявляет Химчхан, и Чоноп с тихим стоном ржача сползает ниже по дивану. - Да, господин Мун... Сейлор Мун.
У Чонопа даже мускул на лице не дрогает.
-Тупой прикол, из моды вышел, - равнодушно констатирует он. Химчхан только отмахивается — ему все равно.
-В общем, сейчас там все в порядке, только до Джеппа дозвониться не могу, задрал уже, - Химчхан допивает воду и машинально жует трубочку, снова углубляясь в чтение заметок на коммуникаторе. Чонопу интересно наблюдать, как Чхан при этом раздает многозначительные взгляды социуму, постоянно что-то для себя отмечая и запоминая — вроде и здесь, в реальности, но и в совершенно своем, отдельном мире, где стены исписаны мелким газетным почерком.
Ему бы, Ким Химчхану, как думает Чоноп, просто идеально было бы пойти в репортеры. Туда, где его способность лезть в кажду бочку затычкой была бы просто кладезем успеха; а ещё там, в репортерстве, можно почти безнаказанно и завуалированно изливать всю свою гиенность. Ну не прекрасно ли? Чоноп усмехается собственным мыслям.
Химчхан ставит автоматический дозвон и сует в ухо один наушник, чтобы слышать гудки, а сам бездумно оглядывает полуклуб-полуресторан, слабо понимая, зачем вообще сюда явился. Дома, что ли, не сиделось? Предполагалось, что никого из тех, кто Чхану нужен, здесь не будет — встреча с Чонопом, конечно, уже удача, но и она сходит на нет, когда Химчхан понимает, что и тот ничего не знает про Джеппа.
Чхану, откровенно говоря, похер, что Ёнгуку не нравится его прошлое «имя». И просто дико скучно уже без выступлений и сопутствующих развлечений — в последнее время, когда Ёнгук перестал собирать команду, Чхану хотелось даже взять и перевербоваться к кому-нибудь другому, да только хвост прищемило странным чувством. Идентифицировать его как совесть Химчхан отказался напрочь, решив, что просто уже за все эти годы притерся к Ёнгуку и знает, что здесь его не кинут. Формируется все же какой-то кодекс чести, когда немалое количество раз вытаскиваешь народ из дерьма.
Дозвон, наконец, берет свое, и Чоноп, уже почти забывший, что Химчхан находится рядом, вздрагивает, когда тот заявляет в никуда, а на самом деле — в динамик микрофона на наушниках:
-Ты, блядь, хоть бы изредка на мобилу смотрел, умник, - миролюбиво произносит Химчхан и даже вытаскивает на секунду наушник, когда в ответ оттуда льется, судя по всему, отчаянно забористая ругань и вопли. - Ну-ну, не кипешуй, Джепп. Где тебя носит?
Чоноп слышит, что отвечает Ёнгук не слишком приветливо, хотя Химчхану как-то ну очень весело все это слушать. Он улыбается и кивает, будучи, если Муна не подводит слух, посланным в далекие просторы, а потом без перехода рисует покерфейс и прерывает Ёнгука:
-Короче, друг мой ситный, я звоню не лясы с тобой точить (не слишком-то полезное времяпрепровождение, сам понимаешь), а говорю, что у меня есть три заказа, - Чхан смотрит в потолок и кивает самому себе. - Да заткнись ты, да, три. Причем не я искал, а меня искали, вернее — нас.
Неразборчивый ответ.
-Да, прикинь? - Химчхан, кажется, начинает раздражаться и злиться. - Всех. И я прекрасно знаю, где Зело, поэтому поднимай свою задницу и приезжай в Кансогу, будем решать. Ну как всегда же, место встречи изменить нельзя. Как льзя? Уже льзя? Да иди ты к вселенским ебеням, Джепп. Все, я жду. Угу.
Химчхан сбрасывает вызов и закрывает лицо руками — даблфейспалм, ни дать ни взять. Чоноп усмехается и утешительно похлопывает Чхана по плечу — нет, ни разу не издевается, конечно.
-Я уже говорил, - спрашивает внезапно Химчхан. - Что Ёнгук ни черта не умеет договариваться с людьми?
-И не раз, - подтверждает Мун.
-Скажу ещё разок. Ибо повторение — мать заикания.
Судя по ощущению времени, просыпается Ёнгук довольно рано. Удобно развалившись в кресле и с нахлобученным на голову пледом — Гук стягивает его и мнет в руках, оглядываясь по сторонам: вспоминать вчерашнее и не нужно, помнится само, потому что выпил Ёнгук всего ничего.
В отличие от того же Ёнджэ, которого, кстати, не наблюдается поблизости, и Ёнгук подозрительно щурится, перебирая в уме все варианты, в какую щель в таком состоянии мог завалиться этот отпергидроленный олень. А состояние, по расчетам Ёнгука, у Ёнджэ должно быть крайне веселое.
Не проходит и секунды, как откуда-то издалека сквозь прикрытые двери доносится шум воды и включаемого электрического чайника; Гук, с неохотой расставшись с пледом, вылезает из кресла и плетется на звуки, оказываясь на кухне. Ёнджэ, оперевшись на стол, пролистывает какую-то книгу, а рядом стоит чашка с кофе — видимо, ждет, пока остынет.
Когда Ёнджэ поднимает взгляд, Ёнгуку становится порядком удивительно, как Ёнджэ мало того, что умудрился проснуться раньше него, так ещё и выглядит существенно привлекательнее, чем он сам. Никаких кругов под глазами, серого цвета лица и прочих прелестей, как бывает после грандиозного алкогольного разноса.
Ёнгук бесцеремонно выдвигает стул и садится на него задом наперед, уложив подбородок на сложенные кисти рук.
-Спасибо, что проводил, - без расшаркиваний типа «доброе утро» спокойно говорит Ёнджэ, не отрываясь от книги. - Не очень доверяю ночным улицам в состоянии алкогольного опьянения.
Ёнгук ухмыляется, оглядывая Ёнджэ — тот явно успел переодеться и привести себя в порядок, даже волосы до сих пор, видимо, влажные.
-Да буквально задницу твою спас, Айболит, - совершенно серьезно кивает Ёнгук и еле сдерживается, чтобы не заржать, глядя на выражение лица Ёнджэ. - Кофе спасителю?
Ёнджэ откладывает книгу и потягивается.
-Лучший гость — тот, что заботится о себе сам, - хмыкает он. - Да ладно, шутка юмора. Растворимый — тот, что побыстрее, молотый — если подождешь, сварю. Растворимый — противно же...
Ёнгуку все равно, какой вариант использовать: он выбирает тот, что побыстрее и побезопаснее, хотя джезва на плите выглядит явно привлекательнее, особенно если допустить мысль, что Ёнджэ умеет ей пользоваться. Глядя, как Ёнджэ пьет сваренный подостывший и вроде не травится, Ёнгук приходит к выводу, что промахнулся в расчетах, де, этот пацан и турка — несовместимые вещи.
Устав стоять, Ёнджэ садится напротив и кидает перед собой книгу, облокотившись на стол и запустив обе руки в волосы. Выглядит и вправду так, будто совсем не он вчера сбивал косяки в каждом баре Йонсангу, сознательно имея целью надраться и с поразительным упорством претворяя эту цель в жизнь.
Ёнгук осторожно заглядывает вниз, на обложку книги - «Ораторское искусство и оказание влияния на деловых партнеров» Дейла Карнеги, отлично. Ёнгук сдерживает наглое гиенье хихиканье.
-Я думал, - он обличающе тыкает пальцем в книгу, - Ты уроки учишь.
-Ванная вдаль по коридору направо, выключатель снизу, по выключателю не долбить, запасные зубные щетки на второй полке слева, зубную пасту с раковины после себя смывать, - невпопад безэмоционально рапортует Ёнджэ, даже не отрывая взгляда от строк, а Ёнгук хватается за голову и вытаскивает себя из-за стола, думая, что блядский мир над ним издевается. Когда Гук скрывается за нужной дверью, Ёнджэ опускает книгу и кривится.
-Вот почему всегда всем интересно, что я читаю? И главное - никак больше не отвадишь, а.
Каким бы крутым парнем, которому закон не писан, ты ни был, всегда найдется один (ну, кроме закона всемирного тяготения или ещё какой лабуды), который порушит все представления о собственной крутости. Взять, к примеру, закон подлости — как известно, для него совершенно не принципиально, в какой системе иметь смысл.
Как только Ёнгук включает горячую воду, споласкивает руки и сует в зубы щетку с пастой, в заднем кармане джинсов заходится в истерическом припадке мобильный телефон с режимом «без звука», что не мешает ему с помощью вибрации пытаться выползти из кармана и совершить суицид о кафель.
Ёнгука подбрасывает почти на полметра над полом, и он чуть ли не плюется пеной на зеркало — со стоном ищет полотенце, вытирает руки о первое, что попадается на глаза (мочалка руки знатно ободрала), и достает телефон, глядя на экран, прежде чем ответить.
Тот светится непонятной надписью вместо имени звонящего, и Гук автоматически тянется к красной кнопочке, но телефон подло проскальзывает во влажной от воды ладони и мистическим образом принимает вызов. Трубку к уху Ёнгук не подносит, но и без этого слышно, что, кажется, да — Ким Химчхан, а то Гук успел уже и подзабыть, какую такую личность он забил в телефонной книге как «Не бери, заебу одним аккордом».
-Ты, блядь, что, сталкеришь и моменты выбираешь, когда у меня особый пиздец? - из-за зубной пасты, пены, щетки и щиплющих от мыла глаз голос Ёнгука звучит невнятно, но качественно зло, что совершенно не останавливает висящего на там конце линии Химчхана. - Иди ты в пень, Ким Химчхан...
Ким Химчхан, откровенно говоря, в пень идти совсем не хочет, и Ёнгук, зная, что если сейчас бросит трубку, то потом вовек не соберет шурупчики от собственных мозгов, сползает вниз по холодной стене и устраивается на полу, поддерживая плечом телефон и задумчиво слизывая мятную пасту с щетки.
-Три выступления? Все вместе? Да ты гонишь, чувак.
Выслушивая все, что с переменными воплями и нотациями заливает ему Химчхан, Ёнгук изучает взглядом дорогую плитку на противоположной стене и думает, что за несколько дней, которые он провел с Ёнджэ и Зело в атмосфере клиники, беготни и светлых тонов, совершенно успел отвыкнуть от той, другой реальности, в которой крутился до.
Голос Химчхана, приглушаемый иногда громкой музыки, доносится словно издалека и кажется обманом слуха; Ёнгук отделывается от этого ощущения только тогда, когда Чхан заявляет нечто вроде «поднимай свою задницу и приезжай в Кансогу» - Гук, скалясь, клятвенно обещает, что, мол, обязательно, и сильно надеется, что Химчхан явственно ощутит посылаемые лучи сарказма.
Тот, может, и ощущает, но трубку бросает сильно быстро и элегантно.
Ёнгук уже также, как и вниз, поднимается вверх по гладкой стене и идет избавляться от пены, как в дверь раздается деликатный стук — Ёнгук, матернувшись, выключает воду.
-Зубную пасту смыть не забудь, - раздается невозмутимый голос Ёнджэ и, Ёнгук может поклясться, его тихий смешок.
Гук опускает взгляд и остервенело трет поверхность раковины, недоумевая, откуда этот умник все знает.
Ёнджэ, кажется, совсем все равно, что у него в квартире находится гость — он сидит на диване, забравшись на него с ногами и бессмысленно смотрит в экран ноутбука, отстукивая пальцами на панели незнакомый Ёнгуку ритм. Гук не особо торопится уходить, зная, что Химчхан будет ждать его в Кансогу хотя бы ради того, чтобы вынести мозг; он стоит, прислонившись к косяку дверного проема и наблюдает за Ёнджэ, который не обращает на него ровно никакого внимания.
На лице буквально ярко светится надпись «ушел в себя, обещал вернуться, но, как известно, слово дал — слово взял».
-Я пойду, - информирует Ёнгук, тряся мобильный и проверяя его на наличие в корпусе воды или зубной пасты.
-Угу, - клацанье клавиш на клавиатуре. Ёнгуку хочется фейспалмить.
-Я могу напоследок задать вопрос?
-М-м?
Ёнгук возвращает на место заднюю часть корпуса телефона, осматривает его и сует в карман, предварительно включив звук и пообещав себе переименовать Химчхана в телефонной книге, а то увидит — истерик не оберешься.
-Это что вчера за хуеверть была?
Ёнджэ перестает бегать пальцами по клавиатуре и поднимает на Ёнгука спокойный, задумчивый взгляд. Совершенно на этот раз осмысленный и серьёзный. Ёнгук уже думает, что получит столь же осмысленный и объясняющий все ответ; Ёнджэ усмехается.
-It's sad, so sad, it's a sad sad situation, - начинает напевать он, насмешливо сощурившись. - And it's getting more and more absurd...*
Ёнгук сначала непонимающе хмурится, но вскоре это сменяется нехилым изумлением, когда Гук узнает песню и понимает, что Ёнджэ почти безукоризненно попадает во все ноты и соблюдает требуемые правила.
-Чувак, ты издеваешься, что ли? - доверительно спрашивает Ёнгук, а Ёнджэ только плечами пожимает.
-It's sad, so sad, Why can't we talk it over, - продолжает он негромко. - Oh it seems to me, That sorry seems to be the hardest word...*
Ёнгук машинально вслушивается в слова — у Ёнджэ довольно хорошее произношение, чтобы Гук мог понять перевод. Да, конечно, решает Ёнгук, слова этот пацан для ответа на вопрос подобрал вполне логичные, только совершенно не объясняющие суть. А так, действительно - It's sad, so sad, it's a sad sad situation. И Ёнгук чувствует, что пытаться уточнить здесь что-то — пустая трата времени.
Он кивает и отлепливается от косяка двери, махнув рукой. Обувается в коридоре и накидывает куртку, когда из гостиной слышится по-прежнему невозмутимый голос Ёнджэ:
-Чтобы закрыть дверь, достаточно ей хлопнуть.
Ёнгук усмехается и, мысленно представив, как это будет выглядеть, старательно хлопает дверью и сбегает вниз по лестнице, почему-то забыв о лифте.
Уже на улице, высматривая впереди нужный номер автобуса, Ёнгук вспоминает о том, куда он идет, и думает, что Ёнджэ, наверное, неплохо бы звучал в дуэте, скажем, с Тэхёном. Если поднатаскать немного, конечно.
Добирается Ёнгук до Кансогу порядочных два часа, окончательно посадив аккумулятор на телефоне из-за прослушивания музыки; вваливается в полуресторан, где народу к середине дня уже поприбавилось, и оглядывает помещение в поиске знакомых лиц.
-Пате хард! - орет ему в ухо слишком громкое нечто, повиснув на плече и едва ли не сбив с ног: конечно, у Ким Химчхана бывают подобные припадки, но чтобы вот так, у всех на глазах — Ёнгук осматривается по сторонам и шипит, де, имидж теряешь, товарищ дорогой.
Аргумент действует как всегда безошибочно — Химчхан моментально сдувается и стирает с лица довольно выражение морды тролля, поправив воротник белой рубашки и прокашлявшись.
-Ну, я хотел сказать — здравствуй, Джепп, - официальным тоном возвещает Химчхан и указывает на угловые диваны, где Ёнгук замечает ещё и Чонопа. Кивает ему, получив в ответ от Муна такой же кивок.
-Ты задрал, - с нехорошим прищуром сообщает Ёнгук Химчхану, но тот в ответ только равнодушно поводит плечом, словно бы намекая, мол, ну ты же не хочешь, чтобы я называл тебя «деткой». Ёнгук поэтому-то и не продолжает бессмысленного по своей сути спора — за эти несколько лет он успел довольно-таки неплохо узнать Чхана.
Справедливо решив, что алкогольного ничего почему-то не хочется, и дождавшись от баристы высокого бокала с латте, Ёнгук разом смешивает весь рисунок на пенке, получив от Химчхана укоризненный взгляд. Пробует кофе на вкус и думает, что никогда больше не закажет эту «ванильную» дрянь — проще обыкновенный экспрессо.
Вспоминается джезва в квартире у Ёнджэ, и Ёнгук жалеет, что так и не узнал, умеет ли тот нормально варить кофе.
-Окей, давай выкладывай, какой у тебя там улов, и правда ли он стоит того, чтобы отвлекать меня от желания попасть уже наконец домой, - зевает Ёнгук, понимая, что не слишком-то и выспался, согнувшись в три погибели в кресле.
Чхан подкидывает в руке любимый коммуникатор.
-Через неделю в течении десяти дней три выступления с перерывами примерно в два-три дня, - когда надо, Химчхан умеет быть просто до одури серьезным, и Ёнгук все пытается вывести эту волшебную формулу, использование которой способно выбить из Чхана всю дурь.
-Всем вместе?
И Химчхан, и Мун утвердительно кивают — и где только такой синхронности понабрались.
-У Зело операция только завтра, - словно бы между прочим и в никуда информирует Ёнгук, стараясь говорить равнодушно, а у самого ком в горле, и он поспешно запивает его латте. Отвратительный напиток.
-Я знаю, - ну кто же, кроме Химчхана, это может быть.
-Откуда? - Ёнгук поднимает на него тяжелый взгляд.
-От верблюда, братюнь, - хихикает Чхан, за что тут же получает тычок в подреберье и попытку подзатыльника. - Но-но, имей уважение к тяжелой стезе информационной базы! Да по мне даже базы данных Access рыдают кровавыми слезами, а ты тут руки распускаешь.
-А, Windows, ну тогда вообще понятно, почему у тебя платформа постоянно виснет и требуется перезагрузка мозга...
Глаза у Химчхана после этих слов загораются азартным огнем, и он уже было открывает рот, чтобы раздуть перепалку, как сбоку его локтя деликатно касаются и голосом Чонопа вежливо произносят:
-Ребят, мне бы, конечно, не хотелось прерывать ваш занимательный разговор, но мне кажется, что собрались мы здесь слегка по другому поводу. И задрали вы вообще.
Как ни странно, но ни Ёнгук, ни Чхан не игнорируют этого выпада, сворачивая ругань на корню. Ёнгук с выражением отвращения на лице допивает латте и со стуком ставит стакан на стол, откидываясь назад на спинку дивана.
-Ну отлично же? - обращается он к потолку. - Три выступления, все окей, Зело нет, нормально.
-Я решу, что ты конченый дебил, если заявишь, что не собираешься выступать без своего кудрявого мелкого, - цедит Химчхан, щурясь уже далеко не хитро, а скорее зло. Больно быстро модусы переключает, думает Гук, но, чего не отнять — умело.
-Думается, ты это решил для себя уже давно, так что я ничего не теряю в твоих глазах, - холодно реагирует Ёнгук.
На языке — ужасный противный привкус, и хочется пойти его уже выблевать, потому что становится откровенно тошно после мысли, что придется перекидывать куски текстов песен, изначально написанный под кого-то одного. Гук заранее знает, что Химчхан будет давить на логику, утверждая, что тот же Мун прочитает партии Зело ненамного хуже; Ёнгук, впрочем, и сам понимает, что Чоноп дела не испортит. Химчхан — тоже. Этому что вокал, что рэп — проблем особых нет, только характер весьма поганый.
Тошно от кофе, тошно от мыслей, и Гук с силой проводит рукой по лицу.
-Ну ты понял, что я хотел сказать, - спокойно говорит Химчхан, а Ёнгук кивает, подтверждая. - А ещё я хотел сказать, что я заебался спасать твою задницу от нищеты, подкидывая заказы. Нет, ну ты скажи, оно мне надо?
Ёнгук дергается и едва ли не шипит, будто Чхан его раскаленным прутом ткнул — хотя, по сути, оно так и есть, разве что прут вербальный, таким Химчхан управляется в разы виртуознее. Гук ненавидит, когда Химчхан заводит эту волынку, выставляя себя натуральной матерью Терезой и ангелом во плоти, который на каждом шагу причиняет одно большое добро. Будто бы он, Ёнгук, не может справиться сам.
Теории Химчхана Ёнгук в рассчет не берет, разумеется.
Когда справа звучит голос Чонопа, на диване одновременно подпрыгивают и Ёнгук, и Химчхан — Чхан в плюс бормочет ещё что-то на тему сталкеров и того, насколько этот пацан умеет быть незаметным.
-Мне несложно будет разучить партии Зело, но у нас есть ещё одна небольшая проблема буквально нерешаемого характера, - говорит Мун, а у Химчхана глаза враз становятся побольше, чем у приснопамятных героев аниме: как, он, Ким Химчхан, да чего-то не знает?
Ёнгук щелкает пальцами и лезет в карман за сигаретами, вопросительно глядя на Чонопа.
-Не знаю, как вы, а я уже четвертый день не могу дозвониться до Тэхёна, - Чоноп отказывается от предложенной сигареты и автоматически отодвигается от Химчхана, выражение лица которого становится каим-то ну оченеь нехорошим. - В универ он тоже все это время не ходит, я узнавал.
-Родители? - коротко спрашивает Ёнгук.
-Не общается он с ними, - Химчхан опережает Муна в ответе и сползает вниз по дивану. - Мда, я как-то упустил его из виду. Весело, чего ещё сказать. Автодозвон, что ли, поставить?..
На этом моменте Ёнгука кривит, когда он вспоминает свое веселое утро.
-В общем, понятно, что до начала выступлений ещё неделя, но я совершенно не уверен, что Тэхён объявится, - Чоноп пожимает плечами. - С него станется и месяц сидеть в засаде...
-В общежитие в универе был? - задает Ёнгук следующий вопрос, думая, что будет вообще шикарно, если они останутся без вокала. Зело можно как-то заменить, пусть и не с грандиозным успехом, а вот Тэхёна — никак.
-Был, - Мун кивает, и на глаза падает отросшая темная челка, которую он безуспешно сдувает обратно. - Нету его там. Такие дела. Телефон выключен.
Ёнгук встает и кидает на стол деньги по счету за латте, некоторое время стоит, засунув ладони в карманы и в упор глядя на скрестивщего на груди руки Химчхана.
-Ни у кого никогда не возникало вопроса, почему у нас все через задницу? - устало спрашивает Ёнгук у пространства и, горько улыбнувшись, быстрым шагом идет к выходу. На мгновение полутемный зал освещает полоска дневного света от открытой двери, а затем все снова погружается в сумерки, словно и не открывалась она, как и не было никакого Пан Ёнгука.
На улице все-таки накрывает та волна, которой опасается Ёнгук — накатывает тошнота, кружится голова и появляется желание бросить все к чертым. Желание настолько сильное, что прибивает тело к стене здания, заставляет согнуться почти пополам и дышать часто, глубоко и как-то рвано. Ёнгук знает, что со здоровьем все в порядке, а остальное — психология.
Он стоит так пять, десять минут, точно зная, что за ним не пойдет ни Химчхан, ни Чоноп. Впрочем, ему это и не требуется, и они это хорошо понимают.
Ёнгук не знает, как будет выглядеть, если партии Зело действительно придется отдать Муну — нет, Гук ничего не имеет против Чонопа, но становится физически неудобно, когда Ёнгук осознает, что текст, изначально написанный для Зело, будет перекинут на кого-то другого. Смысл — с ног на голову и совсем другой, ощущения — в кровь и с её же привкусом, потому что Ёнгук давно заметил, насколько болезненно относится к своим текстам. Писан под одного — будь добр. «И ошибки не исправляйте, я сам».
Что до Тэхёна — Ёнгук глубоко вдыхает уличный воздух и надеется на благоразумие этого парня, прекрасно знающего, что альтернативы у них нет. Вокальных партий — сколь угодно много, а вот вокалист, по случаю, только один.
Ёнгук мельком смотрит на экран телефона, показывающий четыре часа вечера — неплохо бы, наверное, заявиться уже домой. Ёнгук бесцельно изучает взглядом электронный цифры и думает, что слишком давно он не был в квартире совсем один. Наверное, с того момента, как бросил гниль в полуподвале здания на окраине Сеула и не притащил домой худого мелкого мальчишку.
Сейчас там, в квартире, никого — только слабо пахнет какими-то лекарствами, которые приходилось давать Зело, чтобы было не слишком больно. Ёнгук ненавидит запах лекарств - они чем-то схожи с запахом отчаяния. И пустоту Ёнгук тоже ненавидит с того момента, как появился Чунхон. И вообще вся эта временами долбанутая братия.
Предпочитая не задумываться о собственных действиях, Ёнгук долгим нажатием держит цифру «5» на быстром дозвоне, где вбит мобильный номер Ёнджэ.
Поочередно гудков десять, и Ёнгук уже думает, что, наверное, не судьба, как гудки все-таки прерываются. Ёнгук несколько секунд молчит в трубку, а потом просто произносит:
-Ты свободен?
Из Кансогу в Йонсангу довольно далеко, да ещё и переход по мосту через Ханган, но Ёнгуку отчего-то хочется именно пешком, поэтому он добирается до дома Ёнджэ только часа через два. В голове — безумный вихрь из мелодий и отрывков текстов, и Ёнгук пытается давить его громкой музыкой, но становится только хуже.
Ёнджэ открывает дверь и сразу непонимающе отступает, когда Ёнгук толкает его в грудь по направлению к стене; от неожиданности сильно врезается в неё острыми лопатками и резко выдыхает. Ёнгук молча упирается руками в стену по обе стороны от Ёнджэ и опускает голову, едва ли не уткнувшись лбом в его плечо.
-Как там... What I gotta do To make you love me? What I gotta do To make you care? - Ёнгук хрипло усмехается, а Ёнджэ молчит, стиснув зубы. - Почему же не сначала спел?
Ёнгук видит, как на шее Ёнджэ бьется жилка — рвано и панически, словно торопливо; он касается её губами, осторожно целует бледную кожу, ожидая сопротивления, которое не заставляет себя долго ждать — Ёнджэ упирается руками в грудь Гука и пробует его оттолкнуть, явно не рассчитав разницы в силе. Ёнгук лишь сильнее вжимает Ёнджэ в стену, и его руки срываются с груди — он беспомощно цепляется за футболку Гука, чувствуя легкие покусывания на шее; невольно запрокидывает голову и тяжело дышит. Мысли отчаянно путаются в голове, а тело требует прекратить всю эту круговерть, но Ёнгук тянет Ёнджэ на себя, находя губами его губы и целуя жестко, совершенно не заботясь о его ощущениях. Ослабляет только тогда, когда слышит стон и чувствует металлический привкус крови на языке — кажется, перебор, но остановиться сил уже нет.
-It's sad, so sad, it's a sad sad situation, - хрипло произносит Ёнджэ, когда Ёнгук тянет его вниз на пушистый ковер в гостиной, проглатывающий все звуки, будто их и не существовало в реальности.
-And it's getting more and more absurd, - может, в голосе Ёнгука и правда звучит горечь, но шум в мыслях слишком заглушает любой фон. Он изучает губами шею и кадык Ёнджэ, очерчивает языком ключицы, избавляясь от белой футболки и чувствуя, как Ёнджэ обхватывает его руками и слегка приподнимается, напрягшись.
Глаза у Ёнджэ расширены от страха, когда Ёнгук только касается пальцами пряжки ремня на его джинсах — сейчас, глядя в его глаза, Ёнгук не видит в них ничего, что видел тогда, на кухне собственной квартиры. Ни боли, ни голубого кролика.
Только смешение мутной дымки и страха перед ближайшими минутами — Ёнгук осторожно целует его, успокаивая, и чувствует, как ток крови бьется по венам, согревая холодную до этого кожу.
Ковер действительно какой-то до одури мягкий, а бедра Ёнджэ — гладкие и кожа чувствительна настолько, что каждое прикосновение вызывает незамедлительную реакцию, порядком выбивая пробки из итак плохо работающего самообладания Ёнгука.
Ему нравится эта болезненная отзывчивость.
Ёнджэ даже сквозь муть понимает, что происходит какая-то чертовщина, но здравый смысл тоже дает сбой, последний раз панически маякнув, когда Гук мягко раздвигает его бедра, пропуская вдох.
Может, Ёнгук и говорит что-то, но Ёнджэ не слышит; не слышит ничего и не ощущает реальности - только то, что в уголках глаз становится безумно горячо. Может, Ёнджэ и способен парой слов изменить что-то, но в горле ком, а язык немеет от привкуса крови; может, часы и в состоянии вернуть короткую стрелку на пару кругов назад, чтобы сказать «нет».
Может, Ёнгук и понимает, что неправильно это все, когда, поймав сбившую с ритма волну, сцеловывает со скул Ёнджэ горько-соленые, обжигающие слезы.
В забытых в коридоре наушниках играет забытая музыка, и Ёнгук машинально прислушивается к ней, сидя на полу у изголовья дивана. Скосив взгляд, Ёнгук думает, что Ёнджэ красивый, когда спит — растрепанный и больше похожий на куклу. Красивее, когда на лице нет эмоций.
Вставать и идти куда-то не хочется, поэтому Ёнгук забывает о сигаретах и прочих банальностях, откинув голову назад и касаясь губами растрепанных белых прядей.
Неестественно и одиноко откликается мобильный где-то неподалеку, и Ёнгук, не двигаясь, нашаривает его рукой на полу, одним щелчком принимая смс.
Кажется, от Химчхана.
«Не будь сукой, Джепп».
______________________________________________________
It's sad, so sad, it's a sad sad situation, And it's getting more and more absurd...* и далее - текст из песни Элтона Джона - Sorry Seems To Be The Hardest Word
Но писалось под перепевку с группой Blue
Listen or download Sorry Seems To Be The Hardest for free on Prostopleer
Фэндом: B.A.P
Персонажи: Все ребята
Рейтинг: пока что PG-13 за мат, R возможно
Жанр: Повседневность, ангст, разножанр
Тип: AU, сильно AU
Статус: в процессе, планируется миди
1.1. What's your B(eginning)?
1.2. What's your A(im)?
1.3. What's your P(assion)?Химчхан думает, что это действительно высший пилотаж — войти с прохладной улицы в помещение, до отвала забитое людьми и дымом курева, даже не поморщившись и вообще ничего, по сути, не ощутив. Он невозмутимо проскальзывает мимо охраны, больше похожей на неудачный картонный макет, и на секунду останавливается у порога, высматривая кого-нибудь из знакомых.
Вернее, знает Химчхан здесь почти всех — такова его функция, но ищет он кого-нибудь, с кем общается непосредственно и иногда даже не по работе. Бесконечная круговерть знакомых лиц, и Чхан мимоходом отмечает все, что видит вокруг: кто с кем, что и почему, что сказано и что показано — в жизни любая информация может пригодиться. По стеночке, не испытывая ровно никакого желания продираться сквозь толпу народа, Химчхан пробирается к дальнему угловому дивану — ну конечно, интуиция подвести не могла просто никаким образом, и Чхан доволен, что не придется скучать весь вечер.
-Привет, детка Мун, - Химчхан весьма бесцеремонно толкает Чонопа в бок, видя, что тот не обращает на него, Чхана, ровно никакого внимания, а только прислушивается к музыке, доносящейся со сцены. - Чего-кого ищешь-ждешь?
-А ничего, - Чоноп, несмотря на громкие звуки, голоса не повышает, зная, что Химчхан услышит и так — навык. - Вот думаю, может, они чего стоящего из миксов подкинут, а то лень самому искать музыку для баттла.
-Баттла? - Химчхан лезет в карман за коммуникатором, предназначенным больше для хранения заметок и прочей интересной информации. Прекрасно управляется и без стилуса, перелистывая электронные страницы и покачивая головой в такт мелодии. - Ага, через две недели танцевальный баттл в Содэмунгу, ну я понял. А ты, значит, участвуешь.
Чоноп кивает и усмехается, придерживая язык от желания подъебнуть, что, де, вечно ты, хён Химчхан, устраиваешь спектакли, что ничего не знаешь, а у самого уже давно составлен список всех участников и прочих явок-паролей. Ибо такова функция конкретно этой прослойки их общества — тонкой и немногочисленной, надо отметить, прослойки — знать все обо всех, систематизировать информацию, анализировать и делать выводы, в зависимости от личного интереса перекидывая туда-сюда сведения и получая с этого свою выгоду. Люди из разряда «самый неудобный враг и самый удобный друг».
Дипломаты улиц — Чонопу иногда приходит в голову и такое определение, если вспомнить, насколько умело Химчхан организовывает дела их сессионной команды и договаривается с заказчиками.
Ёнгук, правда, иногда психует и посылает всех к чертям, беря в свои руки даже разыскивание заказов — тогда Химчхан с виду покорно уходит в тень и фейспалм, оттуда наблюдая за делами их дуэта с Зело и изредка все же направляя на путь истинный. У Химчхана одна из любимых теорий — о том, что «Ёнгук ни черта не умеет договариваться с людьми». А теорий у этой лисицы много.
Чоноп не знает точно, почему Химчхан, независимый, впрочем, ни от кого человек, находится вместе с ними, особенно, если учесть, что полноправной командой они не являются. Насколько ему известно, подобный «серым кардиналам» группы нужны только для того, чтобы вытягивать из них ценную информацию, но уж никак не сотрудничать или что-то в этом роде. По крайней мере, не такое сотрудничество, когда ещё и выступает Химчхан с ними иногда.
Может, просто в качестве развлечения — с Химчхана станется.
-Ну что, вызывал Джепп? - интересуется Чхан, жестом показывая бармену, что неплохо бы воды. Алкогольного ничего не хочется, он вообще пьет довольно редко и только то, что называется «качественной выпивкой».
-Нет, - Чоноп потягивается. - И ты же знаешь, он не любит, когда его называют этим именем.
-Да мне до форточки, чего Ёнгук любит, а чего нет, - хихикает Химчхан. - Если бы я вечно считался с его желаниями, мы давно были бы в большой непроходимой заднице. Ну ты понимаешь, о чем я говорю.
Заказанная вода появляется перед Химчханом феерически быстро — в подобных местах, где собираются все представители уличных течений, «дипломатов» опасаются. Вдруг ещё окажется, что этот молодой человек знает, какое количество налогов ты продинамил и сколько бутылок пива продал несовершеннолетним детям. Впрочем, «дипломатов» опасаются повсюду — ровно настолько, насколько и ненавидят.
-Нет, ну оно и понятно, почему все так, - задумчиво выносит вердикт Химчхан, потягивая воду из разноцветной трубочки с какой-то игрушкой на конце. - Зело в клинике, наконец-то. Этот гад запрещал мне даже попробовать помочь мальчишке, хотя я сумел отыскать несколько вариантов. Походу, он не верит, что я тоже умею быть добрым.
Химчхан адски кривится и пускает пузыри в бокал, как дитя малое. Чоноп, уже порядком уставший вслушиваться в неудачные диджеевские миксы, достает наушники.
-Что там вообще произошло? Тэхён говорил что-то, но Тэхёна попробуй пойми, когда он матом в трубку шпарит, - Чоноп методично разматывает наушники и выбирает нужную песню, ставит на повтор. - Вообще все замолчали — что Ёнгук, что Тэхён, что ты. Нет, ну Тэ, понятное дело, не совсем молчит, а вот с тобой, не встреться здесь, мы бы ещё с годок не увиделись.
-Мое дело — быть везде и не быть нигде, - пафосно заявляет Химчхан, и Чоноп с тихим стоном ржача сползает ниже по дивану. - Да, господин Мун... Сейлор Мун.
У Чонопа даже мускул на лице не дрогает.
-Тупой прикол, из моды вышел, - равнодушно констатирует он. Химчхан только отмахивается — ему все равно.
-В общем, сейчас там все в порядке, только до Джеппа дозвониться не могу, задрал уже, - Химчхан допивает воду и машинально жует трубочку, снова углубляясь в чтение заметок на коммуникаторе. Чонопу интересно наблюдать, как Чхан при этом раздает многозначительные взгляды социуму, постоянно что-то для себя отмечая и запоминая — вроде и здесь, в реальности, но и в совершенно своем, отдельном мире, где стены исписаны мелким газетным почерком.
Ему бы, Ким Химчхану, как думает Чоноп, просто идеально было бы пойти в репортеры. Туда, где его способность лезть в кажду бочку затычкой была бы просто кладезем успеха; а ещё там, в репортерстве, можно почти безнаказанно и завуалированно изливать всю свою гиенность. Ну не прекрасно ли? Чоноп усмехается собственным мыслям.
Химчхан ставит автоматический дозвон и сует в ухо один наушник, чтобы слышать гудки, а сам бездумно оглядывает полуклуб-полуресторан, слабо понимая, зачем вообще сюда явился. Дома, что ли, не сиделось? Предполагалось, что никого из тех, кто Чхану нужен, здесь не будет — встреча с Чонопом, конечно, уже удача, но и она сходит на нет, когда Химчхан понимает, что и тот ничего не знает про Джеппа.
Чхану, откровенно говоря, похер, что Ёнгуку не нравится его прошлое «имя». И просто дико скучно уже без выступлений и сопутствующих развлечений — в последнее время, когда Ёнгук перестал собирать команду, Чхану хотелось даже взять и перевербоваться к кому-нибудь другому, да только хвост прищемило странным чувством. Идентифицировать его как совесть Химчхан отказался напрочь, решив, что просто уже за все эти годы притерся к Ёнгуку и знает, что здесь его не кинут. Формируется все же какой-то кодекс чести, когда немалое количество раз вытаскиваешь народ из дерьма.
Дозвон, наконец, берет свое, и Чоноп, уже почти забывший, что Химчхан находится рядом, вздрагивает, когда тот заявляет в никуда, а на самом деле — в динамик микрофона на наушниках:
-Ты, блядь, хоть бы изредка на мобилу смотрел, умник, - миролюбиво произносит Химчхан и даже вытаскивает на секунду наушник, когда в ответ оттуда льется, судя по всему, отчаянно забористая ругань и вопли. - Ну-ну, не кипешуй, Джепп. Где тебя носит?
Чоноп слышит, что отвечает Ёнгук не слишком приветливо, хотя Химчхану как-то ну очень весело все это слушать. Он улыбается и кивает, будучи, если Муна не подводит слух, посланным в далекие просторы, а потом без перехода рисует покерфейс и прерывает Ёнгука:
-Короче, друг мой ситный, я звоню не лясы с тобой точить (не слишком-то полезное времяпрепровождение, сам понимаешь), а говорю, что у меня есть три заказа, - Чхан смотрит в потолок и кивает самому себе. - Да заткнись ты, да, три. Причем не я искал, а меня искали, вернее — нас.
Неразборчивый ответ.
-Да, прикинь? - Химчхан, кажется, начинает раздражаться и злиться. - Всех. И я прекрасно знаю, где Зело, поэтому поднимай свою задницу и приезжай в Кансогу, будем решать. Ну как всегда же, место встречи изменить нельзя. Как льзя? Уже льзя? Да иди ты к вселенским ебеням, Джепп. Все, я жду. Угу.
Химчхан сбрасывает вызов и закрывает лицо руками — даблфейспалм, ни дать ни взять. Чоноп усмехается и утешительно похлопывает Чхана по плечу — нет, ни разу не издевается, конечно.
-Я уже говорил, - спрашивает внезапно Химчхан. - Что Ёнгук ни черта не умеет договариваться с людьми?
-И не раз, - подтверждает Мун.
-Скажу ещё разок. Ибо повторение — мать заикания.
Судя по ощущению времени, просыпается Ёнгук довольно рано. Удобно развалившись в кресле и с нахлобученным на голову пледом — Гук стягивает его и мнет в руках, оглядываясь по сторонам: вспоминать вчерашнее и не нужно, помнится само, потому что выпил Ёнгук всего ничего.
В отличие от того же Ёнджэ, которого, кстати, не наблюдается поблизости, и Ёнгук подозрительно щурится, перебирая в уме все варианты, в какую щель в таком состоянии мог завалиться этот отпергидроленный олень. А состояние, по расчетам Ёнгука, у Ёнджэ должно быть крайне веселое.
Не проходит и секунды, как откуда-то издалека сквозь прикрытые двери доносится шум воды и включаемого электрического чайника; Гук, с неохотой расставшись с пледом, вылезает из кресла и плетется на звуки, оказываясь на кухне. Ёнджэ, оперевшись на стол, пролистывает какую-то книгу, а рядом стоит чашка с кофе — видимо, ждет, пока остынет.
Когда Ёнджэ поднимает взгляд, Ёнгуку становится порядком удивительно, как Ёнджэ мало того, что умудрился проснуться раньше него, так ещё и выглядит существенно привлекательнее, чем он сам. Никаких кругов под глазами, серого цвета лица и прочих прелестей, как бывает после грандиозного алкогольного разноса.
Ёнгук бесцеремонно выдвигает стул и садится на него задом наперед, уложив подбородок на сложенные кисти рук.
-Спасибо, что проводил, - без расшаркиваний типа «доброе утро» спокойно говорит Ёнджэ, не отрываясь от книги. - Не очень доверяю ночным улицам в состоянии алкогольного опьянения.
Ёнгук ухмыляется, оглядывая Ёнджэ — тот явно успел переодеться и привести себя в порядок, даже волосы до сих пор, видимо, влажные.
-Да буквально задницу твою спас, Айболит, - совершенно серьезно кивает Ёнгук и еле сдерживается, чтобы не заржать, глядя на выражение лица Ёнджэ. - Кофе спасителю?
Ёнджэ откладывает книгу и потягивается.
-Лучший гость — тот, что заботится о себе сам, - хмыкает он. - Да ладно, шутка юмора. Растворимый — тот, что побыстрее, молотый — если подождешь, сварю. Растворимый — противно же...
Ёнгуку все равно, какой вариант использовать: он выбирает тот, что побыстрее и побезопаснее, хотя джезва на плите выглядит явно привлекательнее, особенно если допустить мысль, что Ёнджэ умеет ей пользоваться. Глядя, как Ёнджэ пьет сваренный подостывший и вроде не травится, Ёнгук приходит к выводу, что промахнулся в расчетах, де, этот пацан и турка — несовместимые вещи.
Устав стоять, Ёнджэ садится напротив и кидает перед собой книгу, облокотившись на стол и запустив обе руки в волосы. Выглядит и вправду так, будто совсем не он вчера сбивал косяки в каждом баре Йонсангу, сознательно имея целью надраться и с поразительным упорством претворяя эту цель в жизнь.
Ёнгук осторожно заглядывает вниз, на обложку книги - «Ораторское искусство и оказание влияния на деловых партнеров» Дейла Карнеги, отлично. Ёнгук сдерживает наглое гиенье хихиканье.
-Я думал, - он обличающе тыкает пальцем в книгу, - Ты уроки учишь.
-Ванная вдаль по коридору направо, выключатель снизу, по выключателю не долбить, запасные зубные щетки на второй полке слева, зубную пасту с раковины после себя смывать, - невпопад безэмоционально рапортует Ёнджэ, даже не отрывая взгляда от строк, а Ёнгук хватается за голову и вытаскивает себя из-за стола, думая, что блядский мир над ним издевается. Когда Гук скрывается за нужной дверью, Ёнджэ опускает книгу и кривится.
-Вот почему всегда всем интересно, что я читаю? И главное - никак больше не отвадишь, а.
Каким бы крутым парнем, которому закон не писан, ты ни был, всегда найдется один (ну, кроме закона всемирного тяготения или ещё какой лабуды), который порушит все представления о собственной крутости. Взять, к примеру, закон подлости — как известно, для него совершенно не принципиально, в какой системе иметь смысл.
Как только Ёнгук включает горячую воду, споласкивает руки и сует в зубы щетку с пастой, в заднем кармане джинсов заходится в истерическом припадке мобильный телефон с режимом «без звука», что не мешает ему с помощью вибрации пытаться выползти из кармана и совершить суицид о кафель.
Ёнгука подбрасывает почти на полметра над полом, и он чуть ли не плюется пеной на зеркало — со стоном ищет полотенце, вытирает руки о первое, что попадается на глаза (мочалка руки знатно ободрала), и достает телефон, глядя на экран, прежде чем ответить.
Тот светится непонятной надписью вместо имени звонящего, и Гук автоматически тянется к красной кнопочке, но телефон подло проскальзывает во влажной от воды ладони и мистическим образом принимает вызов. Трубку к уху Ёнгук не подносит, но и без этого слышно, что, кажется, да — Ким Химчхан, а то Гук успел уже и подзабыть, какую такую личность он забил в телефонной книге как «Не бери, заебу одним аккордом».
-Ты, блядь, что, сталкеришь и моменты выбираешь, когда у меня особый пиздец? - из-за зубной пасты, пены, щетки и щиплющих от мыла глаз голос Ёнгука звучит невнятно, но качественно зло, что совершенно не останавливает висящего на там конце линии Химчхана. - Иди ты в пень, Ким Химчхан...
Ким Химчхан, откровенно говоря, в пень идти совсем не хочет, и Ёнгук, зная, что если сейчас бросит трубку, то потом вовек не соберет шурупчики от собственных мозгов, сползает вниз по холодной стене и устраивается на полу, поддерживая плечом телефон и задумчиво слизывая мятную пасту с щетки.
-Три выступления? Все вместе? Да ты гонишь, чувак.
Выслушивая все, что с переменными воплями и нотациями заливает ему Химчхан, Ёнгук изучает взглядом дорогую плитку на противоположной стене и думает, что за несколько дней, которые он провел с Ёнджэ и Зело в атмосфере клиники, беготни и светлых тонов, совершенно успел отвыкнуть от той, другой реальности, в которой крутился до.
Голос Химчхана, приглушаемый иногда громкой музыки, доносится словно издалека и кажется обманом слуха; Ёнгук отделывается от этого ощущения только тогда, когда Чхан заявляет нечто вроде «поднимай свою задницу и приезжай в Кансогу» - Гук, скалясь, клятвенно обещает, что, мол, обязательно, и сильно надеется, что Химчхан явственно ощутит посылаемые лучи сарказма.
Тот, может, и ощущает, но трубку бросает сильно быстро и элегантно.
Ёнгук уже также, как и вниз, поднимается вверх по гладкой стене и идет избавляться от пены, как в дверь раздается деликатный стук — Ёнгук, матернувшись, выключает воду.
-Зубную пасту смыть не забудь, - раздается невозмутимый голос Ёнджэ и, Ёнгук может поклясться, его тихий смешок.
Гук опускает взгляд и остервенело трет поверхность раковины, недоумевая, откуда этот умник все знает.
Ёнджэ, кажется, совсем все равно, что у него в квартире находится гость — он сидит на диване, забравшись на него с ногами и бессмысленно смотрит в экран ноутбука, отстукивая пальцами на панели незнакомый Ёнгуку ритм. Гук не особо торопится уходить, зная, что Химчхан будет ждать его в Кансогу хотя бы ради того, чтобы вынести мозг; он стоит, прислонившись к косяку дверного проема и наблюдает за Ёнджэ, который не обращает на него ровно никакого внимания.
На лице буквально ярко светится надпись «ушел в себя, обещал вернуться, но, как известно, слово дал — слово взял».
-Я пойду, - информирует Ёнгук, тряся мобильный и проверяя его на наличие в корпусе воды или зубной пасты.
-Угу, - клацанье клавиш на клавиатуре. Ёнгуку хочется фейспалмить.
-Я могу напоследок задать вопрос?
-М-м?
Ёнгук возвращает на место заднюю часть корпуса телефона, осматривает его и сует в карман, предварительно включив звук и пообещав себе переименовать Химчхана в телефонной книге, а то увидит — истерик не оберешься.
-Это что вчера за хуеверть была?
Ёнджэ перестает бегать пальцами по клавиатуре и поднимает на Ёнгука спокойный, задумчивый взгляд. Совершенно на этот раз осмысленный и серьёзный. Ёнгук уже думает, что получит столь же осмысленный и объясняющий все ответ; Ёнджэ усмехается.
-It's sad, so sad, it's a sad sad situation, - начинает напевать он, насмешливо сощурившись. - And it's getting more and more absurd...*
Ёнгук сначала непонимающе хмурится, но вскоре это сменяется нехилым изумлением, когда Гук узнает песню и понимает, что Ёнджэ почти безукоризненно попадает во все ноты и соблюдает требуемые правила.
-Чувак, ты издеваешься, что ли? - доверительно спрашивает Ёнгук, а Ёнджэ только плечами пожимает.
-It's sad, so sad, Why can't we talk it over, - продолжает он негромко. - Oh it seems to me, That sorry seems to be the hardest word...*
Ёнгук машинально вслушивается в слова — у Ёнджэ довольно хорошее произношение, чтобы Гук мог понять перевод. Да, конечно, решает Ёнгук, слова этот пацан для ответа на вопрос подобрал вполне логичные, только совершенно не объясняющие суть. А так, действительно - It's sad, so sad, it's a sad sad situation. И Ёнгук чувствует, что пытаться уточнить здесь что-то — пустая трата времени.
Он кивает и отлепливается от косяка двери, махнув рукой. Обувается в коридоре и накидывает куртку, когда из гостиной слышится по-прежнему невозмутимый голос Ёнджэ:
-Чтобы закрыть дверь, достаточно ей хлопнуть.
Ёнгук усмехается и, мысленно представив, как это будет выглядеть, старательно хлопает дверью и сбегает вниз по лестнице, почему-то забыв о лифте.
Уже на улице, высматривая впереди нужный номер автобуса, Ёнгук вспоминает о том, куда он идет, и думает, что Ёнджэ, наверное, неплохо бы звучал в дуэте, скажем, с Тэхёном. Если поднатаскать немного, конечно.
Добирается Ёнгук до Кансогу порядочных два часа, окончательно посадив аккумулятор на телефоне из-за прослушивания музыки; вваливается в полуресторан, где народу к середине дня уже поприбавилось, и оглядывает помещение в поиске знакомых лиц.
-Пате хард! - орет ему в ухо слишком громкое нечто, повиснув на плече и едва ли не сбив с ног: конечно, у Ким Химчхана бывают подобные припадки, но чтобы вот так, у всех на глазах — Ёнгук осматривается по сторонам и шипит, де, имидж теряешь, товарищ дорогой.
Аргумент действует как всегда безошибочно — Химчхан моментально сдувается и стирает с лица довольно выражение морды тролля, поправив воротник белой рубашки и прокашлявшись.
-Ну, я хотел сказать — здравствуй, Джепп, - официальным тоном возвещает Химчхан и указывает на угловые диваны, где Ёнгук замечает ещё и Чонопа. Кивает ему, получив в ответ от Муна такой же кивок.
-Ты задрал, - с нехорошим прищуром сообщает Ёнгук Химчхану, но тот в ответ только равнодушно поводит плечом, словно бы намекая, мол, ну ты же не хочешь, чтобы я называл тебя «деткой». Ёнгук поэтому-то и не продолжает бессмысленного по своей сути спора — за эти несколько лет он успел довольно-таки неплохо узнать Чхана.
Справедливо решив, что алкогольного ничего почему-то не хочется, и дождавшись от баристы высокого бокала с латте, Ёнгук разом смешивает весь рисунок на пенке, получив от Химчхана укоризненный взгляд. Пробует кофе на вкус и думает, что никогда больше не закажет эту «ванильную» дрянь — проще обыкновенный экспрессо.
Вспоминается джезва в квартире у Ёнджэ, и Ёнгук жалеет, что так и не узнал, умеет ли тот нормально варить кофе.
-Окей, давай выкладывай, какой у тебя там улов, и правда ли он стоит того, чтобы отвлекать меня от желания попасть уже наконец домой, - зевает Ёнгук, понимая, что не слишком-то и выспался, согнувшись в три погибели в кресле.
Чхан подкидывает в руке любимый коммуникатор.
-Через неделю в течении десяти дней три выступления с перерывами примерно в два-три дня, - когда надо, Химчхан умеет быть просто до одури серьезным, и Ёнгук все пытается вывести эту волшебную формулу, использование которой способно выбить из Чхана всю дурь.
-Всем вместе?
И Химчхан, и Мун утвердительно кивают — и где только такой синхронности понабрались.
-У Зело операция только завтра, - словно бы между прочим и в никуда информирует Ёнгук, стараясь говорить равнодушно, а у самого ком в горле, и он поспешно запивает его латте. Отвратительный напиток.
-Я знаю, - ну кто же, кроме Химчхана, это может быть.
-Откуда? - Ёнгук поднимает на него тяжелый взгляд.
-От верблюда, братюнь, - хихикает Чхан, за что тут же получает тычок в подреберье и попытку подзатыльника. - Но-но, имей уважение к тяжелой стезе информационной базы! Да по мне даже базы данных Access рыдают кровавыми слезами, а ты тут руки распускаешь.
-А, Windows, ну тогда вообще понятно, почему у тебя платформа постоянно виснет и требуется перезагрузка мозга...
Глаза у Химчхана после этих слов загораются азартным огнем, и он уже было открывает рот, чтобы раздуть перепалку, как сбоку его локтя деликатно касаются и голосом Чонопа вежливо произносят:
-Ребят, мне бы, конечно, не хотелось прерывать ваш занимательный разговор, но мне кажется, что собрались мы здесь слегка по другому поводу. И задрали вы вообще.
Как ни странно, но ни Ёнгук, ни Чхан не игнорируют этого выпада, сворачивая ругань на корню. Ёнгук с выражением отвращения на лице допивает латте и со стуком ставит стакан на стол, откидываясь назад на спинку дивана.
-Ну отлично же? - обращается он к потолку. - Три выступления, все окей, Зело нет, нормально.
-Я решу, что ты конченый дебил, если заявишь, что не собираешься выступать без своего кудрявого мелкого, - цедит Химчхан, щурясь уже далеко не хитро, а скорее зло. Больно быстро модусы переключает, думает Гук, но, чего не отнять — умело.
-Думается, ты это решил для себя уже давно, так что я ничего не теряю в твоих глазах, - холодно реагирует Ёнгук.
На языке — ужасный противный привкус, и хочется пойти его уже выблевать, потому что становится откровенно тошно после мысли, что придется перекидывать куски текстов песен, изначально написанный под кого-то одного. Гук заранее знает, что Химчхан будет давить на логику, утверждая, что тот же Мун прочитает партии Зело ненамного хуже; Ёнгук, впрочем, и сам понимает, что Чоноп дела не испортит. Химчхан — тоже. Этому что вокал, что рэп — проблем особых нет, только характер весьма поганый.
Тошно от кофе, тошно от мыслей, и Гук с силой проводит рукой по лицу.
-Ну ты понял, что я хотел сказать, - спокойно говорит Химчхан, а Ёнгук кивает, подтверждая. - А ещё я хотел сказать, что я заебался спасать твою задницу от нищеты, подкидывая заказы. Нет, ну ты скажи, оно мне надо?
Ёнгук дергается и едва ли не шипит, будто Чхан его раскаленным прутом ткнул — хотя, по сути, оно так и есть, разве что прут вербальный, таким Химчхан управляется в разы виртуознее. Гук ненавидит, когда Химчхан заводит эту волынку, выставляя себя натуральной матерью Терезой и ангелом во плоти, который на каждом шагу причиняет одно большое добро. Будто бы он, Ёнгук, не может справиться сам.
Теории Химчхана Ёнгук в рассчет не берет, разумеется.
Когда справа звучит голос Чонопа, на диване одновременно подпрыгивают и Ёнгук, и Химчхан — Чхан в плюс бормочет ещё что-то на тему сталкеров и того, насколько этот пацан умеет быть незаметным.
-Мне несложно будет разучить партии Зело, но у нас есть ещё одна небольшая проблема буквально нерешаемого характера, - говорит Мун, а у Химчхана глаза враз становятся побольше, чем у приснопамятных героев аниме: как, он, Ким Химчхан, да чего-то не знает?
Ёнгук щелкает пальцами и лезет в карман за сигаретами, вопросительно глядя на Чонопа.
-Не знаю, как вы, а я уже четвертый день не могу дозвониться до Тэхёна, - Чоноп отказывается от предложенной сигареты и автоматически отодвигается от Химчхана, выражение лица которого становится каим-то ну оченеь нехорошим. - В универ он тоже все это время не ходит, я узнавал.
-Родители? - коротко спрашивает Ёнгук.
-Не общается он с ними, - Химчхан опережает Муна в ответе и сползает вниз по дивану. - Мда, я как-то упустил его из виду. Весело, чего ещё сказать. Автодозвон, что ли, поставить?..
На этом моменте Ёнгука кривит, когда он вспоминает свое веселое утро.
-В общем, понятно, что до начала выступлений ещё неделя, но я совершенно не уверен, что Тэхён объявится, - Чоноп пожимает плечами. - С него станется и месяц сидеть в засаде...
-В общежитие в универе был? - задает Ёнгук следующий вопрос, думая, что будет вообще шикарно, если они останутся без вокала. Зело можно как-то заменить, пусть и не с грандиозным успехом, а вот Тэхёна — никак.
-Был, - Мун кивает, и на глаза падает отросшая темная челка, которую он безуспешно сдувает обратно. - Нету его там. Такие дела. Телефон выключен.
Ёнгук встает и кидает на стол деньги по счету за латте, некоторое время стоит, засунув ладони в карманы и в упор глядя на скрестивщего на груди руки Химчхана.
-Ни у кого никогда не возникало вопроса, почему у нас все через задницу? - устало спрашивает Ёнгук у пространства и, горько улыбнувшись, быстрым шагом идет к выходу. На мгновение полутемный зал освещает полоска дневного света от открытой двери, а затем все снова погружается в сумерки, словно и не открывалась она, как и не было никакого Пан Ёнгука.
На улице все-таки накрывает та волна, которой опасается Ёнгук — накатывает тошнота, кружится голова и появляется желание бросить все к чертым. Желание настолько сильное, что прибивает тело к стене здания, заставляет согнуться почти пополам и дышать часто, глубоко и как-то рвано. Ёнгук знает, что со здоровьем все в порядке, а остальное — психология.
Он стоит так пять, десять минут, точно зная, что за ним не пойдет ни Химчхан, ни Чоноп. Впрочем, ему это и не требуется, и они это хорошо понимают.
Ёнгук не знает, как будет выглядеть, если партии Зело действительно придется отдать Муну — нет, Гук ничего не имеет против Чонопа, но становится физически неудобно, когда Ёнгук осознает, что текст, изначально написанный для Зело, будет перекинут на кого-то другого. Смысл — с ног на голову и совсем другой, ощущения — в кровь и с её же привкусом, потому что Ёнгук давно заметил, насколько болезненно относится к своим текстам. Писан под одного — будь добр. «И ошибки не исправляйте, я сам».
Что до Тэхёна — Ёнгук глубоко вдыхает уличный воздух и надеется на благоразумие этого парня, прекрасно знающего, что альтернативы у них нет. Вокальных партий — сколь угодно много, а вот вокалист, по случаю, только один.
Ёнгук мельком смотрит на экран телефона, показывающий четыре часа вечера — неплохо бы, наверное, заявиться уже домой. Ёнгук бесцельно изучает взглядом электронный цифры и думает, что слишком давно он не был в квартире совсем один. Наверное, с того момента, как бросил гниль в полуподвале здания на окраине Сеула и не притащил домой худого мелкого мальчишку.
Сейчас там, в квартире, никого — только слабо пахнет какими-то лекарствами, которые приходилось давать Зело, чтобы было не слишком больно. Ёнгук ненавидит запах лекарств - они чем-то схожи с запахом отчаяния. И пустоту Ёнгук тоже ненавидит с того момента, как появился Чунхон. И вообще вся эта временами долбанутая братия.
Предпочитая не задумываться о собственных действиях, Ёнгук долгим нажатием держит цифру «5» на быстром дозвоне, где вбит мобильный номер Ёнджэ.
Поочередно гудков десять, и Ёнгук уже думает, что, наверное, не судьба, как гудки все-таки прерываются. Ёнгук несколько секунд молчит в трубку, а потом просто произносит:
-Ты свободен?
Из Кансогу в Йонсангу довольно далеко, да ещё и переход по мосту через Ханган, но Ёнгуку отчего-то хочется именно пешком, поэтому он добирается до дома Ёнджэ только часа через два. В голове — безумный вихрь из мелодий и отрывков текстов, и Ёнгук пытается давить его громкой музыкой, но становится только хуже.
Ёнджэ открывает дверь и сразу непонимающе отступает, когда Ёнгук толкает его в грудь по направлению к стене; от неожиданности сильно врезается в неё острыми лопатками и резко выдыхает. Ёнгук молча упирается руками в стену по обе стороны от Ёнджэ и опускает голову, едва ли не уткнувшись лбом в его плечо.
-Как там... What I gotta do To make you love me? What I gotta do To make you care? - Ёнгук хрипло усмехается, а Ёнджэ молчит, стиснув зубы. - Почему же не сначала спел?
Ёнгук видит, как на шее Ёнджэ бьется жилка — рвано и панически, словно торопливо; он касается её губами, осторожно целует бледную кожу, ожидая сопротивления, которое не заставляет себя долго ждать — Ёнджэ упирается руками в грудь Гука и пробует его оттолкнуть, явно не рассчитав разницы в силе. Ёнгук лишь сильнее вжимает Ёнджэ в стену, и его руки срываются с груди — он беспомощно цепляется за футболку Гука, чувствуя легкие покусывания на шее; невольно запрокидывает голову и тяжело дышит. Мысли отчаянно путаются в голове, а тело требует прекратить всю эту круговерть, но Ёнгук тянет Ёнджэ на себя, находя губами его губы и целуя жестко, совершенно не заботясь о его ощущениях. Ослабляет только тогда, когда слышит стон и чувствует металлический привкус крови на языке — кажется, перебор, но остановиться сил уже нет.
-It's sad, so sad, it's a sad sad situation, - хрипло произносит Ёнджэ, когда Ёнгук тянет его вниз на пушистый ковер в гостиной, проглатывающий все звуки, будто их и не существовало в реальности.
-And it's getting more and more absurd, - может, в голосе Ёнгука и правда звучит горечь, но шум в мыслях слишком заглушает любой фон. Он изучает губами шею и кадык Ёнджэ, очерчивает языком ключицы, избавляясь от белой футболки и чувствуя, как Ёнджэ обхватывает его руками и слегка приподнимается, напрягшись.
Глаза у Ёнджэ расширены от страха, когда Ёнгук только касается пальцами пряжки ремня на его джинсах — сейчас, глядя в его глаза, Ёнгук не видит в них ничего, что видел тогда, на кухне собственной квартиры. Ни боли, ни голубого кролика.
Только смешение мутной дымки и страха перед ближайшими минутами — Ёнгук осторожно целует его, успокаивая, и чувствует, как ток крови бьется по венам, согревая холодную до этого кожу.
Ковер действительно какой-то до одури мягкий, а бедра Ёнджэ — гладкие и кожа чувствительна настолько, что каждое прикосновение вызывает незамедлительную реакцию, порядком выбивая пробки из итак плохо работающего самообладания Ёнгука.
Ему нравится эта болезненная отзывчивость.
Ёнджэ даже сквозь муть понимает, что происходит какая-то чертовщина, но здравый смысл тоже дает сбой, последний раз панически маякнув, когда Гук мягко раздвигает его бедра, пропуская вдох.
Может, Ёнгук и говорит что-то, но Ёнджэ не слышит; не слышит ничего и не ощущает реальности - только то, что в уголках глаз становится безумно горячо. Может, Ёнджэ и способен парой слов изменить что-то, но в горле ком, а язык немеет от привкуса крови; может, часы и в состоянии вернуть короткую стрелку на пару кругов назад, чтобы сказать «нет».
Может, Ёнгук и понимает, что неправильно это все, когда, поймав сбившую с ритма волну, сцеловывает со скул Ёнджэ горько-соленые, обжигающие слезы.
В забытых в коридоре наушниках играет забытая музыка, и Ёнгук машинально прислушивается к ней, сидя на полу у изголовья дивана. Скосив взгляд, Ёнгук думает, что Ёнджэ красивый, когда спит — растрепанный и больше похожий на куклу. Красивее, когда на лице нет эмоций.
Вставать и идти куда-то не хочется, поэтому Ёнгук забывает о сигаретах и прочих банальностях, откинув голову назад и касаясь губами растрепанных белых прядей.
Неестественно и одиноко откликается мобильный где-то неподалеку, и Ёнгук, не двигаясь, нашаривает его рукой на полу, одним щелчком принимая смс.
Кажется, от Химчхана.
«Не будь сукой, Джепп».
______________________________________________________
It's sad, so sad, it's a sad sad situation, And it's getting more and more absurd...* и далее - текст из песни Элтона Джона - Sorry Seems To Be The Hardest Word
Но писалось под перепевку с группой Blue
Listen or download Sorry Seems To Be The Hardest for free on Prostopleer
@темы: фанфики, It's B.A.P
-
-
10.02.2012 в 19:02а потом дочитала... дочитала это и удалила к чертям все цитаты... потому что рвать на части это... невозможно... нереально... как там еще бывает?
У меня понимаешь... у меня дыхания не хватает... такой болезненный сгусток в груди, что я не знаю, говорить ли... дышать ли...
и буквы путаются. и многоточия эти чертовы. просто я подобрать слов не могу, что бы описать все то, что здесь.
Это убивает как-то... и это все как-то... слишком глубоко под кожей.
Ощущение близкое к выныриванию с глубины, вот! Я дышу, я жива...
Это правда невероятно.
p.s. и да... спасибо за него такого... Чхан просто очень!
-
-
10.02.2012 в 20:21Вся эта крутоверть с Ёнджэ проехалась по мне не хуже асфальтоукладчика
Я ждала чего то такого от текста. Чувствовала, что будет, но ЭТО было неожиданно, но, по сути, логично.
Меня всё гложет то, что несмотря на это уже устоявшееся в моём сознании Ёнгук-Зело, Ёнгук-Ёнджэ вписывается и, чёрт возьми, мне нравится.
Хорошо связала. Но меня будет рвать, я чувствую. Ещё с этого «Не будь сукой, Джепп».
Химчхан, ооо, Химчхан! Интересно ты его прописала.
Ладно, заканчиваю говорить банальщину.
Проверь описки. Видела парочку.
У меня во время прочтения даже пальцы похолоднели.
Я когда песню переслушала после прочтения сидела и ревела. Что за хня U_U
Всё всё благодарно заткнулся. Жду.
-
-
10.02.2012 в 21:06больше не могу ничего написать, дальнейшие мои слова очевидны
It's sad, so sad, but perfect.-
-
10.02.2012 в 21:34нечасто, по сути, бывает настолько интересно с персонажами. он помогал сам во многом ) очень рада, что получилось.
и ну.. спасибо тебе огромное, Рин **
Особоопасный Диносан, вообще видит астрал, что я очень хотела избежать этого пейринга, хотя шпала.. шпала такая шпала, да и Ёнгук сам буквально нарывался ровно с того момента, как воспринял все в штыки.
хз, что у них как и там дальше будет, но мне самой как-то вот Зело покоя не дает...
с песней называется зря народу моск потрошил - изначально хотела её, потом металась как ежик в унитазе, и все равно к ней вернулась.
трек молодости буквально Q__Q
спасибо огромное, просто вообще безумно щастлив тт
freaky~monster, it's sad, согласна
спасибо, что читаешь
-
-
11.02.2012 в 06:10На самом деле мне низя такое на ночь читать... потому что потом я часа два пялилась в потолок, а после уснула без музыки и попала в какой-то мир неонового света, музыки и прокуренных потолков... не хватало противного вкуса латтэ и выбеленных волос... хотя я кажется помню их на периферии сознания, а может это уже утренний догон...
это не обращайте внимания... это сообщение читающему Kitsuri... XDDDD
о хвостах
-
-
11.02.2012 в 15:27тяжко то как т.т
и да, Химчан прекрасен
-
-
11.02.2012 в 15:47Falcon., а я думал? тт в моем понимании это логично. я прямо вижу, да..
ну точно Химчхан удался лол
спасибо <3
-
-
11.02.2012 в 21:46а вообще, очень. с первой главы прочитала на одном дыхании, читается легко и сюжет затягивает в свой мир, еле вылезла оттуда.
про персонажи и говорить ничего не нужно, они же настолько реальные, живые и похожие на оригинал, что asdsfadagasdgsa просто.
-
-
12.02.2012 в 10:18ну прям уж настолько внезапный
спасибо
-
-
17.02.2012 в 12:21наверное я таки должен что-то написать?
но кроме.. катастрофически - ничего в голову не идет.
куда подевалось все мое красноречие?
это как.. ну током по кончикам пальцев and my heart goes boomboomboom
спасибо
-
-
17.02.2012 в 16:38точный, если это описывать )
спасибо, что прочла
-
-
17.02.2012 в 16:42it's all on the edge of the blade
-
-
17.02.2012 в 16:44если так, то значит я правильно передал то, что хотел *облегчение*
-
-
17.02.2012 в 16:49-
-
17.02.2012 в 16:50-
-
17.02.2012 в 16:54у меня другого сравнения нет. и вообще на русском не звучит оно хД
-
-
17.02.2012 в 16:58-
-
17.02.2012 в 18:17