Подхватываю у себя же эстафету глупых снов

О да, а мне все снятся сны, и я постоянно просыпаюсь разбитая, будто всю ночь бегала хуй знает где.
Ладно, прикол не в этом.

Первая часть сегодняшнего сна - главная идея заключается в том, что мы всем классом под быструю диктовку записывали какие-то таблицы с материалом, выходящим за пределы школьной программы. Дико сложным. Я что-то упустила и во сне никак не могла понять, по какому предмету идет лекция; и тут братюня (никоим образом, смею отметить, не относящийся к кэ-попу) орет мне в ухо:
-ТАБЛИЦУ ПО ТЭЙСТИ МЫ УЖЕ ЗАПИСАЛИ
Лолшто?

Вторая часть сна - явно как бы намекаэ, но кэп гордый и менталку игнорирует.
Штука такая, и, понятное дело, заимствована из моей же «Разнарядки»: есть Система, есть Отделы, есть Координаторы. Отличие лишь в том, что в Отделе всего один Исполнитель, и имеет он совсем другой смысл, чем в тексте. Исполнитель в моем сне - правая рука Координатора, второе главное существо в Отделе.
Ок, и этот Исполнитель - я. А Координатор у меня - ну несложно догадаться - Чунмён.
Здание Синдиката выглядит как офис средней руки, и таким же оказывается изнутри - разве что кабинет Координатора является целой квартирой в несколько комнат, довольно большой, но офисно неуютной.
Я вбегаю в кабинет-квартиру Чунмёна, потому что мне нужно что-то сообщить ему - черт его знает, я даже не помню, что. Рядом со мной нога в ногу идет огромный тигровый кот-оборотень, говорящая такая скотина, причем болтает она голосом ЧХАНЁЛЯ БЛЯДЬ. Идет и пиздит что-то, но я его не слушаю, я ищу Чунмёна.
У меня явно паника, хотя сознание чистое и кристальное. Чунмёна в квартире-кабинете нет - только беспорядок, словно отсюда в спешке бежали. Я захожу в спалью - там тоже не особо уютно, и только постель классная, очень мягкая даже на вид - разобранная, простыни сбиты, как и подушки с одеялами.
Чунмёна нет. Я точно знаю, что он был здесь, и лежал на этой постели справа, а слева лежала женщина. Я не знаю, откуда мне это известно - просто _знаю_, что женщина была, и он находился с ней в одной постели. Четкая констатация факта.
Я ничего не чувствую, сознание по-прежнему ясное - я тут я начинаю ощущать запахи. Там, слева, на левой подушке - её духи, они острые и слегка... Кисловатые? Духи знакомые, но сейчас названия, которое пришло в голову во сне, не вспомню. Я их чувствую даже так, не приближаясь к ткани.
А вот Чунмён - у него духов нет. И я помню, как прижимаюсь лицом к его подушке - запах, запах совершенно нереальный и неповторимый, и, проснувшись, я сразу же забываю его. Это был _его_, полностью _его_ запах, но я забыла. Блядь, я забыла его.
Мне ужасно обидно.
Я оставляю постель и выхожу на балкон - он выходит прямо из спальни, небольшой такой, два на два. Там - такой же кот, как и мой, что пиздит голосом Чханёля.
Мой выскакивает вперед и тыкает того, чужого, лапой - тот превращается в маленького короткошерстного рыжего котенка.
ТОЖЕ БЛЯДЬ ЕГО ПИЗДЯЩЕГО ПО ДЕЛУ И НЕ ПО ДЕЛУ
Я его кормлю сметаной, которую нахожу в чунмёновском холодильнике - тот есть, и сон кончается.

А я не могу забыть того ощущения, когда я стояла перед постелью и понимала - он был здесь, был совсем недавно, прямо _здесь_
Вот, на расстоянии вытянутой руки
и бесконечное чувство, будто я безвозвратно потеряла что-то

Исполнитель Отдела Смерти.

@темы: кто-то что-то сказал?, Сухо, ЕХО просто што.

---

Поток сознания

Уже который день перед сном я открываю строку поиска torrentino.ru и ввожу туда нечто вроде «kevin kern», «piano collection», «new age» or something like this, потому что последнее, что я скачала из песен с лирикой, были скорпы и туфокей, и да, вот так нелепо у меня в плейлисте сначала «Palliwow», а потом «Living for tomorrow» и «The trial» пинк флойдов.
На самом деле, я хоть и ложусь спать по-прежнему ровно в 11 вечера, но чувствую себя в разы более уставшей, чем раньше — поэтому, скачивая архив инструменталки размеров в семьсот мб (около 75 дорожек), я прослушиваю полностью от силы десять и проваливаюсь в сон прямо в наушниках, чтобы очнуться часа в три ночи и понять, что я идиот и надо ставить таймер.
Я о чем? Piano Best Chill Out Collection - да, звучит круто, но, черт побери, зачем мне такая лавина спэйса и эмбиента? Почему из чистой piano там только Керн, Кох и Чаппелль, которых я и без этой коллекции слышала прекрасно? : (
Наверное, я бы триста раз пожалела о потраченном времени, если бы не встретила а трек-листе ещё одного до безобразия прекрасного мужчину и саунд-трек для своего будущего миди-макси. Да, конечно, мне не хватает «Разнарядки», мне нужно кое-что ещё, мне много чего нужно, ололо.

Казалось бы, сейчас наступил такой период, когда совершенно не должно быть времени ни на какие мысли даже, не то что на собственное творчество - но я, как всегда, впрочем, делаю шаг в сторону, повторяя раз за разом «давай же делай шаг в сторону, в сторону, все будет ровно, верь мне на слово, будут, конечно же, и потери, давай, делай шаг, все заново, верь мне». или опять something like this
я очень люблю это словосочетание
Даже лежа посреди класса за полтора часа перед уроками, когда уже и светло на улице, но ещё не полноценное утро, я точно знаю, что нужно повторять всякую хуйню про бластулы, гаструлы и нейрулы, но я слушаю музыку и вижу - да, даже лежа посреди класса я вижу картины, в них очень много Кая и Сехуна, и странно, что почти нет Чунмёна, но я не об этом
Я почему-то очень полюбила Кая, Кая и Луханя, совершенно особенным чувством - не таким, как к Крису, не таким, как к Чунмёну или Ухёну, а совсем чем-то качественно иным. И почти нет ощущений к Сехуну - эй, парень, да, ты такой, но сейчас нам с тобой не по пути биасной любви, а по пути «я тебя узнаю, я превращу тебя в то, что мне нужно, ты будешь танцевать под мою музыку, тебя постигнет судьба тех айдолов, от которых в своих текстах я оставила лишь имя»
Я чувствую, что мне пора уходить - уходить от фэндома, потому что я не могу больше поддерживать канон, я теряю контроль, я ощущаю эти железные рамки, которые, наверное, ничем не лучше тюремной решетки
Нет, я доделаю и завершу все, что от меня требуется, я не могу не, пусть лучше будет так, как будет, чем кровавой кашей у меня в подсознанке.

И ещё одно ощущение - другое, совсем домашнее, очень теплое и очень приятное, и я не знаю, как можно отблагодарить этих пацанов. Туфокей, эй, ребят, вы меня слышите? Я не знаю, как так вышло, но за эти буквально дни, что они дебютировали...
Они какие-то совсем свои, родные, понятные и теплые. Фангёрлинг? Нет, пожалуй, что-то опять другое - я просто смотрю на них и радуюсь, бесконечно радуюсь, как радовалась бы за себя, держу пальцы крестиками, когда смотрю лайвы, не пропускаю ни единого видео и только прошу астрал
чтобы у них было все хорошо
чтобы не помешало отсутствие финансирования нормального, отсутствие фанклуба
чтобы они шли дальше и не оглядывались
чтобы оставались вот такими дураками-идиотами
чтобы Тэиль и Пёнхо #упрт фрвр
чтобы Кису инопланетно красивый
чтобы Соно и Кори с такими голосами
чтобы Сокджун просто за что ты такой прекрасный
просто дети, мне от вас так тепло и это так непонятно, но я не хочу ничего анализировать и понимать, я хочу греться и верить в вас, хочу жить и знать, что где-то, пусть и очень далеко, есть шестеро человек, которые за несколько дней сумели стать для меня чем-то большим, чем неплохая вокально-танцевальная корейская группа. Эй, ребята, у меня для вас зарезервировано место специальное - да, там, где очень сильно болит физически в последнее время, и надо бы сходить к врачу, но
но
я же кэп

А вообще странная штука - в последнее время я чувствую ужасную жажду в прикосновениях. То есть теперь я вообще не вырываюсь и не психую, когда меня тискают - так, лишь ради приличия можно перейти на ультразвуковой мат; не сопротивляюсь обнимашечкам, коллективным бутербродам из друзей на переменах, перебиранию волос, держанию за руку и поцелуям, и пусть по-прежнему сама ни к кому не лезу, но по мне видно, что я не против
да, я в кои-то веки не против, что меня трогают, я не оберегаю личное пространство и только, пожалуйста, туда, в сознание, не лезьте, там все совсем плохо, но некоторые рискуют, а я ведь настолько нецельна, что противоречу сама себе
в кои-то веки и пускаю к себе всех, и это, на самом деле, может значит только одно - я пытаюсь заполнить бесконечную пустую дыру внутри
ту, что одиночества

@темы: кто-то что-то сказал?, музыка, формула счастья, скука по философии, ЕХО просто што., 24-ые математики

---

И вот так оно приходит просто соу эндс энозе дэй

В зубах - котлета из индейки, в ещё не до конца выздоровевшем горле - насрать на здоровье, правильно, кэп! - до пиздецов острая самодельная аджика, хотя я ещё реально не отошла от утренних войс-сеттингов, когда нужно отрегулировать, блять, хриплость собственного голоса.
В зубах - индейка, и я почему-то спонтанно вспоминаю, что снилось мне этой/той ночью.
Мне снились Секайлу, но не пейрингом, а просто снились. Втроем, но в разных мирах, что ли? Нет, хунханы были в одном, Кай - в другом. И я, черт бы побрал мою менталку, нихуя не помню контекста.
Я помню ванную - немелкую, но и не большую по метражу, где напротив входа - унитаз, а по правую руку - сама ванная. И синий коврик - СИНИЙ БЛЯДЬ КОВРИК КАК У МЕНЯ В ВАННОЙ. ОООК.
В ванной - ни капли воды, полностью одетый Лухань, белая эмаль полностью залита кровью, кровью яркой, явно артериальной. У Луханя перерезано горло. А я почему-то бросаю на коврик свой плеер - модель реально моя, transcend mp870 в белом кондишене, с моими же белыми наушниками со стразами на кончиках - бросаю и ухожу, но потом вспоминаю о нем, но боюсь войти, потому что там Лухань с перерезанным горлом.
Потом кошка. Кошка тоже моя, Патриция, британская тигровая. Идет по дальней стороны комнаты - точной проекции квартиры моей бабушки в другом конце Волгограда. Идет так, будто ей всадили шприц ледокаина.
Сехуна нет, но я точно знаю, что он тоже мертв.
Кай в другом мире, но он тоже мертв.
Я осмеливаюсь войти и забрать плеер. Луханя уже нет. Только кровь.

Дело в том, что даже если я не помню сон. который мне снился ночью, я запоминаю его атмосферу и после неприятных просыпаюсь с хуевым настроением - просто подсознательно, только потом осознавая причины. Здесь - здесь я проснулась и мне было... нормально?
Нормально, блядь? Мне было окей, вот как мне было.
И меня вообще не радует, что даже подсознательно я стала настолько спокойно реагировать на такие вещи.

@темы: кто-то что-то сказал?, ЕХО просто што.

---

Привет

Привет, Чунмён-а. Сегодня 23-е сентября, а у тебя, вернее, уже 24-ое - это не странно, это география, это не странно, я люблю её, но немного горько и все такое прочее.
Привет, Чунмён-а, прошло пять месяцев с тех пор, как я оступилась на краю и сорвалась вниз. Глупо звучит, пафосно?
Пять месяцев - для меня это безумно много, правда. Пять месяцев вот так, не остывая и лишь больше разгораясь - вот так, не замедляя падение, а лишь больше его ускоряя, но ведь в мире нет ничего глубже Марианской впадины, а я, кажется, все же нашла.
Я умею находить то, чего нет. Так я нашла свой обрыв, так я нашла тебя, так я нашла слишком многое, чтобы не уметь.
Знаешь, Чунмён, я сейчас сижу, пишу это и понимаю - я такая ванильная идиотка, ужасные две крайности, когда закоренелый даркер рыдает розовыми конфетными слезами и бормочет что-то о вечной любви, которая спасет мир, ибо; закоренелый даркер сегодня, пафосный флаффер завтра, унылый юморист днем далее, и так по замкнутому кругу, но я умею находить то, чего нет, я найду, откуда выйти.
Чунмён, я не знаю, я никогда никому из айдолов не писала такие посты, мол, эй, парень, энное количество дней/недель/месяцев я падаю, падаю бесконечно и болезненно, но не хочу останавливаться, поэтому пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Чунмён, я, наверное, переступила грань нормальности и позволила себе больше, чем позволяла всегда до.
Я слишком влюбилась - нет, эй, не так! - я не влюбилась. Я привязалась. Для меня это намного хуже, и я много раз пожалею, что когда-то не сумела сдержаться, пустив тебя слишком, слишком далеко.
Слишком, слишком сильно привязавшись.
Чунмён-а, знаешь, я ведь совсем не одинока, но когда я думаю о тебе, я понимаю, что это не так. И я пыталась уйти, забыть, оставить, вырвать с корнем - ну там, понимаешь, заживет так или иначе - но
Ты всегда возвращал меня обратно, перебивая мои мысли каким-то потоком «маленький, маленький, я скучала», и я не знаю, по кому я скучаю больше - по тебе, Чунмён, или по тебе, Чунмён-а.
Я умею находить то, чего не существует - так я нашла тебя, Чунмён-а.
И глупые ступоры посреди обыкновенного действия — «господи, маленький, я так люблю тебя», быстрее голос, голос, чтобы вспомнить, хотя не забывалось, быстрее фото, фразы, тексты. I just called
to say
Чунмён, ты слишком много занял места во мне, теперь ты не имеешь права уйти, потому что я не железная, я не стальная, и ты не сможешь исчезнуть, не поломав часть меня.



Знаешь, Чунмён, я часто вижу, как некоторые говорят, чтобы они сделали с любимым айдолом, увидев его в жизни. Много чего бы сделали.
А я, Чунмён, хорошо себя знаю.
Я ведь даже не подошла бы к тебе - так, стояла бы в стороне.
И плакала.
Потому что ты приносишь больше боли, чем радости, и тебе я счастья хочу больше, чем себе.

Не уходи.

@темы: кто-то что-то сказал?, формула счастья, Сухо

---

Разнарядка .sp [псто #2]

Название: Разнарядка .sp
Фэндом: EXO-K|M + !mention other
Пейринг: Крис/Сухо (Чунмён), Чханёль/Пэкхён, Кай, Лухань, Лэй, Сехун + остальные участники + участники других k-pop групп !mention
Жанр: фэнтэзи, мистика, слэш, ангст, повседневность, драма, психология, философия
Рейтинг: PG-13
Статус: в процессе написания, написано 4 части, 27 страниц
От автора: пляшем, хуле





.parts 1, 2

3. Like a fairytale

-Совесть? Угрызения совести? Совести угрызения? Если бы меня попросили ответить на этот вопрос, я бы знаете что ответил? Ничего. Я не люблю глупых разговоров (с) Координатор Отдела Раздора

Йоханнесбург, Южная Африка.

У этого парня — чересчур самоуверенная, многослойная улыбка, ничего не выражающий, наглый взгляд и бесконечная фантазия, читающаяся по изгибу губ и вечному прищуру. И охряная ленточка на шее.
И зовут его — Ким Химчхан. А ещё он — Координатор Отдела Разрушенных судеб и мечтаний.
В Йоханнесбурге как всегда солнечно, довольно ветренно, но удивительно тепло; как всегда цветут совершенно незнакомые, яркие цветы, и Лухань бесцеремонно перегибается через ближайшую ограду, срывая сразу несколько желто-красных и беспорядочно пытаясь засунуть то в несуществующую петлицу, то в волосы, то в задний карман джинсов Кая. Тот округляет глаза.
Пацан, ты вообще кто? Точно смертельный, а?
-Оставь цветы, - говорит Координатор Разрушенных судеб вкрадчивым и отчасти хрипловатым голосом. - На них разнарядки не поступало, насколько я помню из бесед Отдела Бедствий...
Лухань равнодушно поводит плечами и, не удостоив Химчхана ни единым взглядом, поворачивается к Чонину, поднимая вверх указательный палец и многозначительно усмехаясь.
-Урок номер два, - говорит он, кивая на Координатора. - Некоторые Координаторы настолько любят свои обязанности, что даже при такой должности все равно выходят в Верхний мир на выполнение разнарядок — и, товарищ, я совершенно не советую тебе нарываться на них, пока не изучишь парочку специальных техник, позволяющих посылать всех на три веселых буквы. Кроме Отдела Судеб, сюда любят наведываться ещё Координаторы Раздора и Пороков... Это, кстати, на тему взаимоотношений между отделами.
Химчхан на них, кажется, уже давно не обращает ровно никакого внимания, и только сидит на перилах какого-то здания, изредка посматривая наверх в окна, и пишет что-то перьевой ручкой на листе бумаге, закрепленном в твердой одноцветной папке.
-Между отделами есть взаимоотношения? - Спрашивает Кай рассеянно, наблюдая за гипнотическими движениями ручки. Лухань раздраженно кривит губы.
-Разумеется, потому что в любой системе, состоящей из элементов, так или иначе будут наблюдаться какие-либо взаимодействия, в противном же случае это и системой-то нельзя будет назвать. К примеру, Разрушенные судьбы очень дружат с Раздором и и верноподданнически пресмыкаются перед Страданиями, Болезни ни на шаг не отходят от Боли, Растленность мутит воду в стакане напару с Пороками, Иллюзии зачастую ходят за советом к Смерти... Знаешь, чувак, все ходят к Смерти — правда, разница в том, за чем ходят. За кнутом или за пряником.
Лухань забирается с ногами на перегородку, отделяющую тротуар от газона и цветов, и, спокойно удерживая равновесие, задумчиво смотрит на Химчхана.
-На самом деле, это — один из наглядных примеров того, как в совокупности работает Синдикат, - указав на Координатора Судеб. - Сейчас он пишет визуальный код того, по какому сценарию будет рушиться судьба человека — в этот код, как правило, вписано множество оговорок, подразумевающих вмешательства Разводных и Исполнителей других отделов. Скажем, сейчас где-нибудь у хозяина этого филиала в аварию попадет жена (Отдел Судеб и постарается), потом она будет долго лежать в коме (Боль и Страдания), затем — умрет (надеюсь, у меня в разнарядке этого не будет, ненавижу больницы), сын после смерти матери пойдет во все тяжкие (Растленность и Пороки — нет, ну я не могу, мы с Тамарой ходим парой), дочь подхватит СПИД (Болезни такие Болезни, славные ребята), а сам этот мужчина сойдет с ума в психиатрической больнице (тут уже кто-то из наших будет работать в паре с иллюзионистом). Такие дела — идеальное взаимодействие, несмотря на то, что отношения внутри Синдиката могут быть препаршивейшими. Урок усвоен?
Чонин нетерпеливо кивает: ему, конечно, все понятно, да и рассказывает Лухань довольно сносно и безо всяких канцеляризмов, но куда интереснее узнать непосредственно свою функцию во всей этой вселенской интриге — хотя Каю великолепно ясно, что без знания всей системной подоплеки далеко ему не уплыть.
Химчхан заканчивает писать и, помахав им кончиком ручки, испаряется, сделав шаг в сторону. Лухань смотрит на точку исчезновения неподвижным взглядом.
-Что до ручки и письма, - его голос звучит глухо, словно эхо. - Это уже дело вкуса, какими техниками пользоваться на исполнении. Визуальный код — хорошая штука и для смертников, особенно в период обучения.

Финикс, штат Аризона, США.

В клубе — душно, дымно и раскаленно; Кай с непривычки сильно закашливается, сгибаясь едва ли не пополам, и пропускает момент, когда Лухань кивает ему на пару человек в красивых, золотистых лентах. Чонин озадаченно оглядывается, пока Лухань дружеским пинком не возвращает его к действительности.
Двое — повыше и пониже, темноволосый и практически бумажно-белый, на вид очень разные, но с одинаковыми, бесконечно нахальными и томными взглядами. Золотистые атласные ленты тускло проблескивают сквозь сигаретный дым.
-Это, - Лухань указывает на пару. - Парни из Отдела Растленности. Странно, что я не вижу здесь Пороков... Сансу, Йехянги — это просто, чтобы ты знал, если увидишь в Синдикате. Довольно известные системники.
Лухань наблюдает, как темноволосый — тот, что Сансу — спокойно проскальзывает на один из низких диванов, заводя разговор с одним из посетителей; бледный и светловолосый Йехянги — где-то около барной стойки, тоже за беседой с несколькими девушками. Кай изумленно смотрит на Луханя, молчаливо требуя объяснений.
Тот улыбается.
-Мы, конечно, людям не видны, но существуют техники, позволяющие этой мелочью пренебрегать. Вот, например, - кивок на Сансу, - Прямое воздействие, провокация — называй, как знаешь. Такими приемами любит пользоваться и Растленность, и Раздор, и Мелкие Гадости.
На часах — всего лишь около семи вечера. Лухань понимающе склоняет голову.
-Зуб Криса даю, что через несколько часов тут будут такие оргии, что даже Отделу Пороков и не снились. Но у нас нет времени...

Тель-Авив, Израиль.

Тяжелый, уверенный взгляд; полуулыбка в уголках губ, выбеленные волосы, прямая челка, практически скрывающая темные, глубокие глаза. Переливающаяся от оттенка к оттенку в разных уровнях освещения зеленая атласная лента.
Гибкий. Красивый.
-Да тебе везет сегодня на начальство, - хмыкает Лухань тихо, наклоняясь к уху Кая. - Координатор Отдела Раздора на задании — Тонун едва ли не больше Химчхана любит подниматься в Верхний мир... Собственно, насколько мне известно, половина разнарядок отдела — его работа. Исключительная фантазия на тему изощренности — слышал про яблоко раздора?
-Ага, - Чонин уже и не помнит, откуда ему известен этот земной миф.
-Его работа, - Усмешка. - А про Эльзас и Лотарингию? Маньчжурию? Курильские острова?
-О...
-Ну ты понял.

Кесон-Сити, Филлипины, о. Лусон.

Из-за бесконечно яркого, режущего глаза цвета кажется, будто ванная до краев наполнена кровью; на деле же — просто смешение воды с темной венозной, сочащейся из запястий бледной, уже теряющей сознания девушки. Классическая картина — опасная бритва, теплая вода, и можно даже не раздеваться.
Около бортика ванной, любовно вглядываясь в глубокие порезы, сидит парень в алой ленточке - Отдел Страданий, мгновенно определяет Кай, а Лухань одобрительно кивает, словно прочитав его мысли.
На кухонном столе в соседнем помещении, скрестив ноги, сидит до боли знакомая физиономия — рыжие кудрявые волосы, белозубый оскал, не менее белоснежная ленточка и холодные, до дрожи просто холодные, пальцы. Чханёль радостно встряхивает головой, едва заметив Разводных Смерти.
-О, пацаны, - спрыгивает со стола. - Вы по её душу? Я уже заебался тут сидеть — понимаю, конечно, что без меня такой феерично перманентной боли не выйдет, но я бы раз уже сдать её какому-нибудь смертнику — в моей-то разнарядочке уже можно ставить галочку. А?
-Сто, блядь, слов в полторы секунды, - Лухань морщится, отмахиваясь. - Мы вообще без разнарядки, и если тут ещё никого нет, значит, и быть не должно... Чханёль, ты как первый раз в первый класс.
Чханёль Луханя не слушает — с интересом разглядывает Кая.
-Так ты все-таки смертник, - тянет задумчиво, обходя со всех сторон, но не забывая время от времени кидать в сторону ванной многозначительные взгляды. - А Пэкхён говорил, что пятьдесят на пятьдесят... Интересно, правильно ли тебя распределили? А то быть тебе Тэилем, ололо.
-Тэилем?..
Чонин поднимает на ухмыльнувшегося Чханёля вопросительный, совсем чуть растерянный взгляд — Лухань единым, гибким движением вырастает перед Ёлем, бесцеремонно толкая его в грудь и заставляя сделать несколько шагов назад. Лухань зол.
Ухмылка становится только шире.
-Неприятная тема, правда? - В голосе Чханёля слышится явная издевка, а Лухань лишь закрывает глаза, глубоко вдыхая и напоминая себе, что Отдел Смерти не имеет права использовать собственную силу для личных разборок с «коллегами».
Единственный, кстати, не имеет.
-Тебе не кажется, - Лухань умеет быть вкрадчивым ничуть не меньше, чем небезызвестный Ким Химчхан. - Что твой номер — минимум сто сорок четвертый во всех системных вопросах? Просьба обратиться к более компетентному источнику...
Чханёля нехило кривит, когда он чувствует, что его ставят на место банальным иерархическим способом — материя в подсознании бурлит помимо воли, генерируя шары боли разных размеров; они принимают полуматериальную форму, но лопаются, так и не развившись, около невидимой грани, отделяющей Луханя от Чханёля — Разводному Отдела Смерти не нужно даже пальцами шевелить, чтобы создать довольно мощный защитный блок.
-На твоем месте я бы вернулся к работе, - говорит Лухань нейтральным, но далеко не дружелюбным тоном, и указывает в сторону ванной. - Кисопу там не скучно, нет? А то какие могут быть Страдания без Боли — это же нонсенс, не так ли?
Лухань разворачивается, бесцеремонно сжимая пальцы на запястье Кая, судорожно пытающегося вспомнить — Тэиль, Тэиль.
-У нас мало времени, - тихо повторяет Лу. - Скоро я должен буду сменить Мёнсу на исполнении — для первого раза после потери способности у него слишком тяжелая разнарядка.
Лухань делает шаг в сторону.
-А Смерть без Боли? - Спрашивает Чханёль в пустоту, где только что были Разводные Смерти.
Лухань, конечно, мог бы ответить, даже испарившись наполовину — другое дело, что он совершенно не видит в этом никакого практического смысла.

Сейдисфьордюр, Исландия.

А синдикатовцы, оказывается, и не мерзнут особо, если не используют технику снятия маски для того, чтобы быть видимыми людям, а уж снял завесу — будь добр, почувствуй себя человеком. Кай усмехается — мысли выходят сильно какие-то гротескные, непривычные и изломанные в самом основании.
-Странно, - Лухань задумчиво облизывает кончик указательного пальца. - Я чувствую, что здесь должен быть кто-то из системников. Может, снова промахнулся временем — нет, это действительно нонсенс, когда с таким стажем работы я все ещё умудряюсь проваливаться во временные ментальные дыры. Ухён сглазил, стерва.
Лухань убирает руки в карманы и, нахохлившись, поворачивается в сторону проспекта, собираясь искать нужное место в этом типичном городе скандинавского типа, прохладном и сером, вечно ждущим и дожидающемся снега, такого же серебристого и холодного; то ли Швеция, то ли Норвегия, и Лухань снова мысленно обещает себе посыпать голову пеплом, когда внутренний территориальный датчик отчитывается, что, мол, Исландия.
Ну хоть частью света особо не промахнулся.
А Кай спокойно усаживается на бордюр и упирается локтями в колени, глядя снизу вверх.
-Постой, - мягко просит он, ощущая, что давление здесь бесполезно. - Расскажи мне про этого Тэиля?
Чонин вспоминает — Тэиль, Тэиль — красивого стройного мальчика с серебристо-голубыми, тщательно уложенными волосами и белоснежной ленточкой на шее. Отдел Боли.
Лухань останавливается и, не оборачиваясь и не вытаскивая рук из карманов, дергает правым плечом — ему совершенно не хочется вдаваться в подробности, объяснять и разжевывать; ему отчего-то именно сейчас вообще ничего не хочется, и роль сельского учителя начинает давить тяжелой плитой разрисованной трудовой книжки, до отказа забитой идеально исполненными смертельными разнарядками.
Лухань предпочел бы, чтобы о Тэиле Каю рассказал кто-нибудь другой. Например, Крис — тот при любом лишнем вопросе давно уже использовал бы свою физическую силу по назначению. Это он, Лухань, сопли жует — становится невыносимо противно от таких параллелей.
Он слегка поворачивает голову, цепляя взглядом Кая.
-Тебе совершенно не обязательно это знать.
Чонин хмурится и кривит пухлые, слегка покрасневшие от постоянных касаний языком губы.
-Да ну? - Неподражаемая насмешка в голосе, новичок быстро осваивается. - А тебе не кажется, что этот касается непосредственно меня, и я все равно это узнаю — другое дело, что, может, от того же Чханёля? Не думаю, что он откажется от лишней возможности выебать мозг занятными разговорчиками.
«Разговорчики, разнарядочки, милочки, галочки», - Луханя едва ли не выворачивает от осознания, как этот придурок из Отдела Боли способен феерически влиять на неподготовленных птенцов. Он с откровенной, неприкрытой злостью смотрит на Кая — того окатывает ледяной парализующей волной, но он выдерживает взгляд, только слегка прикрыв глаза.
-Хрен с тобой, - Лухань грациозно опускается на бордюр рядом с Чонином, предварительно смахнув с поверхности несуществующий песок. - Жил-был мальчик — ой, блять, кажется, я не о том, но — жил-был мальчик...

-Как ты уже успел узнать, любое существо — мы не люди, ну ты же понимаешь, хотя я привык нас так называть — проходит диагностику, которая выявляет, на что пригодны его ментальные или физические способности. Самый сильный диагностик Синдиката — Координатор Отдела Иллюзий, Лэй. Тут просто так совпало, что это Иллюзии — в разное время диагностики встречались в разных Отделах, да и сейчас встречаются, пусть и не такие сильные - Кевин, например, но Лэй — тот способен с точностью до процента увидеть, какие способности заложены в том или ином существе.
Лухань дышит на ладони, хотя совсем не холодно.
-Так вот некоторое время назад — не знаю, как уточнить, я не считаю все эти глупые месяцы и года — в Синдикат приходит красивый такой мальчик, уже тогда с этим дебильным цветом голос, ужасно какой-то радостный, наглый и... Самоуверенный? Не суть. Тэиль — Предназначенный, такой же, как и ты, у вас все по глазам видно, особенно — опытным системникам. Сказка тут, в общем-то, короткая — Тэиль, как и все, прошел диагностику, причем поначалу его тестировал Кевин, и я не помню точно, почему не было Лэя. Да только Кевин не увидел ничего — ткнул только пальцем, мол, куда-то в Высшие Отделы, но дальше дело не пошло.
Лухань отводит взгляд.
-Лэй продиагностировал его позже немного, - продолжает он тихо. - И диагностика показала, что пятьдесят на пятьдесят — Отдел Боли и Отдел Смерти. Ровно очень, а в таких случаях не остается ничего, как положиться на Координаторов выбранных отделов, вернее, на их чутье-интуицию-интриги. И ты, наверное, понимаешь, что будет, если распределение в итоге пройдет неверно — изначальная способность, вынужденная мимикрировать под неродственную среду, начнет буквально разъедать изнутри, не имея реального выхода... Это очень больно, хотя я читал о таком только в книгах.

-Координатором Отдела Боли и тогда уже являлся Пэкхён, да и Чунмён был уже в Координаторах, только совсем недавно. Отчасти поэтому его в тот момент совершенно не волновало, что будет происходить с новичками — у него своих проблем ещё долгое время после было по горло. И Чунмён, хотя, возможно, и чувствовал что-то — а он не мог не, потому что на моей памяти никто ещё не обладал таким ментальным потенциалом — не торгуясь, отдал Тэиля в Отдел Боли, едва Пэкхён об этом заявил. Никаких интриг, никаких скандалов, никакой борьбы.

-Распределили его неверно.

-Парень оказался чистейшим смертником — да только его материя отчего-то мимикрировала в половинчатую, едва к нему была применена техника диагностики. Смертник чистейший — сильный, ментальный, очень способный.

-В Отделе Боли. Представляешь?

-Его поломало. Да и не могло не поломать, когда настолько чистая сила вынуждена перестраиваться под качественно иные условия. В итоге — он слишком силен для Боли и слишком, слишком слаб для Смерти. И на исполнение разнарядок в своем Отделе он ходит один — после него нам не нужно даже убивать, потому что все уже давно сделано, и не хватает лишь финального аккорда — того аккорда, что есть разрушение и высвобождение пси-материи, того аккорда, который будет ломать его, Тэиля, сущность на протяжении всей его псевдожизни — потому что невозможно перейти из отдела в отдел.

-Парень внутри — кровавая каша из материй. Даже кости переломаны.

-И он не может сдержать своих способностей, не может не причинять боли — даже если сам того не хочет. Даже любимому человеку. Это — хуево. Очень.

-Особенно, когда этот человек есть.

***
Алис-Спрингс, Австралия.

-Хэд-шот! - Разносится вопль по всей улице, и темноволосый парень, феерически растрепанный и адски размахивающий руками, ржет на всю ивановскую, хватаясь за блондина, стоящего поблизости и старательно пытающегося не сгибаться пополам от смеха.
По всему проспекту, гоняясь за людьми, скачут кенгуру.
-Джейби, херачь вон того идиота в жвачку, я уже там жеванных накидал! - Вопит брюнет, и блондин торопливо оглядывается по сторонам, отыскивая требуемое — тут же минимум три человека вляпываются в жевательные резинки, тут и там внезапно обнаруживающиеся на асфальте, и матерятся отборно, пытаясь их отодрать.
-Там гвоздь торчит из проема между бордюрами, - шепчет Джейби брюнету. - Этот мудак как раз наклонился — ты или я?
-Йа!
Грузный мужчина, так и не поняв, что произошло, неаккуратно опускается на гвоздь — цензура не позволяет пропустить в печать то, что происходит дальше. Темноволосый воет от смеха и едва ли не катается по асфальту.
-Джейар-а как всегда гениален по части толстых задниц, - ехидно вставляет Лухань, глядя на всю эту содомию со стороны и предусмотрительно удерживая Кая за воротник ветровки. - Познакомься, Чонин — два идиота-воспитанника Координатора Отдела Мелких Гадостей, его душа и утешение, оплот надежд его... Короче, как увидишь вот таких засранцев — любых вообще, но в ярко-циановых лентах — делай ноги как можно быстрее, каким бы крутым работником какого бы крутого отдела ты ни был. И я сейчас не шучу.
Кай скептически смотрит на не замечающих их Джейара с Джейби и дергает плечом.
-Несерьезно как-то.
-Не зарекайся, - Лухань качает головой. - Они, конечно, просты, как пять копеек, но... Знаешь, как бывает — вся сила в простоте? Они цельные, как никто — им ничего не нужно, они ни о чем не думают и для них исключен вариант морального выбора; цельные, Кай, очень цельные. Нам такими никогда не быть.
Лухань смотрит с глубоко запрятанной, тщательно вытравленной тоской.
-Смерть так или иначе должна быть справедлива. Да, лишить жизни — но как лишить, каким способом, где прорвать жизненный экзоскелет? Мы — вечный выбор, они — целостность. И порой я не знаю, кто из нас реально сильнее — вот такой вот вконец упоротый придурок типа Джейара или, скажем, тот же самый я, который уже и не помнит, сколько десятилетий работает на Смерть. Или Чунмён с Ухёном: кто сильнее, если один — сильнейшее существо Синдиката с вечным моральным выбором, а второй — уступающий по силе любому работнику Высших Отделов Координатор какой-то хуйни, которая максимум на что способна — это гонять страусов и кенгуру по Антарктиде, но при этом — сама цельность?
Лухань закрывает глаза и стоит так пару секунд, будто восстанавливая равновесие — затем поднимает на Кая спокойный взгляд, искривляя уголки губ в призрачной улыбке.
-Пойдем, Чонин-а. Времени уже совсем нет, поэтому — the last lesson ever. Прости, ты ещё не знаешь? Последний урок. Звонок на перемену...

Иокогама, префектура Канагава, Япония.

-Наконец-то.
Кай смотрит на Луханя непонимающе.
-Попал, - поясняет тот, указывая куда-то в мерно растекающуюся по проспекту людскую толпу — в одном из её потоков, будучи обтекаемыми со всех сторон, находятся два неподвижных человека — один стоит, равнодушно вглядываясь в лица, проплывающие мимо, а второй — закрывает руками лицо, с силой прижимая ладони к глазам.
У обоих — черные атласные ленточки. Чонин понимает, что имел ввиду Лухань.
Не успевают они приблизиться, как тот, что закрывал лицо руками, начинает падать — второй бережно поддерживает его, обнимая за талию и помогая удержаться на ногах. Бледный, аристократически красивый — глаза разве что мутные, словно слепые, постоянно слезящиеся и безумно уставшие.
-Мёнсу, - Лухань еле размыкает губы, поэтому голос звучит глухо. - Вы не вытяните выполнить всю разнарядку, Ховон.
Второй — твердо стоящий на ногах, с уверенным, флегматичным взглядом — качает головой, поддерживая Мёнсу, который вряд ли осознает размытую в сотни радужных цветов реальность. Потеря изначальной способности с последующим возвращением и реабилитацией — Кай не знает, почему понимает это, но понимает настолько явно, как если бы учитель только что объяснил ему лично, почему дважды два обязательно четыре, а не двадцать два.
-Вытянем, - Ховон, равнодушно. - Осталась четверть, но Мёнсу сейчас...
Мимолетный взгляд на Чонина.
-... Не сможет быть наглядным пособием для того, как правильно работать Разводным Отдела Смерти.
Лухань резко вскидывает на Ховона странный, вспыхнувший взгляд — и неясно, что кроется в нем, таком же многослойном, как улыбка Координатора Разрушенных судеб, таком же глубоком, как цвет ленты на шее, и таком же ярком, как вкус яблока раздора.
-Это и не нужно, - позади, совсем позади, раздается чистый, низкий и на удивление холодный голос. - У меня для Луханя небольшое поручение от Координатора Смерти.
В нескольких метрах от них стоит Крис.
В его руках — небрежно сложенный пополам белый лист разнарядки, которую он с еле заметной, острой улыбкой протягивает Луханю.

4. Take it

Когда меня диагностировали при принятии в Синдикат, мне сказали, что я был бы способным Разводным Смерти — а потом подумали и заявили, что я слишком ленив и иду в задницу. Так я оказался в своем Отделе (с) Ли Сонёль, Исполнитель Отдела Мелких Гадостей

Иокогама, префектура Канагава, Япония.

-Интересно, - Крис дожидается, пока Хоя уведет практически теряющего сознание Мёнсу, и прислоняется к фонарному столбу, скрещивая на груди руки. - Лухань опять красочно расписал нашу работу в стиле благородного средневекового рыцарства?..
Кай поднимает на Криса задумчивый взгляд, будто наспех оценивая - золотистые, явно крашеные не раз, но все ещё выглядящие мягкими волосы, яркие брови, слишком, пожалуй, пухлые губы; красивый профиль, насмешливо-презрительный взгляд. Одет просто — рубашка да брюки, и только на правой руке — плотная короткая перчатка.
-Не знаю, что ты подразумеваешь под понятием «рыцарство», но особо отвращения у меня не возникло, - Кай неопределенно пожимает плечами.
Крис усмехается.
-Самый сильный отдел Синдиката? Окей. Можно никого не бояться, кроме — сущий бред! - упоротых долбоящеров из Мелких Гадостей? Окей. Черные ленты — наше все? Окей. А про то, что мы в большей части — падальщики, Лухань тебе не говорил?
Лухань смотрит на Криса очень спокойно и отстраненно — замечает следы недавнего мощного ментального воздействия, практически насквозь пробитый экзоскелет и раздраженные точки боли; отворачивается, расправляя пальцами уголки бумаги с разнарядкой.
-Нервы ни к чему, Крис. Я ещё даже не приступал к объяснению механизма работы в парах.

-По большей части он, впрочем, прав.
Через один шаг в сторону они оказываются опять же в Иокогаме, но в одном из окраинных районов — больничная палата, одноместная и довольно аккуратная, скопление врачей в белых халатах, прямая линия кардиограммы.
-Позавчера доставили с сердечным приступом, - Лухань перескакивает с темы на тему, а где-то в углу палаты, незамеченный никем, кроме Разводного Смерти, делает шаг в сторону парень с серебристой лентой на шее. Отдел Болезней. - Я о том, что в более пятидесяти процентов случаев мы действительно оказываемся, грубо говоря, падальщиками, которые всего лишь завершают уже сделанную кем-то работу — как сейчас, к примеру. Здесь работали Болезни долгое время, а мы просто приходим и ставим точку.
Лухань, объясняя, даже не оборачивается на Криса, удобно устроившегося на подоконнике и скептически рассматривающего врачей, пытающихся вновь запустить ещё не мертвое, но находящееся на грани сердце; во взгляде ничего, кроме холода, презрения и насмешки знающего.
-Остальные пятьдесят процентов?.. - Кай наблюдает за линией кардиограммы.
-Остальные — наше собственное творчество, когда требуется лично соорудить несчастный случай, подтолкнуть к суицидальному исходу и все в таком же стиле. Сам понимаешь, что в большинстве своем приходится смиряться с ролью падальщиков.
Лухань рассеянно скручивает разнарядку в трубочку и смотрит сквозь неё на все разжигающуюся суету, когда Крис, мягко скользнув с подоконника, касается его плеча рукой:
-Пора, Лу.

-Первое: мы никогда не работаем по одиночке, и в паре всегда один — Разводной, второй — Исполнитель.
Короткий кивок на Криса.
-Разводной — это некая своеобразная инфраструктура, задача которой — полностью обеспечить условия для извлечения пси-материи (читай: материи души, жизни) из тела человека. Задача Исполнителя — собственно её извлечение физическим способом, обуздание и доставка Координатору на белом блюдечке с голубой каемочкой. Запомни, Кай: пси-материя — единственный вид материи, неподконтрольный Разводному. Этой штуки может касаться только Исполнитель, всем остальным — пишите поначалу завещание, а то у нас в Синдикате без нотариуса феодальные войны начинаются.
Лухань замолкает, обдумывая что-то; Крис морщится.
-Не каламбурь.
-Окей, - Лу кивает. - Ты, Кай — надеюсь, это уже ясно — Разводной, как и я, иначе я бы не возился тут с тобой, как нянька с новеньким в ясельной группе. Алгоритм твоих действий всегда един — просто в одних случаях перед ним ничего не требуется, как сейчас, а в других нужно проявить фантазию и сбацать какую-нибудь случайность вроде взрыва, воздействия на менталку с целью подтолкнуть к самоубийству, устроить масштабную аварию или ещё чего. Алгоритм — един.
Лухань подходит к постели пациента и останавливается напротив изголовья, соединяя ладони перед собой и проворачивая их так, что кончики пальцев одной руки направлены вниз, другой — вверх.
-Первое, что ты обязан сделать сугубо для удобства — остановить время, чтобы не мельтешили тут всякие и не пытались ничего предпринять. Для этой техники годится практически любая материя в смешении с тау или кси — по достижении определенного уровня тебе не понадобится даже останавливать время, но лучше, конечно, не рисковать.
Картинка — как из фильма, где на середине просмотра зритель нажал клавишу «stop».
-Следующее — уже непосредственно сама работа. Здесь все просто — ты рисуешь в пространстве остроконечную пентаграмму так, чтобы её центр приходился ровно на солнечное сплетение человека, и неважно, будет ли она помешаться на земле, на стене или вообще под углом к какой-нибудь поверхности, это непринципиально. Главное — центр на солнечном сплетении.
Пентаграмма Луханя — золотисто-огненного цвета.
-Это — основа клетки для заключенной в груди жертвы пси-материи и одновременно базис для разрушения человеческого экзоскелета. Видишь?
Лухань жестом подзывает к себе Кая и, когда тот останавливается прямо перед ним, расцепляет ладони и проводит ими перед каевскими глазами — волна обжигающего тепла, пульсация, взрыв света в кристалликах зрачка.
-Видишь?..
Кай послушно оборачивается, вновь оглядывая неподвижное тело человека — теперь его очерчивает яркий, градиентный голубой контур, разливающийся светом по всему телу, словно кокон; её, эту оболочку, пронизывают непрерывные сосуды и капилляры пульсирующих линий, ежесекундно сокращающихся.
-Это — экзоскелет человека, его главная защита, к которой без пятиконечной техники Разводному не прикоснуться. Ты накладываешь пентаграмму по нужному контуру и закладываешь в каждый из её углов определенную материю, которые в совокупности должны ослабить скелет настолько, что можно будет разрезать его, как скальпелем, и снять с тела.
Лухань вновь соединяет ладони в странном жесте.
-Основные материи заполнения пентаграммы для любого Разводного Смерти — омикрон, пи, ро, сигма и тау. Порядок заполнения — против часовой стрелки, начиная с угла, находящегося над солнечным сплетением.
Очертания пентаграммы принимают в себя разные оттенки от бледно-лимонного до насыщенно-огненного, подчиняясь воздействию Луханя.
-Эти материи — очень ценный материал, и в большинстве случаев Разводные стараются достигнуть того уровня менталки, когда пентаграмму можно обмануть, заменяя их на альфу, бету, гамму и дельту. Обмануть тау — вон ту, яркую — очень сложно, и практически никто не в состоянии этого сделать.
-Дальше — лишь дело времени. Когда ты чувствуешь, что пентаграмма ослабила экзоскелет настолько, что можно его коснуться — ты должен ощутить это подсознательно, если используешь непосредственно материи своего запаса — просто снимаешь этот голубой покров и сбрасываешь. Главное — не особо долго держать в руках, если не хочешь остаться инвалидов.
Лухань, не убирая пентаграммы, закрывает глаза, будто прислушиваясь к чему-то, происходящему глубоко внутри; протягивает руку и пальцами слегка надавливает на экзоскелет на запястье человека, уверенным движением вверх по руке разрезая его и снимая с тела, как полотно влажной ткани.
Лухань невесомо встряхивает кистью, сбрасывая яркое голубое свечение и давая Каю увидеть, как экзоскелет истаивает в воздухе, потеряв связь с пси-материей, исчезает по молекуле, растворяясь и оставляя после себя легкий запах озона.
-Забыл сказать, - Лу, буднично. - Перед тем, как касаться скелета, посмотри на него внимательно и интуитивно определи, в какой точке это нужно сделать, иначе двести двадцать вольт и вуаля, можно вносить имя в разнарядочку.
Кай замороженно кивает.

-Ну, собственно, дальше — дело уже Исполнителя.
-Я не буду сопровождать свои действия школьной лекцией для первоклашек.
-Уволь нас, Крис, от своих ораторских способностей.

Крис единым, монолитным движением оказывается около постели, протягивая раскрытую ладонь над грудью человека — с секунду медлит, а затем резким жестом пробивает грудную клетку навылет. Глухой звук разрываемой кожи и ломающихся ребер — из темного отверстия густо сочится яркая, светящаяся жидкость, похожая на расплавленный и неоформленный экзоскелет, уничтоженный Луханем.
-Физически тело остается нетронутым для людей, - пояснение Луханя тихое, незаметное и по делу.
Крис медленно, словно завораживая, вынимает руку из пробитой груди, постепенно и неспешно поднимая её выше — вслед за рисующими неясный воздушный узор пальцами поднимается и светящаяся жидкость, собирается по капле воедино под ладонью, формируясь в тугой пульсирующий шар, все больше сжимающийся до размеров в сантиметр в диаметре.
-Пси-материя.
Крис переворачивает руку ладонью вверх, и шарик следует за ней, покорно опускаясь на кожу и застывая, как лед, под задумчивым крисовским взглядом. Он перекатывает сферу в пальцах, наглядно показывая Каю — мол, так и так, но тебе, парень, лучше даже не пытаться этого делать. А затем небрежно, словно смятый трамвайный билет, опускает в карман и делает шаг назад, неотрывно наблюдая за дырой в груди человека.
Там — остатки пси-материи, и они поднимаются белесым, почти мертвым паром, складываясь в неясные, но очень знакомые очертания — секунда, и Чонин узнает в них птицу, большую болею птицу с мощными крыльями, молчаливую и, кажется, слепую. На месте глаз — непрозрачная белая поволока.
Птица обрушивается на Криса — и слышно, как перья, будто созданные из стали, с металлическим звуком рассекают воздух; тот спокойно делает шаг назад, давая Луханю возможность подобрать нужный ключ и выставить перед Исполнителем ментальный блок, и, извернувшись, хватает птицу за основание крыльев, отточенным движением вырывая их из спины.
-Так бывает, если жертва очень любила жизнь. Пси-материя продолжает жить даже после извлечения ядра.
Крылья в руках Криса плавятся, стекая мутными-бледными струйками по коже и не оставляя на ней никаких следов; стекают каплями и исчезают, так и не коснувшись поверхности пола. Исполнитель равнодушно отряхивает ладони друг об друга.
-Next, please.

-Разнарядка состоит обычно не более чем из сотен имен, и на каждую строку в среднем уходит не больше минуты в случае простого завершения чьей-то работы и не больше двух минут — в случае собственного свободного творчества на тему.

-Стой, дай угадаю — хочешь спросить про пару? Пары по своему усмотрению формирует Координатор, никто ни к кому не привязан, но есть устойчивые результативные образования вроде меня и Криса, например, Кису и Пёнхо, Мёнсу и Хои...
-Тебе бы училкой в младшие классы.
-Спасибо, Крис.

-Кстати, Кай — познакомься, это Крис.
-Потрясающе вовремя.
-Умолкни. Он, в сущности, один из лучших Исполнителей в нашем Отделе.
-Лучший.
-Тебе урок скромности?

Либерец, Чехия.

Лухань останавливается напротив какого-то красивого, явно средневековой эпохи храма, и с интересом смотрит куда-то вверх, запрокинув голову, сощурившись и сунув руки в карманы. Крис, стоя рядом, растирает запястье правой руки, морщась и натягивая перчатку повыше.
-Последний?
-Угу, - Лухань блаженно жмурится от удовольствия. - Вторая лавочка слева от входа в парк, синее пальто, зонт, спонтанное субарахноидальное кровоизлияние.
Кай встряхивает головой.
-Разрыв артериальной аневризмы?
Лухань с секунду смотрит на него с порядочным удивлением, после чего его губы трогает легкая, практически незаметная улыбка.
-Нечто вроде. Все, что не болезнь, а спонтанность — есть наше творчество, и вопрос лишь в том, у кого на что хватит фантазии и мастерства.
Чонин уверенно кивает и оглядывается назад — вторая лавочка слева от входа в парк, синее пальто, зонт, спонтанное субарахноидальное кровоизлияние.

Каю хватает нескольких секунд, чтобы оказаться около этого полного мужчины — в мозгу бьется лишь странная, неопределенная мысль, не имеющая никакой формы и лишь подталкивающая вперед; оно, это эфемерное образование, заставляет закрыть глаза и накрывает их уже знакомой волной обжигающего тепла и пульсации.
Быстрое переключение тумблера — яркий кокон экзоскелета вокруг человеческого тела. Присмотревшись, Кай замечает, что пронизывающие полотно сосуды в точности повторяют все вены, капилляры и артерии реального живого организма: знакомая крупная аорта, мерцающая светом практически белым и размытым, другие артерии — почти такие же, но более оформленные, вены — темнее и насыщеннее, капилляры еле уловимы, окутаны слабым фиолетово-лавандовым сиянием.
Чонину требуется всего лишь сотая доля секунды, чтобы определить, какая из линий — артериальная аневризма, и тысячная доля, чтобы, не задумываясь ни о чем, разорвать её прототип в экзоскелете кончиками пальцев.
Тонкий звон рвущейся струны, и по руке торопливо сбегает что-то неуловимое, обжигающе-горячее, паническое и испуганное. Чонин ощущает, как на плечо опускается тяжелая ладонь, резко тянущая назад и толкающая прочь — глаза у Луханя даже не злые, а скорее растерянные и изумленные.
Он одним движением стирает с предплечья Кая расплавленный экзоскелет и, обернувшись, в ускоренном темпе, не используя техники остановки времени, накладывает пентаграмму, заполняя её пятью материями и обманывая сигму дельтой — жесты скупые, отточенные миллионами тренировок, удивительно точные и профессиональные; в несколько подходов, зашипев, срывает поврежденный Каем экзоскелет и с отвращением отбрасывает его вон, встряхивая кистями рук.
На кончиках пальцев — заметные открытые ожоги.
Крису не приходится даже наносить удара — грудная клетка вялая и размягченная, и поэтому он просто опускает в неё пальцы, разрывая одежду и вытягивая тонкую, тянущуюся, как карамель, пси-материю.
Ещё одна застывшая микро-сфера, но материя не оставляет после себя призрачной птицы, и Крис отворачивается, сбрасывая шарик в карман. Мелодичный звон — там их уже немало.
-Пойдем, разнарядка выполнена.

-Переход в мир Синдиката, как и перемещение в пространстве, осуществляет Разводной, - голос у Луханя глухой и усталый, и он изредка болезненно кривит губы. - Исполнители не владеют этот техникой, и мне сейчас вообще не в кайф таскать вас обоих — поэтому, Кай, слушай совет. Хочешь отомстить своему Исполнителю — забудь его в Верхнем мире.
-Не паясничай.
-Нужно всего лишь мысленно вычертить октограмму и под завязку наполнить её призывной материей Синдиката — мю. И да, Крис — иди-ка ты на хер.

***
-О, уже вернулись? Ну, дерьма вам на лопате, шустрые вы, как вода в унитазе, ей-богу.
На первом уровне их встречает Чханёль — растрепанный, светящийся и ужасно, просто ужасно довольный. Крис молча отодвигает его, позволяя Луханю пройти, и идет следом, предоставляя Каю выкручиваться, как умеет.
Чханёлю, впрочем, параллельны все эти попытки.
-А у нас тут бумшакалака, - говорит от радостно, встряхивая наполовину выпрямленными кудрями и следуя за троицей. - Тэиль чуть не прикончил кого-то из Отдела Мелких Гадостей. Чуть не прикончил — как всегда, короче.
Акцент на слово «чуть». Крис пожимает плечами — видимо, не в первый раз — а Кай вздрагивает, оборачиваясь к Ёлю.
-Ну какой-то умник догадался за обедом подложить ему кнопку на стул, нехреновую такую, размером с большую монету — кретин, говорил же, надо что-то вроде канцелярских или вообще тупо серной кислоты налить! - ну и Тэиль, собственно, как всегда все заметил. И было очень плохо — причем всем, пока не появился Пэкхён и не унял нашего мальчика. Ухёну, кстати, досталось не меньше — это на тему того, что Координаторы тоже умеют красиво попадать в задницу.
Чханёль болтает без умолку, а Крис морщится, словно разом сунул в рот лимон и сейчас методично его пережевывает; первым не выдерживает Лухань — оборачивается и, пряча обожженные руки в карманах, смотрит на Чханёля пустым, ничего не выражающим взглядом.
-Чханёль?
-А? - Все ещё радостно и как-то торжествующе.
-Иди нахуй, пожалуйста.
Чонина вновь посещает уже забытое после выполнения разнарядки ощущение — он буквально видит, как Чханёль возможно даже непроизвольно генерирует боль, преображаясь при этом на девяносто процентов из ста возможных: никакой улыбки и оскала, никакого смеха и насмешки, только прищур — острый, яростный и бесконечно расчетливый, а остальные десять процентов — внешние черты образа, но и их ломает белыми, исступленно тлеющими линиями.
Чонину кажется, что экзоскелет Чханёля — чисто белоснежный, как зрачки в глазах, испускающие мертвенный слепящий свет.
Крис делает шаг вперед, останавливаясь перед Чханёлем и закрывая плечом Луханя, с силой сжимающего виски обожженными пальцами.
-Не время.
И Чханёль неохотно кивает — кивает просто потому, что три против одного — не комильфо и вообще не особо интересно, потому, что единственный любимый соперник, кажется, в опале, а ему, благородному Ёлю, нравится играть лишь в полную силу.
Он холодно взмахивает рукой и, остро улыбнувшись Каю, уходит. Вызывая лифт и указывая на панели один из низших уровней.
Чонин может поклясться, что откуда-то снизу подсознательно слышит наглое улюлюканье парней из свиты Координатора Отдела Мелких Гадостей.

***
Кису склоняет голову набок, чтобы челка не мешала глазам — слишком длинная, и пора бы давно подстричь, но жаль красивого рыжего оттенка на кончиках. Лухань завороженно наблюдает за бликами света в огненного оттенка волосах Разводного Смерти — это отчасти отвлекает от боли в руках, уже успевшей растечься до запястий и, кажется, не собирающейся хоть сколько-нибудь останавливаться.
-Экзоскелет? - Голос у Кису очень мелодичный и мягкий, как и касания ласковых пальцев. Лухань морщится, кивая.
Кису не нужно никакой информации сверх полученной, он не привык задавать вопросов больше, чем нужно — просто пропитывает бинты смешением нужных материй, в общей сложности дающих лечебный эффект, и добавляет собственной эпсилон — нечто вроде мутации нормального развития, когда эпсилон-материя Разводного Смерти может блокировать воздействие человеческого экзоскелета. Отчасти поэтому — не считая удивительных знаний о свойствах смешанных энергий — Кису считается кем-то вроде штатного лекаря.
Бинты приятно холодят горячую кожу, и Лухань закрывает глаза, издавая тихий, неслышный стон — Кису понимающе приподнимает уголки губ в улыбке, полностью скрывая за бинтами не только обожженные участки, но и все запястье вплоть до выступающих острых косточек.
-Он просто разорвал его, не используя пентаграммы, - говорит Лухань внезапно четко и ясно, не открывая глаз. - Не используя, черт бы его побрал, этой тризлоебучей пентаграммы.
Кису не отвечает — он точно знает, что реплика обращена не к нему.
-Я знаю только одного человека, который может работать с экзоскелетом без применения ослабляющих техник.
Крис за спиной Кису болезненно кривит губы.

запись создана: 19.09.2012 в 21:28

@темы: кто-то что-то сказал?, музыка, Сухо, ЕХО просто што., 24-е математики

---

Многабукав на дифтемы

О днях рождения

У кого-то 22 сентября - начало конца света, а для меня каждый год уже шестнадцать лет моей жизни - день рождение отца, и пусть он никогда - и слава богу! - не прочтет этого, но.
Пап, а, пап. Ты... ты, блять, такой до пиздецов упрямый, психованный, вспыльчивый, несдержанный, нетерпеливый, нетолерантный - как там, идеал холерического темперамента и все такое прочее, но мне ли жаловаться? : ) Несправедливо как-то, наверное. Поэтому я что хочу сказать - как есть МРТ, так и у нас в семье существует свое разделение труда, поэтому ок и бесспорно - воспитал меня ты, за что одновременно спасибо и не. За что «не» - ты знаешь, и я не буду повторять, а ещё ты любишь часто говорить, что «чем дальше, тем дерьмовее характер», if u know what i mean.
Но вряд ли в этом мире для меня есть человек ближе тебя, и вряд ли когда-нибудь такой ещё будет. Пап, я тебя люблю - и нет любви без боли, но меня заебали все эти вечные условности и «но».
Просто спасибо, что ты есть, и спасибо, что ты всегда рядом и твое «я поддержу тебя, что бы ты не выбрала».
И отдельно за «нет, я хотела другие, пап, ты ведь знаешь, что мне нужны прокладки с четырьмя капельками, розовые!»
Я люблю тебя.

О паломничествах и музыке

И каждый год — своеобразное «паломничество» в Белогородский мужской монастырь. При всем своем своеобразном отношении к религии (в этом плане я воспитана сама собой, ибо), я очень люблю это место - природа, меловые годы, воздух, живность... Каждый год новые лошади, собаки, кошки - я просто не могу пройти мимо, потому что все это моя ужаснейшая, вечная слабость. Там очень спокойно, и люди совсем другие - помню, когда впервые встретилась с черными монахами, долго не могла прийти в себя. Удивительно интересные люди...
Я не люблю религию. Вернее, так - она мне интересна чисто с исторической точки зрения, а в остальном - да, я хожу в джинсах и с непокрытой головой, да, я многого не понимаю, но это не исключает во мне способность находить и наполняться манной в местах, где нет дерьма.

А потом - обед на открытом воздухе около небольшого озера, беседка в дубраве, и желуди падают дождем, разбиваясь о крышу автомобиля, но мы не перегоняем его, потому что за деревьями будет не видно. И мама забывает хлеб, а острая черизо - да ладно, она ведь и без хлеба пойдет.
И коньяк крымский - тоже. Просто встает где-то в груди и греет горячо, но порядком, порядком тяжело. А ещё у отца в машине - флэшка со специально скачанными флойдами и скорпами. И мы слушаем то «Wind of Change», то «Another brick the wall», то «Money»... И я думаю, в который раз думаю - как можно за всеми этими биберами и лилвейнами не знать этого? Ладно, не слушать - ок, я могу понять, но... Не знать?
Да ладно, меня сейчас удивляет даже то, как можно не знать, каков был штраф за убийство тиуна в Древней Руси.
А потом мы поем нечто вроде

и у меня слезы на глазах, потому что.

Про тексты, инструменталку и хтмл

По пути обратно делать совсем нечего, ведь 160 км - не хуй наплакал, и «Русская Правда» давно прочитана вместе с пространной редакцией; я слушаю Ланца и думаю, что это Уилсон, путаю Крэйна с Санфиллиппо и почему-то снова думаю, насколько... Прочем, ладно. Кому интересно знать о том, что я вновь думаю о Чунмёне? : )
Я слушаю Уилсона, думая, что это Ланц, и в голове вдруг возникает нечто вроде сравнительной таблицы того, какие тексты были мной написаны под влиянием той или иной музыки.
И как различаются вещи, написанные под инструменталку, от вещей, написанных под музыку со словами. Ведь когда слышишь лирикс в треке - все равно отвлекаешься. А в инструменталке - только ты, музыка и твои мысли. Твоих мыслей нет, когда ты слушаешь песни со словами. И в сравнительно таблице появляются первые графы.
Экзистенс, Интоксикейшен, Токсик - типичные представители текстов, написанных под треки с текстами.
Разнарядка вся, кроме одной, ещё не написанной части - создается под песни со словами.
Клейне-Левин, Улица Мор, Осколки, Декаданс - дети инструментальной.
И совершенно особая категория - Аптекарские Весы, где даже не мысли автора, а сам автор, и текст безмузыкальный, бессловесный, замешанный на совсем, совсем другом миксе.
Под таблицей как всегда должен быть вывод, потому что мы сравниваем для итога; но вывода нет, есть только хтмл-коды, и я вспоминаю новую преподавательницу по информатике. Эй, у меня гиперссылки потекли.

Про Кросс Наций

Завтра Кросс Наций.

То, что не вошло в «Разнарядку» по нравственно-этическим причинам

-Любому действию есть равно по силе, но обратное по направлению противодействие, - говорит Кай в пустоту, и Лухань оборачивается, глядя слегка раздраженно и непонимающе.
-О чем ты?
Кай пожимает плечами.
-Ну вот есть все такие мы - плохие и бессовестные, поливающие мир грязью. А существует ли какая-нибудь система - вроде Синдиката - но обратная по своей цели?
-А, ты об этом, - Лухань кивает. - Да, конечно, существует, только вероятность нашего с ними столкновения ничтожно мала, ибо как ни крути и не придумывай, а котлеты отдельно, мухи отдельно.
-То есть, в Верхнем мире мы встретить светлых не можем?
Лухань склоняет голову набок и улыбается.
-Можем изредка, - Ухмылка. - Самых активных. Есть тут один - не помню, как зовут, то ли Бибер, то ли Байбер... Особо рьяно сеет счастье и насаждает добро. Увидишь - можешь поменять этому комсомольцу руки-ноги местами, главное - не пались.
...
-Хотя Чунмён, скорее всего, на такое дело глаза закроет.

Всем peace.

@темы: кто-то что-то сказал?, my life, музыка, фанфики, формула счастья, Сухо, скука по философии, ЕХО просто што.

---

Бредотема эзолвейз мод он

-Вот это - микропиле, пыльцевход; далее экзина и интина...
Биологичку, конечно, никто не слушает, и только хёнчик с соседнего места тянется ногой к первой по диагонали парте, чтобы от души пнуть под зад поднявшемуся неосторожно Ёнджэшечке. Я делаю вид, что рисую яйцеклетки и синергиды, но с появлением из-под ручки ствола все становится очень пошлым, и мы с братюней, сидящим на задней парте, истерически хихикаем, потому что «оплодотворяется мешочик, ну да, МЕШОЧЕК, ЕВГЕНИЯ БОРИСОВНА ТАМ МЕШОЧЕК, НУ МЕШОЧЕК ТАМ. Ага. Мешочек».
А хёнчик все-таки дотягивается до ёнджэшевской задницы. Пинает. Больно пинает.
-СЛЫШЬ ТЫ, ПРОСТАТА ЛУХАНЯ, - орет эта потерпевшая, и я понимаю.
Я понимаю, что все они - проклятые упоротые идиоты, и мне становится очень, очень-очень почему-то СМЕШНО, и я размазываю по морде слезы, задним умом хваля небеса за то, что с утра забыла накрасить ресницы.
-ЧТО ПРОСТО ЧТО ЛУХАНЯ, - вместо нормального ора из горла вырываются только какие-то хриплые стоны и сухой кашель, потому что горло ужасно болит и все такое прочее. На что Ёнджэшечка горделиво отворачивается и выдает нечто вроде:
-ЛЕВОЕ ЯЙЦО ЛУХАНЯ
Ок, думаю я, пририсовывая антиподы синергидам и размышляя, кто же в конце концов ПРАВОЕ. Где-то на другой стороне класса сидит Хер, и я точно знаю, что он нас не слышит, потому что рассматривает фотографию Криса на заставке.
-КАК, ТЫ НЕ СЛЫШАЛА ГРУСТНУЮ ИСТОРИЮ ПРО ПРОСТАТУ ЛУХАНЯ? - Когда мы идем из класса биологии, я чуть не подворачиваю ногу на высоком каблуке, размахивая учебником и смущая краснеющих младшеклассников.
-Нет, - отвечает Хер. - Я смотрела на Криса.
-Как так нужно смотреть на Криса, чтобы не услышать заветное слово слэшера? - Я булькаю и пытаюсь достать телефон, потому что там Чунмён и мое морально-этическое спасение.
Мимо с грацией доисторических мамонтов проносятся всякие придурки с одними только мыслями про «А ТЫ ДОПИСАЛ ДЭ-ПОДУРОВЕНЬ В ЭЛЕКТРОННУЮ ФОРМУЛУ?», ползут девочки-шестиклассницы с пиздострадальческими проблемами «ГОСПОДИ КАК ЖЕ ПОСТРОИТЬ ПРОФИЛЬ МЕСТНОСТИ» АУ ПАРНИ ВАМ НЕ ПОЗНАТЬ ВСЕХ ПРЕЛЕСТЕЙ ПРОФИЛЬНОЙ ГЕОГРАФИИ.
-... А что такое простата?
Я останавливаюсь. Мне плохо и больно, потому что ржать сил больше нет.
И я начинаю объяснять.
Я, блядь, в школьном коридоре начинаю объяснять, что такое простата и что с ней нужно делать. А Хер слушает. Внимательно слушает.
А потом Ёнджэшечка говорит мне о том, что я проклятый припизднутый извращенец.
Но ведь это не я на уроке биологии называла хёнчика простатой Луханя.

Он, хёнчик наш, Ссущий хёнчик. Не сущий. Ссущий.
И Жрущий.
И Хёнчик Кровавый Прыщ.
Это как Ричард Львиное Сердце, только Хёнчик Кровавый Прыщ.

@темы: фейспалм, my life, формула счастья, дикое ололо

---

Just

Мысли вслух.
Вот бывают рэпперы - ну охуенно читают, ритм там, дикция, артикуляция и все такое прочее - а голос сам по себе не особо красив, хотя читка все компенсирует. Или обыкновенный голос, ну вот как-то так.
А есть такие маленькие сволащи чуваки, у которых помимо читки - иногда, кстати, не очень впечатляющей - голоса просто красивые, и никуда от этого не убежишь.
Я о чем, собственно?



Хер его знает, кто есть кто в этом рэп-диалоге - где Пёнхо, где Тэиль...
Ясно дело, что у Тэиля голос грубее, и тогда можно сделать вывод, что начинает первый куплет Пёнхо, «поддакивает» - Иль...
Ок. ок-ок. Я не об этом, тут все норм различимо.
С 1:50 - кто это? У меня гнусное подозрение, что это Пёнхо.
и в таком случае
БЛЯДЬ ПАЦАН ТЫ ОХУЕЛ ТАКИМ БЫТЬ? БЕЗ ВПЕЧАТЛЯЮЩЕГО УРОВНЯ ЧИТКИ И ХАРИЗМЫ ТАКИЕ ВКОНЕЦ ОХУИТЕЛЬНЫЕ ИНТОНАЦИИ? спасибокончил. я готова нцу под эту партию писать.
Оми-оми вот эти - там, видимо, Тэиль начинает, Пёнхо вливается, а потом меняются ролями...
Охуенные парни. Явсёсказал.

Пойду задрачивать историю дальше.

@темы: музыка, формула счастья, 24-е математики

---

Проходя мимо, не проходите мимо

Название: I just called
Фэндом: EXO-K|M
Пейринг: Крис/Сухо (Чунмён)
Жанр: эфемерность (с)
Рейтинг: G
Размер: драббл
Посвящение:
 Барвинка., хён, это тебе. Знаешь, эта, что ниже, песня - одна из моих любимых, потому что в ней все сказано, и она... Наверное, моя давнишняя, болезненная мечта. Посмотри её перевод - тебе станет все ясно. Хён, ты очень далеко, и я чувствую себя ужасно - просто ужасно! - беспомощной; я не умею дарить тепло, обнимать и отдавать себя - и единственное, что мне остается, это пробовать выразить все через написанные слова. Ты очень далеко, а я слишком хочу, чтобы ты был близко. Может, тогда мне было бы проще рассказать тебе о том, что я чувствую.
Хён, я тебя очень люблю.
и.. i just called
to say

I just called

Чунмён глубоко вдыхает и улыбается отчасти растерянно, глядя на умиротворенный людской поток — кто-то, поймав улыбку, улыбается в ответ, спонтанно совершенно и может даже — случайно; что-то падает на асфальт — невесомо и тихо, разбиваясь со звонким и чистым, мелодичным звуком.
Разбиваясь и — мгновенно растаяв — поднимая вверх теплый, едва уловимый аромат, расщепляющийся на отдельные молекулы и оседающий на кончиках пальцев, когда Чунмён касается ими шершаво-влажного асфальта.
Обычный день, каких десятки — нет, даже сотни — в году, который Чунмёну всегда представляется почему-то окружностью с равными делениями, окрашенными в четыре разных цвета — зимний светло-голубой, весенний ласково-зеленый, летний ярко-желтый и осенний — тот самый, который мягкая охра; обычный день — не Рождество, не Новый Год и не Чхусок, не день рождения, не именины.
Совсем обыкновенный — и только в воздухе неуловимый, волшебный аромат.
Чунмён не надевает куртку, выходя из дома — поначалу просто забывает, а потом сознательно возвращает её обратно на вешалку, мельком взглянув в окно. Ранняя осень — да и пусть, ведь солнце такое яркое. Да и пусть, что оно может не греть.
И даже кот высовывает усатую морду из кухни, одаривая хозяина полным снисходительного сарказма взглядом — мол, совсем умом тронулся? Нет, Сковородосянь, все в порядке — ты иди, консерва может убежать, постиндустриальные консервы — такое дело, с ними надо быть настороже.
Сковородосянь. Господи, и кто только додумался назвать кота этим глупым, несерьезным именем?

-Послушай, просто называй по очереди все имена и наблюдай, на какое он соизволит поднять свою морду, - говорит Крис в отчаянии. - Морда сковородой — где ты только нашел этого птеродактиля...
-У птеродактилей морда не сковородой была, - Чунмён фыркает. - Нет, ну как так варварски можно выбирать имя коту?
Крис вздыхает.
-Ну смотри.
Садится на корточки перед котом и поднимает взгляд к потолку, пощелкивая пальцами.
-Байсянь.
Ноль эмоций.
-Куйсянь.
Ноль эмоций.
-Маосянь, Чунмёносянь, Плюйсянь, Пошлижратьсянь, Тыохерелсянь...
Кот сворачивается клубком и старательно обматывает себя длинным полосатым хвостом со странной кисточкой на конце.
-Чтотытворишьсянь, Заебалсянь, Мао Цзэдун...
Ноль. Даже без палочки — просто ноль.
-Петросянь, Убейсяобстенусянь, о великий астрал, Сковородосянь...
Кот, встрепенувшись, поднимает голову и, навострив уши, с интересом смотрит на Криса. А тот — с выражением победы на лице — на Чунмёна.

-Господи, - Чунмён запускает руки в волосы и раскачивается из стороны в сторону. - Полосатик, Рыжик, Попрыгун, Матрос, Васька, Апельсин... Крис, ну что, просто что ты сделал с котом, если он не отзывается теперь ни на одно имя, кроме самого нелепого, глупого, идиотского и дебильного Сковородосяня?
-Пошлижратьсянь было нелепее...
Чунмён вырывается и почти кусается, когда Крис ловит его в объятия и прижимает к себе, тихо смеясь и осторожными движениями гладя по спине. Чунмён фыркает, протестующе дергает плечами и с обидой бьет Криса кулаком в предплечье, но — успокаивается через какое-то время.
-Ты дурак.
Чунмён злится и не следит за словами. А Крис — Крис смеется.
-Я люблю тебя, Чунмён-а. Очень.

Чунмён тогда не отвечает ничего. А Крис и не требует чего-то в ответ.

Чунмён ловит себя на том, что улыбается в пустоту, вспоминая, как кот панически скрылся на кухне, едва услышав слова о бегающей консерве — может, смысла он и не понял, что интонации голоса различил ясно.
Криса всегда настораживает, с какой удивительной точностью Сковородосянь по одному звуку способен догадываться, что его сейчас начнут ловить тапочкой.
Крис. Крис никогда не требует ничего от Чунмёна в ответ.
А Чунмён не любит слова, потому что они обесценивают суть и одним легким взмахом превращают её в штампованную синюю кляксу.
Начало осени, первые числа сентября, но ветер ещё пусть и не сильный, но достаточно холодный, чтобы, пробираясь под короткие рукава тонкой футболки, заставлять Чунмёна обхватывать себя руками, растирая чувствительную кожу предплечий. На ней, очень бледной, сразу же проявляются неяркие розоватые следы — будто кровь, намагнитившись, приливает к поверхности в том месте, где хоть мимолетом касаются кончики пальцев.
И на мгновение становится тепло.
А потом тепло становится постоянным, когда молекулы неуловимого запаха поднимаются к лицу, оседая на губах, которые начинает невесомо покалывать, как от долгих, глубоких поцелуев; путаются в ресницах, заставляя со смехом растирать глаза ладонями; впитываются, как капли дождя, в волосы, делая их на тон темнее и мягче.
И кажется, будто сегодня все совсем иначе. Обычный день — не Рождество, не Новый Год и не Чхусок, не день рождения, не именины, и только все равно все совершенно по-другому, а из привычного лишь то, что по воскресеньям не ходят на учебу.
И не пишут конспектов. И даже консервы по воскресеньям перестают бегать, а рыжие коты — отзываться на те единственные, часто глупые и нелепые имена, которые — лишь предлог.
Сегодня все совсем иначе.
Чунмён поднимает голову, закрывая глаза и вновь делая глубокий, полный вдох — влажность, смог, горячая карамель из кондитерской напротив, горьковатые духи, смятая серо-зеленая трава у обочины, волшебство.
Обыкновенный день — разве что прохладный немного. И пахнет чем-то эфемерным, что торопливо сбегает от людей — и только у Чунмёна путается в ресницах, волосах и впитывается в слегка припухшие губы.

-Сковородосянь! Ты наглое, ущербное и отвратительное животное! Тапочка!
-Чунмён-а, ведь ты его любишь, - Крис хитрый.
-Он и без того знает.
И ведь правда.

Чунмён останавливается, не доходя до подъезда своего дома — убирает руки в карманы и задумчиво смотрит под ноги, опираясь поясницей на перила вдоль невысокой лестницы. Влажность, смог, волшебство.
Кот, наверное, ждет Чунмёна. Или молока. Или никого не ждет и гоняется за консервой.
Чунмён нашаривает в кармане мобильный — нашаривает и тут же чувствует, как хочет отпустить его, а ещё лучше — выкинуть к чертям, чтобы не наделать глупостей; прикрывает глаза, пропуская вдох, и, не глядя, набирает нужный номер.
Чунмён помнит его наизусть, хотя часто не может отыскать в памяти размер собственных джинсов, обуви или перчаток.
Крис берет трубку после третьего гудка. Раз-два-три, раз-два-три — а где-то в доме напротив, кажется, в такт звучит фортепиано немного неумело.
-Привет, - с губ совсем неожиданно — облачко пара. - Я не...
Чунмён растерянно замолкает, чувствуя, как горло предательски сжимается, вместо голоса выпуская наружу лишь чуть хриплый шепот.
-Я не... Отвлекаю тебя?
Крис смеется — очень тихо и как-то до безумия тепло. Счастливо.
-Чунмён-а, о чем ты вообще говоришь — вечер воскресенья, обычный день, все как всегда, и я пишу дипломную, но нас с тобой это совсем не касается.
Чунмён молчит, на пыльных перилах рисуя кончиком указательного пальца что-то — тут же стирает, сдувая с кожи пыль, и разворачивается лицом к горизонту — линии, правда, не видно из-за жилых домов, но Чунмён точно знает, что она, эта грань, разделяющая что-то и нечто, существует.
О ней не говорят, но она существует.
-Чунмён?
Он вздрагивает, слыша голос Криса — очень неожиданно, очень глубоко и очень низко, и кажется, будто совсем нереально, как неуловимый, теплый запах чего-то, разбившегося утром о влажный сеульский асфальт.
Чунмён сжимает в пальцах мобильный, ощущая, как ветер все ещё пытается приподнять футболку — но сдается, когда Чунмён придерживает её ладонью на животе.
-Прости, - говорит он тихо. - Я просто позвонил, чтобы сказать, что люблю тебя. Ну...
Чунмён осторожно нажимает на красный значок и опускает телефон обратно в карман — вечерний ветер разрывает тонкий сумеречный полог, оставляя от него лишь смутные обрывки, птицей вьется над головой, пытаясь задеть холодным крылом, кричит пронзительным, звонким криком.
И улетает.
Чунмён чувствует, как в уголках глаз становится необъяснимо горячо — торопливо ловит пальцами теплые, солоноватые капли и подносит их к губам, касаясь совсем невесомо.
У них — привкус аромата, разбившегося в утренней толпе.

I just call
to say

***

Рыжий кот ждет вовсе не молока, а Крис знает, что нашел когда-то человека, у которого в волосах запуталось их общее счастье.

@темы: музыка, формула счастья, Сухо, ЕХО просто што.

---

Эх не знаю

Шрифтом выделена правда

Нечто вроде игрового флэшмоба, подсмотренного в ленте, но измененного в количественном соотношении : D
20 фактов обо мне, правдивые - только 10.
Угадаете?))
ХЁН ДАЖЕ НЕ ПЫТАЙСЯ СЛЫШИШЬ

1. Не переносит зелень (как то: петрушка, укроп, базилик, кинза и цетера) ни в каком виду по причине физического отторжения
2. Всерьез планировала самоубийство и сочиняла предсмертную записку
3. Умеет имитировать скаузерский диалект
4. В конце 9-го класса получила аттестат особого образца (с отличием)
5. Является латентным граммар-наци
6. Искренне восхищается и любит еврейский менталитет, еврейскую культуру и самих евреев
7. Имеет 6-ой кю по айкидо
8. Была влюблена в друга детства
9. Хорошо стреляет из любых видов пистолетов
10. Носит множество драгоценных украшений как то: браслеты, цепочки, кулоны, серьги, кольца
11. Умеет печатать на клавиатуре всеми пальцами одновременно
12. При всем своем складке ума питает симпатию к химии и ядерной физике
13. Имеет скрытую (тщательно) склонность к аутизму
15. Спокойно переносит расчлененку, кровь и прочую хуеверть и имеет крепкие нервы
16. Свое музыкальное познание начинала с джей-рока
17. «Страдает» повышенной возбуждаемостью/возбудимостью
18. Испытывает слабость к использованию мужских духов и одеколонов
19. Умеет плавать тремя разными стилями
20. Фикрайтерство начинала с большого мерисьюшного ориджа

запись создана: 16.09.2012 в 09:50

@темы: флэшмоб, my life

---

Разнарядка .sp [псто #1]

Название: Разнарядка .sp
Фэндом: EXO-K|M + !mention other
Пейринг: Крис/Сухо (Чунмён), Чханёль/Пэкхён, Кай, Лухань, Лэй, Сехун + остальные участники + участники других k-pop групп !mention
Жанр: фэнтэзи, мистика, слэш, ангст, повседневность, драма, психология, философия
Рейтинг: PG-13
Статус: в процессе написания, написана 2 части, 13 страниц
От автора: пляшем, хуле

1. It's time

Есть места, - Координатор Отдела Страданий затягивается сигаретой и закашливается с непривычки, потирая пальцами горло. - Куда ни одно живое существо в здравом уме добровольно не сунется. Это служение Смерти и очередь к участковому терапевту (с)
Диалоги Второго Уровня

Раз-два-три, раз-два-три...
В темпе вальса — удерживая равновесие.

Кай останавливается и вскидывает голову, щурясь от ослепляющего, практически белого солнца — контуры высокого здания расплываются перед глазами, вспыхивая рядом мелких ледяных бликов, и Чонину приходится встряхнуть головой, чтобы вновь вернуть зрение. Все так, как и должно быть: штаб-квартира Синдиката — уходящий далеко ввысь небоскреб из зеркального серо-голубого стекла, глянцево отзывающегося на любой сгусток света.
А внутри, скорее всего — пятое измерение. Вряд ли шишки Системы стали бы терпеть друг друга в довольно узких стенах, одним своим видом вполне располагающих к близкому сотрудничеству.
Кай мало понимает, куда попал — знает только, что так надо, что это неизбежно и неотвратимо, как идиотский голос, если в горле гелий, и совершенно не стоит пытаться уйти куда-либо, если это предназначено чем-то эфемерным. Вроде судьбы — предназначено. Кай не фаталист, конечно — просто знает, что можно не бежать от собаки, когда впереди кратер вулкана с кипящей лавой.
Перед зданием — длинная парковая аллея, обрамленная пушистыми деревьями и кустами от темно-синего до слепяще-цианового цвета в порядке увеличения яркости; удобные скамьи без наворотов, перемежающиеся с невысокими стеклянными же колоннами цилиндрической формы. Чонин убирает руки в карманы и, стараясь не смотреть по сторонам, направляется вперед — чтобы добраться до здания, нужно пройти всю аллею. Вокруг совсем пусто и безлюдно, будто Город разом вымер, или же вымер только в этой своей части, самой современной внешне, но измеряемой бесконечными тысячами лет на самом деле.
Пусто — только на одной из низких колонн, ближе к входу, сидит, разведя колени и скрестив ноги в лодыжках, кудрявый рыжий парень, склонивший голову набок и наблюдающий за Каем настороженным, заинтересованным взглядом. Чонин останавливается, слегка теряясь, а парень приветливо машет рукой.
Глаза — сощуренные, с миллионом, кажется, масок.
-Эй, - рыжий наматывает на палец мягкую прядку волос и отпускает её. - Ты чего здесь делаешь?
На шее у него — довольно тонкая атласная лента снежно-белого цвета, матово переливающаяся на свету, плотно прилегающая к коже и явно сплошная — Кай не замечает никаких застежек или узлов. Значит, этот — синдикатовский, их часто можно увидеть на улицах Города, «одетых» в ленты разного цвета. Чонин не знает, от чего зависит оттенок.
-Я пришел работать сюда, - Кай трет пальцами горло, потому что голос отчего-то сух и жесток. Рыжий фыркает и насмешливо приподнимает правую бровь — просто истекает безмолвным сарказмом.
-Работать? - Смех. - Послушай, мальчик, ты вообще в курсе, куда хочешь попасть по доброй воле?
Кай хмурится и кривит губы — ему совершенно не нравится этот тон, и он не желает выслушивать никаких издевательств в свой адрес; более того — издевательств на тему свободной воли. У него, Кая, нет свободы.
С рождения — нет.
-Я Предназначенный, - спокойно отвечает он, глядя в темные глаза рыжего прямым, ничуть не испуганным взглядом. Тот перестает улыбаться и складывает руки на коленях — насмешка уступает место недоверчивости, и незнакомец разглядывает Кая то одним, то другим глазом; даже складывает ладони в подзорную трубу и треть веки кулаками.
А потом мягко, по-кошачьи, спрыгивает с колонны и протягивает Каю руку:
-Ну что ж, Предназначенный, меня зовут Чханёль. Вроде как приятно познакомиться, врать, конечно, не в моем ведомстве, но имею право — и нет, мне совсем не интересно, как тебя зовут. Нам в парадный.
Пальцы у Чханёля очень холодные, а при касании пробивают волной неприятной боли.
-Прости, не сдержался.

Внутри — пятое измерение, бесконечные зеркальные залы, пол выложен стеклянными пластинами разных геометрических очертаний, к центру сводящихся мозаикой; на входе Чханёль паре безликих охранников говорит простое «сто сорок четвертый, Отдел Боли», а в просторном лифте невесомо касается прямоугольной клавиши с пометкой «2».
Этажи здесь исчисляются с точностью до наоборот.
Коридоры такие же длинные, просторные, зеркальные — разве что уже совсем не пустынные. Людей, пусть и немного, но они есть: все, как на подбор, с атласными лентами на шее, легкими и красивыми — ярко-алыми или снежно-белыми, реже матово-черными.
От тех, что с черными — веет парализующим холодом.
Чханёль оглядывается на Кая и знаком приказывает идти за собой, одновременно вглядываясь куда-то вдаль и взмахивая рукой — замечает стройного молодого человека с белой лентой и серебристо-голубыми, тщательно уложенными волосами. «Красивый», - отмечает Кай про себя, когда тот приближается, холодно глядя из-под длинной челки.
-Тэиль? Координатор у себя? - спрашивает Чханёль, указывая в конец коридора. Тэиль равнодушно пожимает плечами.
-Тридцать секунд назад был у себя, когда я получал у него разнарядку — а так, знаешь ли, он мне не докладывается, - Тэ усмехается. - К счастью ли, к сожалению.
И, кивнув в знак прощания, проскальзывает мимо, скрываясь в лифте; последнее, что видит Чонин, это как Тэиль нажимает нулевой уровень, и лифт уходит ещё выше — хотя, куда выше?..
Чханёль направляется в конец коридора, дернув за собой Кая — тот подчиняется, и уже не считает шагов, когда они доходят до нужной двери, и Ёль толкает её, приглашая внутрь.
Свет — белый, слепящий. А потом наваливается Боль.

Под ногти, кажется, вгоняют раскаленные докрасна иглы, а ноги сдавливает испанским сапогом; кровь застывает и густеет настолько, что сердце перестает прокачивать её, взрываясь раздирающей болью и замирая на половине удара. Вены на запястьях с глухим звуком лопаются, образовывая серые подкожные пятна, аорта трескается по шву, заливая всю полость тела артериальной кровью, которая спустя несколько секунд начинает сочиться с губ, носа и глаз. Кай беззвучно опускается на колени — пальцы продавливают виски насквозь, и из пробоин стекает темная горькая жидкость, разъедающая кожу и оставляющая на ней химические ожоги.
Сил на крик нет — есть только Боль. Белая.
-Пэкхён, - голос Чханёля звучит через плотную перьевую пелену. - Легче, он ещё даже не записан. Новичок. Предназначенный.
И Боль утихает.
Кай поднимает к лицу дрожащие руки — он ожидает увидеть на запястьях следы от лопнувших вен, истекающие кровью подушечки пальцев; ничего нет, и в глазах вместо сукровицы — сухие слезы, все иллюзия, шаблон, туман, обман. Ноги подводят — Чонин едва ли не падает обратно, но Чханёль крепко вцепляется в его рукав, вытягивая наверх.
Напротив — бледный молодой человек с аристократически-точеными чертами лица, угольно-черными волосами и белоснежной лентой на шее. Такой же, как у Чханёля и Тэиля.
Добро пожаловать в Боль.
Тот, кого назвали Пэкхёном, делает шаг вперед и, склонив голову, вглядывается в глаза Кая долгим, изматывающим взглядом — Чонина окатывает волна прохлады, уносящая с собой последние молекулы беспросветной боли.
Пэкхён отступает, опираясь поясницей на тяжелый дубовый стол.
-Пён Бэкхён, Координатор Отдела Боли.

Предназначенный.
Пэкхён осторожно трогает белую ленту на своей шее, задумчиво глядя на Кая — у него, Координатора Отдела Боли, нет никаких — ну, почти никаких — оснований полагать, что этот парень лжет. Синдикат не испытывает кадровых проблем и не нуждается в «охоте» на сотрудников — именно благодаря тому, что Город исправно создает Предназначенных для Системы. Мало кто в здравом уме добровольно придет сюда — Пэкхён вспоминает, что последним «волонтером» был Чэсоп, Исполнитель из Отдела Страданий.
И ещё один человек — его Пэкхёну даже вспоминать противно отчасти.
Не лжет. Пэкхён растягивает уголки губ в улыбке.
-Как тебя зовут? - Спрашивает он с интересом, звучащим, впрочем, довольно мертво в его мелодичном голосе.
-Ким Джонин, - следует скорый ответ, и Кай, стараясь сдержать нервное напряжение, растирает пальцами правой руки левое запястье. А у Пэкхёна пальцы очень красивые — изящные и тонкие, как у пианиста, с длинными ухоженными ногтями.
-Скажи мне, Ким Джонин, - вкрадчиво произносит Пэкхён, складывая на груди руки. - Ты знаешь, куда ты попал?
Кай знает. Синдикат. Система. Раз-два-три, раз-два-три, в темпе вальса удерживая равновесие между счастьем и страданием, удовольствием и болью, жизнью и смертью. Координатор удовлетворенно кивает и, по—прежнему прислонившись поясницей к столу, без интереса рассматривает ногти.
-Не спрашивай меня, почему Чханёль притащил тебя именно в Отдел Боли. Попадись ты кому другому, этот кто другой привел бы тебя к своему Координатору — а куда ещё, логично? - Пэкхён мимолетно улыбается. - И это совсем не значит, что ты будешь работать именно у меня.
Молчание, и Кай совсем не удивлен — вряд ли его просто так засунут в первое же попавшееся министерство, испытывающее кадровые проблемы, это было бы в крайней степени глупо. Город программирует ещё в эмбриональном периоде.
В кабинете Координатора Боли очень светло — преобладает белый, кремовый и совсем слегка алый оттенок в некоторых деталях; натыкаясь на эти кровавые вкрапления, Чонин думает, что все это вполне символично. Боль ослепляет белым, а потом выцеживает капли крови. Иллюзорные ли, реальные — неважно. Подсознательно становится ясно — стоящему напротив человеку совершенно ничего не стоит кроме ментальной боли вызвать и физическую, не менее сильную и разрушительную, неминуемую, как заход и восход белого, словно пустынного, солнца этого Города.
-Нам понадобится всего три человека, чтобы решить, где твое место, - сухой, канцелярский тон. - Три Координатора трех высших отделов Системы.
Пауза.
-А, нет, вру, - Ухмылка. - Четыре. Плюс диагностик.

***

Комната совсем небольшая — скорее всего, чей-нибудь кабинет, наспех превращенный в место вроде и формального по канону, но на деле неофициального приема. Никаких круглых столов — только несколько кресел, мягкий ковер, кофейный столик с парой шоколадных конфет на поверхности и теплый желтоватый свет.
Каю сесть не предлагают — несколько кресел, конфеты, неожиданно теплое освещение, несколько кресел, три человека плюс жертва, четвертый ожидается.
Кроме Пэкхёна — ещё двое: оба небольшого роста, стройные и гибкие; один — насыщенно-русый, со слегка вытянутыми, классическими чертами лица, второй — темноволосый, скорее даже с оттенком вишни в выпрямленных прядях, упорно стоящий спиной к Каю и лицом к окну.
Координатор Отдела Страданий, Координатор Отдела Смерти. Первый — с алой лентой на шее, второй — с точно такой же, но матово-черной, резко контрастирующей с алебастровой белой кожей. Кай мимолетным взглядом изучает узкие, хрупкие плечи темноволосого, так и не изъявляющего желания повернуться к лицом - он продолжает стоять, уложив руки на подоконник, и будто бы начисто отсутствует в помещении, одновременно незримо наполняя его странным, неуловимым и совсем чуть сладковатым запахом. Больше — ничего.
Только холод — холода от него куда больше, чем от Пэкхёна и Координатора Страданий, имени которого Кай ещё не знает.
Чонин неплохо представляет, что он видит перед собой — этот равнобедренный тупоугольный треугольник, вершиной которого является самый широкий угол; этот широкий угол, вершина — Смерть, правый и левый углы при основании — Боль и Страдание.
Смерть — логическое продолжение всего, что существует в реальности. Три Координатора, три Отдела, один из которых при прочих равных условиях всегда будет находиться в вершине равнобедренного треугольника.
То, что ниже — уже ниже.
Координатор Отдела Смерти начинает говорить совсем неожиданно — по-прежнему не оборачиваясь, лишь чуть склоняет голову набок:
-Кевин, мне кажется, уже можно вызывать диагностика. Не испытываю особого желания затягивать процедуру.
Голос — мягкий, обволакивающий и настолько нежный, что в первую секунду Кай чувствует, как теряет голову, до краев наполняясь этим шелком — шелком прохладным, мертвым, но просто до сумасшествия желанным; мгновенно растворяется в нем с выделением кислорода, как металл растворяется в кислоте, исчезая до последней молекулы. Координатор Страданий, кажется, улыбается вполне себе понимающе.
-Хорошо, - отвечает он, укрывая в уголках глаз слишком явное лукавство, чтобы Чонин не сумел его заметить. - Диагностик так диагностик — хотя, Чунмён, ты цепляешься к формальностям, будто сам не видишь, что все уже решено...
-Кевин.
Координатор Смерти злится — полутона, подтексты, полуноты, полуоктавы, переливы, легкие касания. Совершенная маска.
-Диагностик, Кевин, - тихо повторяет он и слегка поворачивается — становится виден классически красивый профиль и контур чуть выступающей пухлой нижней губы. Координатор Страданий фыркает — весело и издевательски, задевая взглядом упорно молчащего Пэкхёна, перебирающего в тонких пальцах фольгу от шоколадной конфеты, и приоткрывает дверь, энергично объясняя что-то стоящему за ней невидимому сотруднику.
-Ты цепляешься за формальности, - Кевин, напористо. Чунмён, не обращая внимания, трогает кончиками бледных пальцев черную атласную ленту на шее и закрывает глаза, по-прежнему оставаясь вполоборота к Чонину.

Диагностик появляется только через десять минут: Координатор Страданий не скупится на требования, и вместо рядового Исполнителя на пороге появляется Координатор Отдела Иллюзий — одного из многих подконтрольных главной троице министерств. Иллюзионист выглядит совершенно спокойным — только мимолетным взглядом окидывает Кая, параллельно искривляя уголок губ при встрече с глазами Чунмёна. Тот сразу отворачивается, скрестив на груди руки.
-Предназначенный? - Спрашивает Иллюзионист, без разрешения укладывая обе руки на плечи Кая — разом наваливается ощущение бесконечной апатии и серости как основы для чего-то большего, яркого и красочного. Ладони тяжелые, теплые, почти горячие — Чонин помимо воли закрывает глаза, на мгновение абстрагируясь от реальности.
Мгновения растягиваются на целые минуты.
-Два слова, Лэй — как всегда, - говорит Кевин, убирая с глаз длинную русую челку и требовательно глядя на Координатора Иллюзий. Тот передергивает плечами.
-Два не выйдет, - медленно отвечает он, мягким движением спуская ладони на предплечья Кая и словно бы оглаживая их — на деле просто стремясь глубже выявить картинку рентгеновского снимка. Лэй переводит взгляд с Чунмёна на Пэкхёна и обратно — Координатор Боли же предпочитает разглядывать микро-трещинки на золотистой фольге.
Кевин недовольно поджимает тонкие бескровные губы.
Чунмён издевательски улыбается одними глазами.
Лэй делает шаг назад, отпуская руки Кая.
-Боль, Смерть. Разводной. Без вариантов...

-Я так понимаю, - Кевин поднимается, в знак вежливости кивая Чунмёну и Пэкхёну. — Мне здесь ловить нечего, не так ли?
Координатор Боли не двигается — только поднимает тяжелый, задумчивый взгляд.
-Есть чего. Пятьдесят на пятьдесят — при такой неоднозначности объективный взгляд на ситуацию не помешает.
Пэкхён одаривает Чунмёна ироничным взглядом — тот просто игнорирует, непрерывно глядя на все ещё пребывающего в подобии анабиоза Кая. Координатор Отдела Смерти делает несколько неспешных шагов вперед, приближаясь — сладкий, свежий, невероятно холодный запах. Кожа бледная до голубизны, невероятно тонкая и практически просвечивающая; довольно полные, нежного светло-розового оттенка губы, не очень длинные, но пушистые и дающие тени на веки ресницы. И глаза — темные настолько, что зрачка практически не видно, безграничные, ненормальные, ледяные, сумасшедшие.
Кай чувствует, что падает.
-Нечего, - тихо говорит Чунмён. - Я забираю его к себе.
Звон — крошечные стеклянные шарики из небольшой фигурной вазы волной разбегаются по поверхности кофейного столика, сталкиваясь друг с другом и утопая в ворсе пушистого ковра; Пэкхён поднимается слишком порывисто, взметая несколько испуганных сфер, падающих на деревянный паркет и разбивающихся в осколки.
-Пятьдесят на пятьдесят, - так же негромко повторяет Координатор Боли сквозь зубы. - Ты не имеешь монопольного права.
Чунмён, не глядя на Пэкхёна, направляется к выходу, осторожно обходя его и стараясь ни в коем случае не задеть плечом — на пороге оборачивается, делая пальцами издевательский жест в стиле «цап-царап» и, холодно улыбнувшись, исчезает, шагая неслышно и стремительно.
Пэкхён делает резкий шаг — на его плечо ложится узкая ладонь Кевина.
-Оставь, - говорит Координатор Страданий просто. - Я ведь не последний диагностик в этой шарашке, ты не находишь?
Пэкхён смотрит с деланным недоумением и презрительно кривит губы. Кевин пожимает плечами.
-Лэй тоже цепляется за формальности — вы все цепляетесь за формальности. Формально — да, пятьдесят на пятьдесят, но ты не хуже меня видишь, что девяносто на десять. Оставь, тебе ведь все равно не справиться, да и не нужно это.
Пэкхён раздраженно скидывает руку, стремительным шагом выходя из кабинета, а Кевин вздыхает в притворной грусти и, заметив на столе шоколадную конфету, разворачивает её и откусывает, блаженно щурясь.

***

Проходит немало времени, прежде чем за Каем являются — парень с ярко-малиновыми растрепанными волосами и черной лентой вокруг шеи, рядовой Исполнитель из Отдела Смерти. Говорит что-то заученное, канцелярское, и просит пройти за ним; Чонин выполняет, не задумываясь, и только в последней попытке вернуть сознания пытается скинуть с себя остатки иллюзорного серо-красочного сна, оставленного на плечах руками иллюзиониста.
Зеркальные плиты, зеркальные окна, просторный лифт, клавиша с пометкой «1».
Кажется, сопровождающего Исполнителя зовут Пёнхо, но Каю уже откровенно все равно.
Только остатки иллюзий, похожие на беспорядочные куски сладкой ваты, и бесстыдно глубокие, темные и ненормальные глаза — Координатор Отдела Смерти. Вершина тупоугольного равнобедренного треугольника.

2. Looking around

Нашу Систему можно сравнить с земной пирамидой Маслоу — наверху все такие они экзистенциальные и мятущиеся, а внизу все такие мы приземленные, простые и совершенно счастливые. И, честно говоря, эта простота привлекает меня куда больше (с) Координатор Отдела Мелких Гадостей

-Утра, - бросает Крис, падая в свободное кресло в странно пустой общей комнате отдыха, а Лухань, не отрывая взгляда от книги, только кивает рассеянно, перевернув страницу. В этом весь он — не обращая ни на кого внимания, сидеть в белоснежном кресле с ногами, вырядившись в радужно-цветастые шмотки, пусть и удивительно сочетающиеся оттенками. Просто радужно-цветастые шмотки для одного из сильнейших Разводных Отдела Смерти. Крис уже привык спокойно к этому относиться и не вкладывать светлый лик в ладонь.
Только слух режет непривычной тишиной — обычно здесь довольно многолюдно, а сейчас только заглядывает Координатор Отдела Мелких Гадостей — растрепанный темноволосый парень на вид лет двадцати, с вечной самодовольной ухмылкой и ярко-циановой лентой на шее. И лишь, пожалуй, немногие знают, сколько на самом деле лет этой выдающейся личности, которую с места Координатора не могут сдвинуть уже какое поколение подряд.
-Кто там? - Спрашивает Лухань запоздало, когда Координатор Гадостей уже исчезает, так и не сказав ни слова, что удивительно — видимо, всего лишь проверка местности.
-Ухён, - отвечает Крис, пожав плечами. - Тебе ещё не хочется нагадить мне в тапочек?
-Не-а, - отзывается Лу спустя секунду, дочитывая страницу до конца. - Но только потому, что у тебя в данный момент нет свободного тапочка, а заставлять тебя разуваться — вандалистически, ты не находишь?
Крис усмехается — ему вообще, по сути, плевать на пагубное влияние любого из работников Отдела Мелких Гадостей, пусть это даже и сам их Почтеннейший Координатор.
-Разнарядки не приходило? - Крис растирает запястье.
-Нет, - следует немедленная реакция. - Кажется, сегодня заставили впахивать всех, кроме меня — даже Мёнсу с Хоей, хотя первый вообще, по-моему, отвык от своих обязанностей. Чунмён хотел тебя с Мёнсу отправить, но посчитал, видимо, что Ховон будет потерпеливее, пока тот будет заново вспоминать, как правильно убивать людей.
Смешок. Лухань имеет право — он умеет убивать слишком хорошо.
-Что читаешь? - Крису не особо интересно, но он чует какую-то подставу; Лухань приподнимает книгу, показывая обложку. «Ментальные техники альфа-группы. Частичная материальность».
-Книги из закрытой секции синдикатовской библиотеки? Их же не выдают, - Крис указывает пальцем на обложку, а Лухань самодовольно ухмыляется, приподнимая правую бровь.
-Как будто для кого-то это когда-то было проблемой, - отвечает он снисходительно, с удовольствием наблюдая, как Криса кривит — конечно, Разводные, в совершенстве владеющие ментальным искусством, запросто (во всяком случае, сильные) при желании могут обойти мысленный блок библиотекаря. Исполнителям — единицам Отделов с физической силой — такие фокусы сравнимы с желанием повидать собственные уши.
-Техники принуждения альфа-группы? Прыгаешь выше собственной головы? - Крис выгибает бровь.
-Нисколько, - спокойно парирует Лухань, возвращаясь к чтению. - Для техник альфа-группы нужна в основном омикрон и эпсилон-материя — мне осталось до конца освоить только эпсилон.
Крис чувствует, как мозг стучится в черепную коробку и просится выйти в ближайшее окно.

-Лухань?
Первым на хриплый, усталый голос оборачивается Крис — позади стоит Пёнхо, глядя на Луханя и терпеливо дожидаясь, пока тот соизволит оторваться от научно-популярной литературы. Ярко-малиновые волосы Исполнителя живописно спадают на лоб, практически полностью перекрывая зрение и отчасти скрашивая серые тени под глазами.
-Ау-у-у? - Лу недоволен, и от попытки немедленного убийства его останавливает только то, что Пёнхо, в общем-то, его коллега.
-Координатор вызывает, - бросает Пёнхо, разворачиваясь. - Кису тут не было?
Лухань поднимается, едва услышав упоминание о Чунмёне.
-Нет, - медленно отвечает он, передавая книгу. - Но он тебя искал — разнарядка поступила. Я сейчас вернусь, - уже Крису. - Почитай пока.
Слегка нахмурившись и облизнув губы, Лухань выскальзывает из комнаты, совсем на секунду остановившись перед Пёнхо и что-то шепнув ему — Крис уверен, что нечто вроде «на твоем месте я бы его убил».
Наверное, грустно вот так, как Пёнхо, привязаться к кому-то из Отдела Боли — привязаться и ежедневно, ежечасно выворачиваться наизнанку от того, что Разводные Боли не могут не причинять эту самую боль, даже искренне не желая этого.
«... Техника кукольного подчинения подразумевает прежде всего эпсилон-основу в форме правильного шестиугольника, в узлы которого вплетается дзета-материя, соединенная с центром фигуры омикрон или дзета-эпсилон нитями. При поднятии пустой центр шестиугольника должен натягивать нити до единичной степени тонкости с последующим заполнением пустоты смешением эпсилон и омикрон-материи; при разрыве нити третьего и пятого угла не допускается замены материи ни на какую иную, в других случаях возможна подмена омега-метрией, но только при раскладе, если нити были созданы из материи омикрон. ...»
Крис закрывает книгу и растирает веки кончиками пальцев — для него, владеющего максимум альфа, бета и омега материями, описания кажутся слишком сложными и нереальными.
Насколько он знает, техникой кукольного подчинения владеет только одно существо во всем Синдикате — Координатор Отдела Смерти.

В кабинете Координатора Смерти как всегда пахнет чем-то неуловимо сладким и свежим — диафрагма чуть сжимается, когда Лухань пытается пропустить запах через себя, и отдает в груди приятной болью. Несмотря на то, что он здесь бывает каждый день, до сих пор не может привыкнуть к этому аромату, прохладному и кристальному.
Луханю кажется, что ноткам запаха Чунмёна больше подошло бы тепло. Но.
-Здравствуй, - Чунмён сидит на столе, закинув одну ногу на другую и сложив руки на груди. Склоняет голову набок, приветствуя ещё и знаково, отчего темно-вишневая челка прямой полной спадает к виску.
Лухань в традиционном жесте приветствия соединяет вместе кончики пальцев обеих ладоней.
-Познакомься, - говорит Чунмён спокойно, кивая куда-то в сторону. - Ким Джонин, но лучше просто Кай, и я хочу, чтобы ты научил его всему, что требуется.
И Лухань только сейчас замечает стоящего в тени довольно высокого, выше его, стройного молодого человека — смуглый, темноволосый.
Пухлые губы, миндалевидные глаза. Безысходность.
Предназначенного всегда можно узнать по глазам.

***
Луханю кажется, что это вроде бы небольшое по расстоянию поднятие с первого уровня на нулевой длится целую бесконечность — пустой лифт движется медленно и явно нехотя, а парень напротив смотрит лениво и безысходно. Новый Разводной Смерти — новый, свежий, специально запрограммированный и рожденный для Синдиката. Лухань, как и все, прекрасно знает, что было бы, перестань Город поставлять таких существ — Синдикату просто пришлось бы брать кадры насильно, используя Разводных как бесплатную ментальную силу.
Предназначенные же всегда придут сами — проведут в Городе положенный им срок и придут в Синдикат с одной и той же установившейся за столетия фразой: «Я пришел сюда работать». Так запрограммировано ещё на эмбриональном этапе развития плода в материнском организме.
Лухань не помнит, как он попал в Систему — многие этого не помнят, а особенно — Предназначенные.
Ему до ужаса непривычно подниматься на нулевой уровень - к выходу в Верхний мир — без разнарядки на смерть с указанием имен в руках. И без Криса — тоже непривычно.
-Куда мы идем? - Новичок подает голос как-то неожиданно, и Луханю стоит немало сил, чтобы не вздрогнуть, выныривая из собственных мыслей. Голос у Кая — низкий, бархатный.
Обволакивает. Хотя после фокусов Координатора Смерти Лухань научился не обращать внимание на вещи и потяжелее простого очарования.
-В Верхний мир, - отвечает он, дежурно и холодно улыбнувшись. - Я покажу тебе, как работает Синдикат. Сегодня мы с тобой без разнарядки — у тебя будет возможность насладиться всем со стороны.

***
Идеальная белая кожа, идеальный контраст с волосами цвета бургундского вина, идеальные скулы, идеальные, совершенно сумасшедшие глаза, идеальный оскал красивых бледно-розовых губ. Идеальная ненависть.
Крис чувствует, как пальцы трогает резким электрическим шоком — он представляет, как разрывает эти издевающиеся губы, прогрызает бьющуюся жилку на шее, привычным движением пробивает грудную клетку, профессиональным жестом извлекая из пробоины суть — бледно светящийся комок материи.
Разводные называют её пси-материей.
Иллюзия, сон — в этом существе нет сути, но лишь черная, вязкая пустота, и пальцы вязнут в ней, как и все тело; она, словно горячий шоколад, заливает горло и легкие, мешая дышать, проникает вниз по венам и артериям, концентрируясь внизу живота и вызывая ненормальное возбуждение.
Крис желает — больше всего желает уничтожить его.
А Чунмён только издевательски улыбается.
-Кажется, я сказал внятно и четко, - повторяет он, с намеренной ясностью выговаривая слова. - Что ты пойдешь и будешь работать с ним, будешь учить его и следить за ним, пока он не научится делать это сам.
Крис запрокидывает голову и смеется — громко, яростно, выжигающе. Чунмён же просто приподнимает брови — ему нет никакого дела.
Этому проклятому, в истине своей проклятому существу, сильнейшему телепату Системы, Координатору высшего отдела Синдиката. Этой проклятой смерти — ей не до чего нет дела, кроме удовлетворения собственных желаний и капризов. Крис закрывает глаза и, тяжело дыша, проводит руками по груди и бокам; натягивает ткань джинсов на бедрах, раздражая кожу — просто чтобы ощутить, что он все ещё жив, что он не затонул в этом голосе, холодно-обжигающем вязком шоколаде, этом сумасшествии, которое, кажется, разве что не изливается из темных глаз, где практически не видно зрачка.
-Я никуда, - Крис поднимает голову и прямо смотрит на Чунмёна. - Никуда не пойду, и ты...
Чунмён сощуривает глаза, и пушистые ресницы почти полностью скрывают блестящую полосу радужки.
-... И ты, гниль, не сможешь меня заставить это сделать.
Чунмён визуально ничего не делает — просто медленно распахивает глаза, позволяя лопнувшей радужке разлиться по белку и затапливая темным светом; Криса пронзает ошеломляющая, нестерпимая боль — от низа живота к диафрагме, от диафрагмы к солнечному сплетению, где концентрируется в совсем маленький, но смертельный клубок.
И кончики пальцев начинают неметь — становятся абсолютно нечувствительными, неподвижными и ледяными; холод по фалангам пробирается к кисти, парализуя нервные окончания, затем бежит по вздувшимся, напряженным венам к сгибу локтя; Крис понимает, что это.
Он слишком долго знает технику работы Разводных Отдела Смерти.
Чунмён мягко соскальзывает со стола и несколькими плавными шагами приближается к Крису, протягивая вперед хрупкую кисть руки — тот ощущает, как голова поднимается непроизвольно, подчиняясь движению тонких и бледных чунмёновских пальцев. Крис помимо воли смотрит в ненормальные, торжествующие глаза Чунмёна — в горле кипит хрип и отчаянный, задыхающийся крик; Чунмён сжимает пальцы в кулак, и голосовые связки вновь оживают, вырывая этот дикий, совершенно сумасшедший крик боли.
Теперь нет смерти — есть боль, белая боль. Выжигающая одну за другой каждую молекулу тела и скручивающая сердце в немыслимые конструкции; следом за болью — алые, разъедающие страдания, и Крис опускается на колени, срывая голос — тишина, ничего, кроме тишины — и крови.
Способность, развитая до подчинения сонаправленных элементов.
Чунмён опускает кисть, с легкой улыбкой вглядываясь в очертания изгиба шеи Криса.
-Ты пойдешь, - говорит он с мягким равнодушием. - Ты пойдешь и будешь делать все то, что я тебе прикажу. Учить, следить, убивать, насиловать — все, что я прикажу.
Чунмён смеется.
-И мне все равно, что ты будешь думать обо мне.
Крис тяжело встает, поднимая на него мутный, ничего не выражающий взгляд; в нем — только белая выжженность с алыми разводами и черные обугленные края, как если бы смерть хотела всего лишь поиграться. Глазные нервы явно повреждены и различают лишь приблизительные оттенки — вишневые волосы, черная лента на бледной шее, темно-бордовая атласная рубашка, застегнутая под горло и заправленная в чисто черные-брюки.
Даже так — слишком откровенно.
Крис протягивает руку и толкает Чунмёна к столу — он просто знает, что сейчас не будет никакой боли; не будет просто потому, что Чунмёну интересно, Чунмёну любопытно, Чунмён хочет поиграть. Только поэтому.
Крис надавливает ладонью на его плечо, заламывая другую руку за спину; Чунмён молчит и смотрит с явным, но холодным интересом - он не обращает внимания на физическую боль. Крис склоняется к его шее и касается губами ледяной, взрывающейся бликами в глазах черной атласной ленты — у неё такой же запах, как и у Чунмёна.
Сладковатый.
-Ненавижу тебя, сука, - говорит Крис тихо и очень раздельно. - Ненавижу.

Чунмён долго смотрит на захлопнувшуюся дверь — а потом, опустившись на пол рядом со столом, запрокидывает голову и издает тихий, слабый стон.

***

Лухань прямым взглядом смотрит на солнце, даже не моргая — земное светило по сравнению с оным Города кажется тусклым и чересчур золотистым, настроенным совершенно антагонистически привычному и мертвому белому излучению. Переход в Верхний мир получается разве что на сотую долю тяжелее, чем всегда — теперь приходится, крепко вцепившись, тащить за собой новичка, который, оказавшись на нулевом уровне здания Синдиката, только хлопает ресницами и явно не понимает, что следует делать. А Лухань, давно и окончательно сросшийся с Системой, искренне не может понять, как можно не знать таких мелочей, что для того, чтобы попасть в Верхний мир, нужно шагнуть вниз с крыши главного здания Синдиката.
Ну и ещё пара мелочей вроде ментальной техники дельта-уровня. «Крис бы его убил в первую же секунду».
Лухань оглядывается по сторонам, пытаясь определить, куда их занесло — узкие, довольно захламленные улочки, вид жаркий, опаленный солнцем и безумно неопрятный; смуглые, латиноамериканского типа люди в пестрой одежде — Разводной Смерти запускает в подсознании технику пространственного определения, клятвенно обещая по прибытии в Синдикат посыпать себе голову пеплом за незнание земной географии, которую можно было бы вызубрить за чертовы десятки лет непрерывной выслуги.
Идальго, Мексика. Лухань мгновенно успокаивается и с размаху садится на ближайшую скамью, слегка хрустнувшую от такого напора. Он морщится, а Кай ехидно кривит губы.
-Ну что, дорогой товарищ, - проникновенно начинает Лухань, скрещивая на груди руки и кивком предлагая Каю сесть рядом, на что тот коротко и отрицательно машет головой. - Сейчас будет много бла-бла-бла, скучных, отрепетированных шоу и всякой такой прочей мишуры — я привык качественно выполнять порученную мне работу. Так что через пару часов ты будешь знать о Системе даже побольше, чем всякие моральные разложенцы из других отделов... Ну да ладно. Готов?
Лухань усмехается, когда Чонин молча приподнимает брови, мол — пизди-пизди, приятно слушать, вам того же и не болеть.
-Сейчас я быстро проведу тебя по нескольким местам и покажу, как работают Отделы, включая Смерть — твою теперешнюю обитель, - Лухань рассматривает носки белоснежных кроссовок. - Но для начала я хотел бы расставить все точки над «ё» и прочей дрянью. Ты ведь понимаешь, куда попал?
Чонин кивает, и Лухань удовлетворенно улыбается, хотя в глазах — холод и ничего, кроме холода. Он поднимается со скамьи и отрывает от ближайшего облезшего куста тонкую веточку, присаживаясь на корточки и дотрагиваясь кончиком импровизированного пера до песчаной дороги под ногами.
-Смотри, Разводной, - Лухань чертит привычно, и на земле появляется три прямоугольника во главе с буквой «С». - Есть Система, и на её вершине находится три главных Отдела — Страдания, Боль и Смерть. Если градуировать их по значимости, то получим, что Смерть — венец Системы, а Боль и Страдания — соответственно её правая и левая руки. Я понятно объясняю?
Вновь кивок. Под тремя прямоугольниками появляются ещё десяток неровных кружков.
-Далее — прочие отделы вроде Отдела Болезней, Растленности, Раздора, Мелких Гадостей, Иллюзий, Пороков, Разрушенных судеб и мечт... Каждый из них так или иначе близко связан с одним из трех высших Отделов. Или с несколькими одновременно. Например, Боль - Болезни, Страдания — Разрушенные мечты, но все дороги ведут к Смерти, потому что она — логическое продолжение и завершение всего, что есть в реальности.
Кай завороженно смотрит, как Лухань непринужденно набрасывает на смеси пыли и песка геометрические фигуры с пояснениями.
-Во главе каждого из Отделов стоит Координатор — сильнейшее существо в своей специальности. Ну я думаю, тебе ясно, что делают Координаторы? Ага, координируют дела Отдела. И получают разнарядки — заметь, лишь получают, но никак не создают. Создают их в Системе куда ниже — туда нам всем путь заказан.
Кай вопросительно приподнимает брови, Лухань еле заметно растягивает уголки губ в улыбке — он понимает, какие вопросы могут вертеться на языке.
-И тут, собственно, и вступают в дело штатные работники Синдиката: наша главная задача — исполнение разнарядок, получаемых от Координатора. Разнарядок на то, какую функцию ты выполняешь — будь то страдания, раздор и ссоры, создание и развитие вирусов страшных болезней, генерирование снов и психических отклонений....
Лухань ставит в схематическом плане точку и поднимает взгляд.
-Будь то смерть как она есть.
Он встает и, протянув Каю руку, ненавязчиво сплетает их пальцы — слишком близко, слишком интимно, слишком необычно и отчасти страшно.
Ладонь у Луханя неожиданно горячая и сухая — не успевает Кай подумать об этом, как его захлестывает упругая волна, завивая тело в спираль и стремясь вывернуть его наизнанку;
перемещение в пространстве только первое время вызывает неудобства, слышит Чонин в мыслях голос Луханя и, открыв крепко зажмуренные глаза, оседает на холодный мокрый асфальт.

Бирмингем, Уэст Мидлендс, Англия.

-Поднимайся, - говорит Лухань, трогая Кая за плечо. - Это только первый раз.
И добавляет заученно:
-Для осуществления техники перехода используется гамма-материя, советую не забывать и бету не пихать — расщепит, проходили.
Кай послушно поднимается и оглядывается, среди аккуратной парковой улицы в типично английском стиле замечая спящего на влажной деревянной скамье человека — кепка сдвинута на лоб, рядом пристроена обыкновенная студенческая сумка с торчащими из неё растрепанными конспектами и явно закончившимися ручками.
-Не волнуйся, - Лухань стоит чуть позади и слева. - Люди нас не видят, пока мы сами этого не захотим. Собственно, остановочка первая нашей электрички — мастера иллюзий...
И указывает пальцем на легко идущего к спящему человеку парня — светловолосого, рассеянно, мягко улыбающегося и бесконечно милого; на шее у него — атласная лента цвета индиго, а в глазах — мутный, сонный туман.
Иллюзионист склоняет голову в приветствии, на что Лухань лишь поводит плечами.
Иерархия.
Разводной Смерти осторожно присаживается на соседнюю со студентом скамью и указывает на него пальцем, никакой цели для жеста, в сущности, не имея.
-Все работники Синдиката, - продолжает он прерванную лекцию таким тоном, будто и не было вовсе никаких переходов из одной части света в другую. - Делятся, как ты уже понял, на физкультурников, грубо говоря, и менталистов. Физкультурники — Исполнители, менталисты — Разводные; это так, сугубо для знания специфической терминологии, чтобы не лупать глупо красивыми глазками.
Легкая улыбка.
-Есть Отделы, в которых грань между этими двумя понятиями практически истерта, есть такие, где Разводные могут работать отдельно от Исполнителей, а есть такие, где приемлема только работа в парах. Например, Отдел Иллюзий — зачем им Исполнители? Иллюзионисты исполняют сугубо ментальную функцию, грань распылена, хотя они способны и рукотворно создавать некоторые декорации к своим делишкам. Понятно?
Кай кивает и вопросительно смотрит на парня с лентой цвета индиго — Лухань понимающе склоняет голову набок.
-Это, кстати, один из сильнейших иллюзионистов — Ян Ёсоп, знакомься.
Ёсоп, кажется, не обращает на них никакого внимания — только стоит напротив спящего парня, убрав руки в карманы, и разглядывает его с интересом, будто мысленно подбирая нужный ключик ко сну.
Лухань отводит от Ёсопа задумчивый взгляд и возвращается к Чонину.
-В Отделе Боли, к примеру, разделение есть, но Исполнители и Разводные вполне способны работать по отдельности. Ну ты понимаешь, в чем там смысл — физическая или ментальная боль. Просьба не путать со страданиями — Кевин промахов не прощает.
Чонин помнит, что Кевин — Координатор Отдела Страданий.
-А вот в Страданиях все — Разводные, - Лухань может и не читает мысли, но крайне проницателен и логичен. - Остальное объяснять мне лень — поймешь по ходу дела сам, скажу только, что мы, смертники, работаем исключительно в парах, но это — отдельный тьюториал для свежих и зеленых, и проводить его одному мне будет крайне затруднительно. И вообще, - Лухань дергает головой в сторону Ёсопа — Наблюдай. Я зачем тебя сюда привел?
Чонин, присмотревшись, видит, как Ёсоп, прикрыв глаза, склоняется к лицу молодого человека, практически соприкасаясь губами с его; невесомо касается плеч ладонями — медленно их отводит, и становится смутно видно, что к подушечкам пальцев крепятся бледно-фиолетовые нити, соединяющие точки на плечах с точками на пальцах.
-У каждого своя акупунктурная точка проникновения сна.
Лухань что, вообще обо всем знает?
По бледным нитям, утолщая, пробиваются крошечные пульсирующие шарики - каппа-материя — основной материал для создания снов.
Ёсоп отстраняется и, кивнув Луханю, уходит, делая шаг в сторону; мгновение — и его уже нет, он где-то на другом конце планеты, в другой стране и городе, а может — просто в соседнем доме по парковой улице Бирмингема. Быстро. Качественно.
Лухань вдыхает влажный, пропитанный дождем воздух.
-Ему, этому мальчику, приснится сегодня, как с него сдирают кожу живьем — сон будет повторяться каждый вторник каждой новой недели и превратится в итоге в навязчивую параноидальную идею. Далее явится какой-нибудь менталист из Отдела Болезни — они с иллюзионистами очень дружны, особенно, когда дело касается психики. Дальше — кто-нибудь из Отдела Страданий, потом — Разводной ментальной Боли, и, в конце концов — кто-нибудь из нас в паре с Исполнителем.
Кай облизывает губы. Лухань щурит глаза, соединяя и разъединяя кончики пальцев.
-Да. Итогом всего — пара смертников, чтобы заставить покончить жизнь самоубийством, а потом забрать то, ради чего это все делается. Пара смертников - может быть, кто-то тебе неизвестный, а может быть, я, к примеру, а может — ты собственной персоной.
Улыбка мягкая, со стекающим по контуру вязким наслаждением.
-Забрать то, ради чего все делается — но это уже другая, далекая остановка. А пока — нечто вроде «Йоханнесбург, Южная Африка», Отдел Разрушенных судеб, а затем я расскажу тебе, как некоторые Координаторы, даже став главами Отделов, регулярно посещают Верхний мир — наряду со своими Исполнителями...

В спираль, в дугу, в завихрения — но уже не столь больно. Пальцы по-прежнему горячие, сухие — как и воздух вокруг, поначалу с непривычки обжигающий горло.

Йоханнесбург, Южная Африка. Рядом с Луханем — стройный парень с угольно-черными, растрепанными волосами, поднимающимися вверх формой кошачьих ушей, и раскосыми лисьими глазами.
На шее — светящаяся ленточка цвета охры.

запись создана: 09.09.2012 в 08:36

@темы: музыка, фанфики, Сухо, ЕХО просто што., 24-ые математики

---

Всего лишь, но более чем

А меня неконтролируемо кидает из кондиции в кондицию - от безумного холода до безумного тепла.

Очень больно - всю часть от диафрагмы до низа живота сводит спазмами, и я накачиваюсь сильными обезболивающими, хотя прекрасно знаю, что они не помогают - не суть, я знаю, что мне поможет лишь глубокое отвлечение. И я достаю дидактический материал по алгебре - раздел «тригонометрия», контрольная работа №5 и №6, первый вариант. Поначалу идет ошеломительно сложно - я безуспешно пытаюсь вспомнить правильную запись решения для нахождения косинуса, делю простые числа калькулятором и ежесекундно сверяю формулы с теми скудными остатками знаний, что остались у меня с прошлого года. Мне сложно - я просто пытаюсь отвлечься.
Решаю до конца первый вариант работы №5 - а последнее задание там уровневое, и я переворачиваю несколько листов рабочей тетради, чтобы вырвать лист для черновика. Тетрадь у меня толстая, на кольцах.
Переворачиваю и вижу целиком исписанный лист - почерк не мой.
И я читаю.

«Кэпик!
Когда-нибудь ты откроешь эту страницу и прочитаешь этот бред. Сегодня 08.09.12, и меня только что от тебя пересадили, сказали, что ты плохо на меня влияешь. Урок истории, говорим о минимальных зарплатах, а я сижу и в голове пою о «кайлёсиках» =) Блин, остался всего один год, и ты, засранка, нас кинешь и уедешь в Москву. Но мы же с тобой в Корее встретимся в 2020?
Ты только приезжай, ладно?
О, ты только что вышла с урока - тебе кто-то звонил? =) Вспомнишь, кто?
Ладно, пошла я учиться, да и места на листе больше нет.
Пока =) люблю тебя»

И вкладыш, утащенный из кабинета школьного психолога - улыбающееся солнце с надписью «Улыбнись! и на душе у меня станет теплее».

Я читаю. Читаю и ловлю себя на мысли, что слезы по лицу текут - и падают на символы синусов, косинусов, тангенсов. Я сижу на кровати, перечитываю и спрашиваю себя - за что? За что они достались мне такие? Вот такие - нудные, надоедливые иногда, но вот такие? Искренние, настоящие - такие.
Такие, каких я не заслужила. Я ведь... ужасная идиотка и сука. Я ведь ору часто, качаю права, ебу мозги - но за что они со мной по-прежнему? Я не заслужила.
И я плачу. И мне уже не больно...

@темы: формула счастья

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Все побижали и я побижал

Свистнула у  Kitsuri и  Decentra-chan
Вы в комменты называете букву, я её заполняю. Лэтс плэй

A -

твой ОТП на данный момент

Крисочунмёны (Крисхо, но я по старинке, if u know what i mean) + секай
B -

пейринг, который ты изначально не воспринимал, но что-то (или кто-то) заставило передумать

Секай, Кайлу, Секайлу. Я сама заставила себя передумать, откровенно говоря.
C -

пейринг, который тебе никогда не нравился, и скорее всего уже не понравится никогда

Таорисы, Чонхун/Хонги. Просто ни в какую и не под каким соусом, причина для обоих пейрингов идентична.
D -

пейринг, который ты бы искренне хотел шипперить, но вот просто тупо не можешь и все тут

Пожалуй, ПэкЁли или Кайхо. Но... черт, я не могу.
E -приносил ли в свой фандом когда-нибудь нечто ржачное/тупое/крэковое - мем, одним словом? если да, то какой
F - максимум, сколько ты был частью фандома по времени
G -

помнишь свое первое ОТП? что это был за пейринг?

Это были Джемины ) смешно сейчас, правда?
H - тебе больше доставляют персонажи из аниме/комиксов или их же версии в фильмах/играх?
I -

бывало такое, что из-за дайров тебе переставал нравится какой-либо фандом? какой?

О да. Шайнефэндом. Прелестные шаволы. Остальные я всегда бросала сама.
J -

назови фандом, который тебя совершенно не интересовал, пока им не начали спамить по всем дайрам

Ха, это, кстати, Экзо. Если бы не дайри и не твиттеры, я бы очень нескоро до них дошла. Thnx
K -

как ты относишься к людям в своем фандоме?

У меня с фэндомом отношения сложные. Есть круг людей, которых я искренне люблю и уважаю; прежде всего адекватные (в плане глобальном, а упоротость - это лишь плюс) люди, который для меня составляют некий собственный микрофэндом. Глобально фэндом я на дух не переношу - тот гнусный контактовский и фикбуковский контингент, хотя и фикбук помог мне найти тех, кого я мысленно занесла в свою микросхему. Так что - от фэндома меня тошнит и воротит, особенно - в последнее время.
L -

твой самый любимый артер/райтер дарит тебе право на одну заявку. что закажешь?

Я закажу Сехуна в старс-энд-страйпс и арт на «Не смотри в осколки»; из текстов - Крисхо в любых вариациях. Дарковых.
M - покажи любимый фанарт или назови любимого артера
N -

назови любимый фанфик или любимого райтера

Райтеров у меня много любимых - что Рокс, что Вёрдж, что Кей, что Эдди, что Маллинеста, что Хвостатый и т.д. все не перечислишь ) ... а вот текст из последних дней «Диагноз»  applefish
O -

поставь проигрыватель на рандом и скажи, с каким ОТП у тебя ассоциируется первая выпавшая песня

One Republic - Apologize .mp3 Это Секаи. Это пустой танцевальный зал, это тягучий прощальный танец на двоих
P -

придумай рандомную АУшку для любого фандома

Параллельный мистический мир. Фтайленд, Чонхун/Сынхён. Магазин музыкальных инструментов, отдел гитар; Сынхён - консультант, Чонхун - покупатель. Сынхён, по некоей причине давно желающий уйти из жизни (но при этом боящийся убийства/самоубийства, а просто желающий, чтобы смерть стала ближе, но так же неожиданна), заключает в гитару из клена свою душу/жизнь. Гитару случайно покупает Чонхун; далее - романтическое развитие, Сынхён уже не придает значение своему поступку и только говорит Чонхуну, чтобы тот гитару берег. В финале Чонхун, играя для Сынхёна, случайно обрывает струну - Сынхён умирает. Такие дела.
Q -

шип, который ты забросил, и почему

Кюсоны - переболела суджушниками. Ухён/Мёнсу - и инфинитами я переболела, все дело во мне, но этих я люблю до сих пор очень нежно.
R -

редкий пейринг, который, как тебе кажется, шипперишь только ты.

Тэиль/Пёнхо АХАХА ПРОСТО ПОТОМУ ЧТО НЕПРОСВЕЩЕННЫЕ ЕЩЁ НЕ РАСКУРИЛИ ТУФОКЕЙ простите
S - заделись любым своим хэдканоном
T -

назови любимые гетные пейринги

Нет у меня их только, пожалуй, по одной причине - я не перевариваю женские группы. А так - ну мне Хёсон нравится (с Ёнгуком, окда), Хёна, Ли Хёри... Так что я тут что-то никак.
U -

назови любимые фэм- и слэшные пейринги

Крисхо, Секай, Кайлу, Секайлу, Чонхун/Сынхён, Ухён/Мёнсу, Мёнёли, УРа, 2соп, Бангчхан, Химап, Винсоп, Тонун/Ёсоп, Тэиль/Пёнхо, Арон/Минхван и мб добавлю что
V - признайся - ты один из тех фанов, которые не могут спокойно смотреть что-нибудь, никого не шипперя при этом?
W - пять любимых персонажей из пяти любимых фандомов
X - три ОТП из трех любимых фандомов
Y -

фандом, в котором ты никого не шипперишь

Укиссы, суджу, дбск
Z -

пофангерли мальца, что ли. на любую тему. давай-давай

КРИС АУЦЛОРМЦУЛДГЩ ЗА ЧТО ВООБЩЕ ТЫ ТАКОЙ ИДИ ЗНАЕШЬ КУДА ПРАВИЛЬНО НАХУЙ КАК ДОГАДАЛСЯ ФУ ТАКИМ ОХУЕННЫМ БЫТЬ ДА КАК ТЕБЕ НЕ СТЫДНО Я ВЗЫВАЮ К ТВОЕЙ СОВЕСТИ ГНУСНАЯ КИТАЙСКАЯ РИСОВАРКА ЖИЛ БЫ В КАНАДЕ НЕ ТРОГАЛ МОЮ ХРУПКУЮ ПСИХИКУ ВООБЩЕ слушай, а ты на концерты тфк ходил? И ДА РАЗДЕНЬСЯ УЖЕ Я ЗАЕБАЛАСЬ ДОРИСОВЫВАТЬ ВСЕ ЧТО МНЕ НУЖНО В СВОЕМ ВООБРАЖЕНИИ а татушку ты во сколько лет сделал? ЗАКЛИНАЮ ТЕБЯ АСТРАЛЬНЫМИ ЛУЧАМИ ПИЗДЕЦОВ УЙДИ ИЗ МОЕЙ ЖИЗНИ ПРОКЛЯТУЩИЙ ЗМЕЙ ИСКУСИТЕЛЬ

А теперь колитесь, кто думал, что тут будет Чунмён? Хуй там, я переросла фангёрлинг по отношению к этому человеку.

запись создана: 09.09.2012 в 14:13

@темы: фейспалм, кто-то что-то сказал?, флэшмоб, дикое ололо

---

Счастье есть. офишл декларейшн

Я вот - честно, не вру даже - очень долго сидела вчера-сегодня и позорно пусть и не рыдала, но чувствовала, как глаза предательски слезятся от эмоций, волн, бурь, удовольствия и любви. Я ждала их - ждала с того самого момента, как увидела обыкновенный темно-синий спортивный «Хёндай» и бои с тенью, которые могут классифицироваться как стиль «будь плохим посоном, перетанцуй дрифтующую машинку». Серьезно - я давно не испытывала такого чистого экстаза и квинтэссенции восторга, удовольствия и возбуждения.
Муа, мне нравится в них все. Все от первого до последнего кадра: синий псевдоспорт-кар, маска с подсветкой, дрифт практически на одном месте, лольный поначалу текст про палево, которое на самом деле palliwow, вроде и не особо эффектный, но черт какой очумительный танец, руки на бедрах, охуительные ракурсы в плюс классному камерамэну, движения плечами, переступления и перестановки... И я ловлю себя на мысли, что чем больше слышу дерьма про этих ребят, тем больше зверею и хочу уебать всем с ноги с разворота. Блять, перестаньте доебываться и критиковать.
Неужели так сложно попробовать получить удовольствие? От до пиздецов прекрасного Пёнхо, похожего на Хонги, от до нереальности классного голубоволосого Тэиля с его хай-левел-танцами «я у мамы футболист», от Соно, который с разных ракурсов похож то на Итхыка, то на Ухёна, то на Иглесиаса; от Кису, который идеален и в профиль, и в фас, от Сокджуна с Кори, этих упоротых блонд-капл с охуительными голосами. Сложно? Свободны. Срсли.
Мне давно ничего так не нравилось - и я слушаю мини-альбом, явственно ощущая, что мне вскоре будет дико больно. Просто дико - но то боль во благо и.. исцеляющая.
Хэй, посоны, такие треки могут довести до слез - проверено на практике. Просто если нисхуя во время ожидания полюбил, а потом любовь навалилась разом, с первого взгляда, это тяжело, сладко, больно, легко, сладко, очень вкусно.
Я залипла на все - от интро до инструменталки. Шесть дорожек счастья. Я почему-то рада за этих ребят так, будто это даблэй камбэкнулись, будто фти вылезли из болота непопулярности, будто Чунмён записал соло с Ухёном.
Эй, 24-ые, у вас тупая математика, вы вконец упоротые дети - удачи вам. Просто удачи, а я тут буду, поблизости - с вами.

Всем Тэиля, парни

дрифт-тизер и дебют коммерческого «Хёндай»

дэнс-тизер и джигурдец в маске с шикарнейшими адидасаме, но я так, любя

Я даже тьюториал делать не хочу - чувствую одуряющую жадность до эмоций и любви. Отойду - может и сделаю, если не слепят до меня.

@темы: кто-то что-то сказал?, формула счастья, 24-ые математики

---

Daytoday

Лодыжки ноют от нескольких дней подряд на одних каблуках, а духами пропитались, кажется, даже металлические заколки и невидимки - что говорить о волосах, одежде, подушке и прочих одеялах? Из-под пальцев вместе с пеной от геля для умывания стекает что-то серо-черное - я совсем забываю, что с утра красила глаза. А фен без ионизации ещё больше пушит волосы - они пахнут алоэ, потому что шампунь, и все равно сладкими до горечи духами, сколько не пытайся вымыть запах.
Я не знаю, зачем я делаю все это. И зачем все эти бичфейсы, подколы в ответ на любую фразу и откровенное глумление. Я не знаю, но надо ли мне знать? : )
И с печалью обнаруживаю, что из всей обуви только две пары - без каблуков, и с не меньшей грустью достаю новые балетки. Зачем-то вспоминаю про клетчатые брюки в стиле жокей, на которые были потрачены проклятые четыре тысячи деревянных и которые мне разонравились через неделю после покупки. И почему-то становится невыносимо отвратительно.
От запаха духов, от слишком длинных ресниц, от глянцевого лака, от десятка браслетов на запястьях и от маленьких сумок, в которые не влезает ничего, кроме кошелька и паспорта. Становится невыносимо отвратительно от самой себя - и ещё, пожалуй, от логарифмических неравенств, потому что я не люблю писать все эти D(log) и y=log по какому-нибудь очередном бездарному основанию.
А браслеты все эти безбожно сползают с рук - я сильно похудела в запястьях, и даже мой любимый золотой слетает на самые пальцы. И я боюсь потерять - но все равно не снимаю, и так до бесконечности; боюсь потерять, но и сохранить не пытаюсь. Такие дела.
А ещё я чувствую, как просыпается бесконечно родное чувство - когда внутри зарождается очередной вымышленный мир, рождается по детали, впитывая запахи и вылепливая себя самого из смеси пыли, песка, гальки и высохшей туши для ресниц. Как сама по себе появляется Система, а я только смотрю со стороны на это Рождение, как на хорошее кино; оно действительно хорошее, и саундтрек к нему - celldweller, и мне лишь нужно уловить момент, чтобы правильно подобрать слова и рассказать читателю о том, что я вижу. Я ведь много всего вижу каждый день, слишком даже много, пожалуй.
На самом деле, я - счастлива. Потому что я наконец выздоравливаю, пусть и медленно очень, постепенно - выздоравливаю от всей этой хуйни, и мне становится с каждой минутой намного легче. Все, что горит - не выгорает, но затихает, все, что разрушается - не рушится, но хоть на какое-то время перестает осыпаться гнусной праховой пылью. Я когда-нибудь забуду - все забуду, переболею, отойду, только дай мне время.
Дай мне время, дай, нам иногда просто не хватает времени, компилируй собственные слова, ты не забудешь, забудь сначала то, что ты говорила не своими губами.

муа? спрашивает Сехун, но что я могу ответить.


А вообще - никто не хочет в ближайшие несколько дней вечером потерпеть меня в скайпе? Буду рада услышать кого-нибудь ново... вообще кого-нибудь.
cap_shinshill, как повелось.
Не знаю, я правда буду рада.

@темы: кто-то что-то сказал?, my life, формула счастья, скука по философии

---

...

Поломали куклу, поломали...
А игpать с ней было хоpошо:
куклу деpгали, толкали,
кукле плакали в лицо.

Кукла теpпеливая молчала-
кукле было тяжело.
Может быть, она кого-то ожидала:
счастья, пpинца своего ?

Только - оказалась она женщиной живою,
но не знавшей жизни, потому — немою.
Кукла жизнь потом поломанную воскpешала,
гоpько плакала и - как всегда - молчала.

Горд, 1974
(с)

и новый тэг.

@темы: кто-то что-то сказал?, боль

---

Осень началась эпично

Первое сентября встретило двумя десятками троллеобразных до одури знакомых морд, «ун, дос, трес, Мария» от Рики Мартина, Фредди Меркьюри, проебанной физ-рой, макдаком и ворохом домашних заданий с первого же дня. Но!
Я не я, если бы не было эпикфейлов.
Из школы меня сегодня выгнали (как и ещё десяток проклятых неудачников) ПОТОМУ ЧТО ХАХАХА У МЕНЯ НЕТ ТРЕХ СПРАВОК ОБ АНАЛИЗАХ.
Да, мы те самые мудаки, которые каждый чертов год сдают все анализы и приносят в школу справки. «Ололо», - сказали мы с Анькой друг другу, вызвали отца и съебали из этого сумасшедшего дома. Досдала два анализа, а ещё флюорография Я НЕ ПОЙДУ В ПОЛИКЛИНИКУ ПАПА ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ ЧТОБЫ МЕНЯ ПРИНЯЛИ В ОБЛАСТНОЙ?
Без очереди, в крутом кабинете с двумя милыми врачами. Окееееей.
Когда увидела свою венозную кровь, не сумела подавить восторженного взгляда и штабеля сразу навалившихся творчески дарковых мыслей.
Так что сижу дома - и если завтра эта медсестра на входе отправит меня со справкой о том, что я все сдала и мне нужно только дождаться рез-татов, домой, Я ТУПО УСТРОЮ СКАНДАЛ, НАСРАТЬ ВООБЩЕ
Я и без того пропустила англ и географию. Если завтра не пустят, до пятницы даю ебу дома. Hahahaha, тримудоблядские требования, идите в точку джи.

Ливерпуль не радует, Ротор не радует, родители сегодня в ночь уезжают в Киев. Что привезти? Энгрибёрд в человеческий рост, говорю. Или чего из шмоток. Пообещали торт. Тупо торт.
А я не люблю киевские торты.

Про сеты я не забыла, но пока разгребаюсь, окда?

И нате вам, не хочу одна мучиться.

@темы: фейспалм, кто-то что-то сказал?, my life, дикое ололо, ЕХО просто што.

---

Традиционно итоги лета

По сравнению с прошлым годом поменялось слишком многое. Чуть меньше двух часов до начала осени и конца моего последнего школьного лета. И единственное, что я сейчас чувствую - вожделение.
Я всегда его чувствую, когда знаю, что будет трудно. Вожделение, возбуждение, боль, смех сквозь уже высохшие слезы. Многое поменялось, и это не может не радовать.



Сайт лета: www.twitter.com
Знакомство лета: множество интернет-знакомств + ВОЛГОГРАДСКАЯ КЕЙ-ПОП ТУСНЯ Я ВАС ЛЮБЛЮ ПАРНИ
Фильм лета: по-прежнему - никакой
Напиток лета: травяной и зеленый чай
Ощущение лета: Возбуждение и понимайте, как хотите
Язык лета: русский, английский
Место лета: Торгушка if u know what i mean
Исполнитель лета: Экзо
Песня лета:


+


Лучшая поездка лета: Кавказские горы
Традиция лета: Фанмиты, гелевые ногти, написание текстов
Чувство лета: Болезненная любовь, боль
Лучший день лета: 26 июля, и да - я о тебе
Вещь лета: электронная книга
Вопрос лета: «ЧТО ПРОСТО ЧТО»
Цвет лета: фиолетовый, черный
Мечта лета: «В-52» и соло Чунмёна
Время суток лета: ночь
Фраза лета: «Эйо вассап», «Тризлоебучая блядопроебина»
Слово лета: боль, Чунмён
Открытие лета: Современное фортепиано, Рю Мураками
Книга лета: Эрих Мария Ремарк «Три товарища»
Сериал лета: своей драмы хватает )
Одежда лета: Платья, юбки, туфли, босоножки
Пожелание лета: «Будь счастлив, просто будь счастлив»
Достижение лета: Терпение, серьезность, вдумчивость. Рост. Да, рост. Теперь я точно знаю. Но ещё далеко до того, чего я хочу.

@темы: кто-то что-то сказал?, флэшмоб, my life, музыка

---

Ололоу

ОМНОМНОМ, - сказала мне Аня, едва я позвонила ей, а ведь нужно было всего лишь привычное ЭЙО ВАДДАП ХЭЙ МЭЭЭЭЭН.
Так о чем я?

Когти у меня теперь аккуратные, а не до пиздецов длинные, и мне ужасно непривычно видеть на них что-то, кроме френча с цветным артом на безымянном пальце. Но я ведь привыкну, да? *бодрится*
В плюс имею красивую косу, политую литром лака, но у меня нет никакой уверенности, что она доживет до утра. Сплю я, конечно, на животе, но мой лунатизм никто не отменял. Файто моим волосам, что ещё могу сказать.
Короче, морально и физически к завтрашнему пиздецу я готова.
ФИЗИКА ФИЗРА ДВЕ ИСТОРИИ АЛГЕБРА ЛИТРА КТО СКУЧАЛ ПО ГАЛИНЕ НИКОЛАЕВНЕ Я СКУЧАЛ ПО ГАЛИНЕ НИКОЛАЕВНЕ ОМНОМНОМНОМ БУМ БУМ КЛЭП ПРОСТО ЧТО Я НЕСУ
это нервное.

Подруга подарила кошелек - просто вот так, подарок без причины, тем более я постоянно таскаю деньги по карманам. Ну я вся ми-ми-ми, обрадовалась, не разглядывала особо
дома прихожу, смотрю - вещица от Пьера Кардена.
Темно-вишневая натуральная кожа, океееей. Недешевая штучка. Я обрастаю пафосом, причем без моего ведома.

Я сегодня ужасно кошачий мимишный долбоеб, няшечка во плоти и дабл-чунмён БУДЬ ПОСОНОМ ловите хуйню, полностью выражающую мое настроение

@темы: фейспалм, кто-то что-то сказал?, my life, музыка, формула счастья, дикое ололо