воскресенье, 15 апреля 2012
Ничего личного, просто эксперимент в новом фэндоме и немного мистической долбоебистики, чтобы настроиться на работу.
Название: Две луны
Фэндом: EXO-M
Персонажи: Лухань, Лэй, Лухань/Лухань
Рейтинг: дженерал ок
Жанр: мистика
Предупреждения: кэп любит мистику, но хуёво её пишет
Размер: ШАПКА БОЛЬШЕ ТЕКСТА ОК 820 словесных единиц
Осторожно: поигрался с каноном, все перевернул
... без претензии на смысл
Две луны
Луханю не страшно. То ли уже нет, то ли ещё нет.
Пробуя пошевелить затекшей кистью руки, которая слушается крайне плохо, Лухань думает, пожалуй, лишь об одном — он никогда не замечал, насколько бледно может быть лицо Лэя. Или это просто свет луны падает под таким углом, что кожа светится могильным бело-синим светом?
На этой площадке десять на десять каменных метров они чуть менее, чем совсем одни — Исин молча стоит напротив Луханя, убрав руки в глубокие карманы, а над ним медленно на пик фазы выходит луна. Обыкновенная, идеально круглая, как обточенный морскими волнами камень; обыкновенная, отбрасывающая в небытие черную тень, которая, неспешно оформляясь по приближении к пику, отделяется в самостоятельную часть материи.
Лухань идентифицирует эту тень, вставшую в одну линию с луной, как Вторую.
Вторую Луну.
То ли ещё не страшно, то ли уже не страшно, и Лухань улыбается криво и слабо, не в силах отвести взгляда от полубезумной картины. Он, Лухань, свято верил раньше, что живет в нормальном мире, где из сумасшествия существуют разве что картины Мунка.
Лэй не оглядывается назад, а просто знает. И голос — будничный и отчасти скучающий.
-Когда на небе всходят две луны...
Он медленно, гипнотизируя, поднимает вверх руку.
- … Наступает время допельгангеров.
И начинает меняться. Постепенно, незримо и незаметно настолько, насколько и безвозвратно. Если не сказать — безнадежно.
Сминается ткань одежды, превращаясь в другую, смутно знакомую отчего-то по утреннему ощущению; чуть короче волосы и на пару тонов светлее, черты лица немного мягче, четче губы, которые сразу же складываются в до дрожи напоминающую кого-то улыбку. Лэю, кажется, даже не надо двигаться, чтобы улыбнуться «новыми» губами — они делают это сами. All inclusive в этом образе.
В свете двух лун лицо допельгангера словно разделено четкой гранью на черную и белую стороны — безмолвная греческая маска на сцене амфитеатра для сумасшедших.
Луханю не страшно. То ли ещё нет, то ли уже нет — он только пытается понять, кого напоминает ему фигура напротив. Пытается узнать.
Узнать самого себя.
Лухань не помнит, читал ли он когда-нибудь о мистических бреднях Зигмунда Фрейда или его учеников, но почему-то твердо уверен теперь, что перед ним стоит он сам. Слишком красиво, слишком уродливо, слишком безупречно, слишком отвратительно. Лухань закрывает глаза.
Лэй глаза закрыть не может. Или не хочет — смотрит на Луханя прямо и отчасти умильно. Лу думает, что исчезни сейчас каменная площадка десять на десять метров, создастся впечатление зеркала во весь рост. Бросает сначала в жар, затем в холод; к горлу подкатывает тошнота, Лухань пробует отвести взгляд от собственных глаз, но Исин сегодня, кажется, слишком жесток.
Отчаянно борясь с мутностью, Лухань сквозь выступившие слезы отвращения видит, как Лэй поднимает руки, обхватывая ладонями собственное горло; в ту же секунду Лухань ощущает чьи-то руки и на своем кадыке, панически захватывая губами ускользающий кислород.
Только через пару секунд, чувствуя, как горло с силой сжимается под давлением, Лухань понимает, что душит себя своими собственными руками.
Лэй улыбается мягкой, очень луханевской улыбкой; на мгновение Лу видит перед собой не допельгангера, а обыкновенного Лэя, но лишь на долю секунды. Исин опускается на колени, сдавливая горло со все большей силой и заставляя Луханя последовать за собой.
А в глазах от недостатка кислорода мутнеет только у одного — Лухань начинает терять сознание. Медленно, постепенно и очень болезненно, не имея возможности издать ни звука. Перед глазами уже нет ничего, кроме двух лун, да и они сменяются вскоре лишь многочисленными темными кругами.
Кислород начинает поступать в легкие также резко, как до этого иссякал; появляется вновь, возвращая к жизни картинки перед глазами и острым ножом раздирая поверхность легких. Лухань видит перед собой, стоящим на коленях, свое собственное бледное лицо — то ли Лэй, то ли уже не он.
То ли ещё не страшно, то ли уже нет.
Лу, не отрываясь, изучает взглядом свои же глаза, ресницы и брови; зрачки, радужку и тонкие солнечные росчерки на ней. Красиво.
-Красивые глаза.
Голос Луханя звучит так, будто он бредит во сне. Лэй бледно улыбается его, Луханя, губами.
-Смотри. Смотри дольше.
И Лухань видит. Ему думается, что если провести параллели, то можно сравнить эти глаза с луком — снимается первый слой, второй, затем третий. Четвертый, а может — даже и пятый. А потом только слезы, бесчисленные литры слез от самой сердцевины, когда приходит понимание, что под слоями нет ничего.
Просто пустота, похожая на нефть или жидкое машинное масло.
Лэй легко отталкивается руками от каменных плит — больно царапает ладонь , и на ней выступает кровь. У Луханя — тоже.
Исин делает пару шагов назад, но не оглядывается, и без этого зная, что Вторая Луна исчезает, и все становится на свои места. А когда на небе лишь одна луна - уже не время допельгангеров.
Лухань лежит на холодных плитах в позе эмбриона, безуспешно пытаясь вытереть окровавленную ладонь об острую каменную поверхность, но лишь больше раздражая рану — проходит пять, десять, двадцать минут. Или чего там есть в этом чертовом мире.
Опуская веки, Лухань видит собственные глаза и слышит холодный приказ Лэя - «Смотри дольше».
И начинает понимать, отчего допельгангеры вызывают в людях настолько неподдельную и неразбавленную ненависть.
@темы:
фанфики,
EXO просто што.
-
-
15.04.2012 в 20:10