камбэкаюсь вот

[myownsense]

Юнхён-центрик, Донхёк, Чану; детский дом, взросление, общение взглядами, обещания из губ в губы, военно-морское училище

Из общего у Юнхёна с ними то, что они все не знают собственных родителей, а еще больше всех остальных любят сборные модельки кораблей, что изредка попадаются в картонных наборах с фигурками, которые им еще реже привозят в детский дом какие-то взрослые люди.

Юнхён эти кораблики видит издалека - старинные фрегаты, бриги, новенькие авианосцы, крейсера, линкоры - и сразу же проталкивается через толпу детей, чтобы урвать фигурку, которая пока что всего лишь листы картона с пунктирными линиями.

Потом они с Донхёком и Чану аккуратно, трепетно и тщательно эту фигурку собирают, подклеивают и по тысяче раз перепроверяют - и она, волшебная и красивая, пополняет полку с коллекцией, откуда они иногда берут модельки поиграть. Модели живут годами.

Они не помнят своих родителей, потому что оказались здесь еще в младенчестве - и это, наверное, к лучшему; к некоторым из их группы приходят какие-то люди, родственники, может, но к нему, Донхёку и Чану никогда - и да, шде-то лет в семь Юнхён слишком мудро для своего возраста приходит к выводу, что так правда лучше. Он бы вот, например, никогда не смог простить.

Донхёк говорит, что смог бы, а Чану тогда совсем маленький. Чану для них - сначала плюшевый медвежонок, которых тут все расхватали, а им не досталось, а потом младший брат - и они всегда его защищают, потому что иначе в этом мире выжить сложно.

У них бесконечная любовь к картонным корабликам - это в детстве, а потом, когда повзрослее становятся, к лего и сложным конструкторам и, наконец, к импровизациям из спичек - кровати в спальне рядом и общая мечта когда-нибудь стать моряками.

Может, не совсем моряками - но точно однажды взойти на борт корабля и уплыть далеко-далеко, всю жизнь прожить в океане, не возвращаясь домой, которого у них нет.

Детский дом - так себе место, куда хотелось бы вернуться.

Сознательная жизнь - лет с четырех или пяти, наверное, и начинается она у них друг с друга; они растут вместе, бок о бок, всегда втроем, и это кажется всем таким странным, что больше с ними никто не общается - а им и не нужно. Юнхён самый старший и первым понимает, что слова вообще сами по себе штука ненадежная - и они учатся общаться взглядами, когда рядом есть еще кто-то - взглядами так, чтобы никто и никогда не узнал их секрета.

Почему они всегда стараются выцарапать из всех моделек именно корабли и почему больше всех любят редкие прогулки по морю - они никогда не разговаривают между собой при чужих, а чужие для них все.

Весь мир чужой - есть только они трое, корабли и общая мечта.

Юнхён старшее и дерзее - Юнхён из тех, кто сможет защитить и дать отпор, если что вдруг; Юнхён растет быстрее, кажется, и более собранным - настолько, что Донхёк и Чану все еще могут позволить себе побыть детьми, даже когда им исполняется по пятнадцать лет и приходит момент выбирать, как все будет дальше.

Юнхён вырастает красивым - даже, на вкус Донхёка, слишком; Юнхён тайком встречается с девочкой, но ему это быстро перестает нравиться, потому что кажется, что девочки слишком глупые - Чану же говорит (и наслушался же где-то), но девчонки вроде как растут быстрее и опережают мальчишек в развитии, на что Юнхён закатывает глаза и крутит пальцем у виска.

-Бред, - заявляет авторитетно. - Девчонки дуры, а мы клевые.

Что самое интересное - вряд ли он далек от истины.

Юнхён вырастает красивым - и даже, не испугавшись строгих воспитателей, умудряется как-то выкрасить волосы; Чану тогда, мол, вау, хён, ты такой крутой, такой против системы, а Донхёк и слова сказать не может - просто улыбается тому, какой Юнхён красивый, и держит его за руку, слушая о том, что новый цвет волос сто процентов станет одним из шагов на пути к тому, чтобы воспитатели ужаснулись и поскорее посодействовали тому, чтобы сплавить их куда-нибудь из детского дома.

В школу-интернат, например. Откуда Юнхён достает краску тоже становится вскоре известно - в их уже взрослую группу подростков переводят откуда-то двух ильджинов, которые курят по подворотням, делают самокрутки и сочиняют классный рэп, а еще могут достать все, что вообще есть в этом мире, хоть звезду с неба, только заплати.

Зовут этих ильджинов Биай и Бобби, и Донхёк говорит, что имена какие-то глупые.

-Они же не настоящие, - поясняет Юнхён и встряхивает этими своими новыми пепельными волосами, а потом улыбается ярче всех на свете. - Не беспокойся.

И с ним правда можно не беспокоиться.

Несмотря на то, что Юнхён пробует встречаться с девочкой, первый поцелуй у него случается вовсе не с ней - а с Донхёком; как-то на дне рождения, в темноте, почти в шутку - и только через несколько лет уже по-настоящему, на выпускном перед вступительными экзаменами, когда никто не видит, они впервые пробуют шампанское, и Юнхён целует Донхёка в губы почти умело и шепчет в поцелуй, что у них все получится.

Обязательно, ведь впереди еще немного и - моря и океаны.

Они прилежно учатся в школе, и Юнхён хорош в профильной математике, Донхёк больше в физике, а Чану в физике ядерной - и когда они впервые говорят, что хотели бы из детского дома переехать в военно-морское училище, никто не удивляется.

Не удивляется, когда в качестве прощального подарка просят забрать с собой коллекцию картонных моделей кораблей, а редкие поцелуи и обещания из губ в губы превращаются в традицию, когда вдруг становится тяжело или грустно.

Юнхён обещает, что все будет хорошо - и они не могут ему не верить, потому что нельзя не верить человеку, который через двух нахальных ильджинов достал им в подарок фуражки спецназа военно-морских сил.

Они поступают на факультет кораблестроения, а Чану - на факультет ядерных энергетических установок; они все еще живут в одной комнате и вскоре слывут едва ли не самыми талантливыми первокурсниками корфака, вскоре забывают про детдом, но лишь на словах - впрочем, Юнхён все еще считает, что так лучше, что за ними никто так и не пришел.

Если забирать, так всех троих, потому что иначе нельзя, а теперь им никто и не нужен вовсе - из волос уже давно вымылся пепельный, фуражки однажды можно будет носить на полном серьезе, впереди еще много трудностей, а потом обязательно будет их первое судно и бескрайние океанские просторы.

Так обещает Юнхён, когда украдкой целует Донхёка в темноте, пока Чану задремал и ничего не видит - нечего портить ребенка; так обещает Юнхён, шепча близко, из губ в губы, как всегда тепло и спокойно - и нет смысла не верить человеку, который смог провести их мечту от любви к картонным фигуркам до самых настоящих кораблей.

Скоро перед ними будет целый бескрайний океан, откуда они никогда не вернутся домой - большой красивый линкор и два быстрых крейсера чуть за его плечами, сорок морских узлов и вымывшийся пепельный из волос;

и, может, два хулигана, сбежавшие из детдома, когда-нибудь напишут про них песню -

если, конечно,

узнают,

где они.