ключи по айкон

[myownsense]

Ханбин, листопад, злость и мятная жвачка в кармане

я предполагала, что это должно было быть что-то вдумчивое и красивое, но у меня включился зикан с eureka, и получилось вот это.
серьезно, простите, заказчик.


-Господи. Как. Ты. Меня. ЗАЕБАЛ!

Ханбин и не думал, что Дживон способен быть таким раздражающим. Всю жизнь Ханбин мечтал о красивой немой девушке, а получил болтливого засранца явно не слишком женского пола.

Ханбин не думал и вообще никогда не догадывался, что такую драму можно раздуть из ничего - на улице осень, тепло и неимоверно много листьев, каждый день гребанные листопады в таком количестве, сколько снегопадов за всю зиму не бывает, и на улицах намело порядочно; на листьях можно поскользнуться, случайно не увидеть под ними говно и еще куча разных минусов, и поэтому Ханбин их не любит и радуется, когда дворники собирают огромные горы на обочинах у тротуаров, а когда и их становится слишком много, вежливо просит с этим разобраться, ведь это их, дворников, работа.

Короче, листья сжигают, а Ханбин наконец удовлетворен, потому что они его бесят. Ну бывает такое - и вдохновение он черпает вообще не в этих, мать их, бесячих листьях и глупых фоточках в океане грязных обрывков непонятно чего, что по предположению природы должно висеть на деревьях.

Дживон же ужасно расстраивается, как будто ему не хватило тех двухсот фоток на фоне листьев, под листьями, на листьях, внутри листьев, с листьями в руках, с листьями во рту, с листьями в ушах и с листьями почти в заднице, куда Ханбин серьезно их хотел запихнуть, чтобы Дживон прекратил валять дурака. Дживон устраивает ему ужасную драму по поводу сожженных охапок этой херни и называет Ханбина злым, а тот пытается вспомнить, куда он дел свою антистрессовую игрушку.

Дживон устраивает ему драмы, ноет, что Ханбин убил такую красоту, что в мире теперь нет добра, а у Ханбина стресс, и не спасают ни наушники, ни тинол в бешеных количествах, ни сигареты и специальные стеклянные шарики в вазе, которые должны успокаивать, но и их Ханбину хочется куда-нибудь Дживону засунуть.

Дживон реально припоминает это ему каждый день, жалуется, что в его жизни больше нет романтики и что у него плохое настроение, что это все из-за Ханбина и вообще Ханбин - эгоистичный, злой, малодушный, циничный и не ценящий природу обмудок.

У Ханбина уже нервов не хватает, и вместо улыбки выходит такой оскал, что если бы Дживон был чуть внимательнее, он бы увидел, что Ханбин не убил его только потому, что вокруг свидетели. Дело было где-то в тц.

Терпение лопается в одну секунду как-то утречком - Дживон снова Ханбину припоминает, что он грязный мерзкий антигринписовец, и тот случайно ломает в руках упаковку с лапшой; грязно матерясь, вылетает в коридор и запихивает ноги в ботинки, посекундно обещая Дживону что-нибудь оторвать в количестве двух штук и поменять местами, неважно, что, а тот стоит с упаковкой поломанной лапши и моргает так глупо, как только умеет, а умеет он это виртуозно.

Когда Ханбин вылетает из квартиры и несется по лестнице так, что чуть ли не катится вниз, Дживон кричит ему вслед, чтобы купил жвачку, когда будет возвращаться. Мятную.

Ханбин посылает его нахуй.

***

Два доллара - чтобы купить гребанные черные пакеты для мусора, огромные, такие, в которые и труп запихнуть можно при желании, еще энное количество баксов на проезд и мятная жвачка, которую Ханбин все равно за каким-то чертом купил, хотя в его уютном мире не осталось ничего, кроме злости. Нет, не злости, а реальной НЕНАВИСТИ - к сраным листьям и сраному Дживону, которому он еще и жвачки покупает, мудаку.

Ему приходится уехать в другой район и там еще обойти уйму кварталов, прежде чем он находит то, что ему нужно (в идеале это недорогой наемный убийца, но ладно) - и последующий час он, матерясь, собирает в огромные пакеты упавшие листья по дворам, где их еще не убрали, гребет охапками, запихивает, утрамбовывая ногами, завязывает пакет и так дальше по алгоритму; таким макаром три больших пакета с листьями, грязные руки, килограмм убитых нервных клеток и напуганный воплем “ША ОТСЮДА, МЕДУЗА” чей-то вышедший погулять кот, в припадке страха и ненависти распоровший Ханбину джинсы.

Ханбин стоит в метро с этими громадными пакетами у ног, сигаретой в зубах и голодной злостью в мешках под глазами, попинывает листочки и напоминает чем-то гангстера годов эдак восьмидесятых двадцатого века.

В подъезд он затаскивает эти пакеты так, что умудряется едва ли не навернуться на лестнице, забывает извиниться перед старушкой-соседкой (“наркоман, наверное”) и еще минут пять дубасит кулаками по двери, потому что Дживон как всегда забыл включить домофон, а теперь не слышит из-за наушников или дрыхнет. Ханбин чудом находит в секретном месте ключи и, открыв дверь с ноги, жопой вперед затаскивает пакеты и находит Дживона, конечно, спящим.

И мстительно улыбается, развязывая первый пакет.

***

Он вываливает все эти листья на охеревающего Дживона, мстительно ржет и приговаривает “на тебе, блять, романтику, на, на, на”, развязывает второй пакет и повторяет, “получи, забирай всю, блять, мне не жалко”; ничуть не жалеет, что два часа на карачках ползал по дворам, собирая это дерьмо, лепит последний лист Дживону на лоб и, наконец, впервые за неделю чувствует себя просто охуенно.

И, нашарив в кармане жвачку, сует ее Дживону в зубы:

-И эту херню забери. С днем Святого Валентина, бля.

И, похахатывая, удаляется доедать поломанную лапшу.

Дживон лыбится и обнимает свой листопад.