В зубах - котлета из индейки, в ещё не до конца выздоровевшем горле - насрать на здоровье, правильно, кэп! - до пиздецов острая самодельная аджика, хотя я ещё реально не отошла от утренних войс-сеттингов, когда нужно отрегулировать, блять, хриплость собственного голоса.
В зубах - индейка, и я почему-то спонтанно вспоминаю, что снилось мне этой/той ночью.
Мне снились Секайлу, но не пейрингом, а просто снились. Втроем, но в разных мирах, что ли? Нет, хунханы были в одном, Кай - в другом. И я, черт бы побрал мою менталку, нихуя не помню контекста.
Я помню ванную - немелкую, но и не большую по метражу, где напротив входа - унитаз, а по правую руку - сама ванная. И синий коврик - СИНИЙ БЛЯДЬ КОВРИК КАК У МЕНЯ В ВАННОЙ. ОООК.
В ванной - ни капли воды, полностью одетый Лухань, белая эмаль полностью залита кровью, кровью яркой, явно артериальной. У Луханя перерезано горло. А я почему-то бросаю на коврик свой плеер - модель реально моя, transcend mp870 в белом кондишене, с моими же белыми наушниками со стразами на кончиках - бросаю и ухожу, но потом вспоминаю о нем, но боюсь войти, потому что там Лухань с перерезанным горлом.
Потом кошка. Кошка тоже моя, Патриция, британская тигровая. Идет по дальней стороны комнаты - точной проекции квартиры моей бабушки в другом конце Волгограда. Идет так, будто ей всадили шприц ледокаина.
Сехуна нет, но я точно знаю, что он тоже мертв.
Кай в другом мире, но он тоже мертв.
Я осмеливаюсь войти и забрать плеер. Луханя уже нет. Только кровь.
Дело в том, что даже если я не помню сон. который мне снился ночью, я запоминаю его атмосферу и после неприятных просыпаюсь с хуевым настроением - просто подсознательно, только потом осознавая причины. Здесь - здесь я проснулась и мне было... нормально?
Нормально, блядь? Мне было окей, вот как мне было.
И меня вообще не радует, что даже подсознательно я стала настолько спокойно реагировать на такие вещи.