Посвящаю этот недодраббл в 507 слов тем, кто любит Сухо.
Многие говорят, что он бесполезный лидерОднажды Сухо уходит. Уходит просто — совсем рано утром, осторожно и тихо прикрыв за собой дверь.
Утром у Кёнсу подгорает омлет на завтрак, и он долго шипит, обжегшись многострадальными пальцами правой руки о сковородку. Чханёль пытается вопить, что жрать он это не собирается, потому что вредно для желудка и его тонкой, ранимой натуры; затыкается только после того, как более чуткий Пэкхён заезжает ему острым локтем под ребра и выразительно утыкается носом в свою тарелку. Чханёль ещё с полминуты недовольно бухтит, но встречает жалобный взгляд Сехуна — и замолкает совсем.
У Сехуна весь день болит голова и интернетики отказывают в подключении. Сначала он думает, это это все «трояны» и ненадежный бесплатный «Avast»; потом осматривает каждый сантиметр витой пары интернетного кабеля и у самой стены видит, что просто кто-то сильно умный захреначил в место соединения свой кроссовок, и контакты разошлись. После устранения неполадок на ноут-буке работает только твиттер, а скайп вообще отказывается запускаться. Сехун пробует отослать Луханю смс, но сеть отчего-то перегружена, и сообщения не доходят.
Чханёль полдня пытается шутить, но натыкается на мрачный взгляд Кая из-под мокрой от тренировок челки; следующие полдня Чханёль героически сдерживается, потому что считает, что он выше однобокого и низкопробного юмора, который именно сегодня почему-то хлещет изо всех щелей за милую, да и не совсем за милую душу.
Кай не выходит из танцевального зала даже на пару минут, и Кёнсу приходится насильно поить его водой, на что тот лишь брыкается и требует оставить его в покое. Под вечер Кай в зеркале приветствует двух верных друзей — мешки под глазами — и морщится при каждой попытке наклониться.
Пэкхён отчаянно фальшивит на высоких нотах и ужасно расстраивается, когда Кёнсу напрямую говорит ему об этом — потом долго сидит на одном месте, тупо уставившись в стену и обмотав шею шарфом в страхе, что голос потерян навсегда и никогда больше не вернется. Чханёль путается в словах своей партии и в «МАМА» то и дело лепит «roll like a buffalo». Сехун грызет монпасье и болезненно прикусывает себе язык.
При готовке ужина Кёнсу умудряется уронить упаковку с лапшой, и она красивым золотистым веером разлетается по полу; полчаса группа всем составом уныло ползает по полу, собирая тонкие полоски, и Чханёль каким-то макаром режет себе палец, вынуждая Пэкхёна весь вечер с ним нянчиться и замазывать зеленкой и без того уже триста раз замазанную ранку.
Кай от ужина отказывается, Кёнсу не особо настаивает. Спотыкается в коридоре о пустую коробку из-под монпасье и долго ищет Сехуна, горя жаждой мести.
Сехун невидящим взглядом смотрит в окошко антивируса, ехидно сообщающего, что «Обнаружено 127 троянских программ», и радикальным методом — хлопком крышки — выключает компьютер, отворачиваясь к стене и игнорируя стук в дверь.
Пэкхён ушатывает Чханёля и заставляет его лечь спать только ближе к полуночи и долго умывается в ванной, не понимая, почему кожу так ужасно дерет обычной проточной водой.
Испорченную с утра сковороду Кёнсу выбрасывает, но все равно не может заснуть.
Где-то в Китае Крис задумчиво жует лист алоэ, потому что в проклятой дочиста вылизанной общаге нет ни одной соломинки или травинки.
Скоро Чунмён, конечно, возвращается, смущенно и немного виновато улыбаясь.
И все становится на свои места.