Юбилейный - для Primmi
Рин, извини, пожалуйста, что я так бездарно слил конец - фтайленд никогда не были моей сильной стороной, но я очень старался.
Ты хотела музыки - я постарался тебе сыграть)
и включи там трек, плз, когда появится, оке?)
С наступающим
Название: Чёрно-белое индиго
Фэндом: FTIsland
Пейринг: Чонхун/Сынхён, бэнд-камео
Жанр: не ангст, но и не флафф; повседневность
Тип: мелоди-фик
Рейтинг: дженерал
Чёрно-белое индиго | 900 словДаже когда холодно становится настолько, что глаза начинают слезиться, Чонхун не спешит отходить от открытого окна — так и лежит на подоконнике, свесившись немного наружу и положив подбородок на сложенные кисти рук. Вечерний ветер, отчего-то куда более сильный, чем всегда, рвет кроны деревьев и играет крупными влажными сгустками редкого снега, бросая их в лицо; снежинки путаются в волосах, в ресницах и даже, кажется, пробираются за шиворот, заставляя вздрагивать.
Чонхуна от окна это ничуть не отваживает, и он спохватывается только тогда, когда где-то за спиной раздается тихий надсадный кашель - закрывает окно и перебирается в кресло около синтезатора.
-Я бы перетерпел, - замечает Сынхён, растирая горло и кивая на плотно закрытую раму.
-Да ну тебя, - Чонхун отмахивается и дает понять, что говорить на эту тему желает меньше всего: Сынхёну достаточно выйти в нулевую погоду без шапки, чтобы получить неприятный кашель в качестве привета от простуды.
В студии пусто и одиноко даже несмотря на то, что их двое — голоса раздаются только снаружи, за закрытой дверью, в то время как само помещение ощущается абсолютно автономным, ограниченным четырьмя стенами наскоро созданным мирком с парой гитар и синтезатором посередине. Чонхун ничего против не имеет, но вакуум все равно кажется немного странным, пусть и нисколько не отталкивающим — тепло, хоть окно и было закрыто всего пару мгновений назад.
Разговор не клеится, да ему и не надо, наверное — решает Чонхун, с ноткой тоски во взгляде рассматривая черно-белое полотно синтезатора и прижимая к шее большие наушники в попытке согреть их после холодного, почти ночного ветра.
На электронных часах напротив времени не очень много — около девяти вечера, но и это кажется ночью после слишком долгого дня. Чонхун не знает, сколько им ещё ждать здесь ребят; не знает и Сынхён, забывший спросить у Хонги точное время, когда закончится муторная запись «So Today», где тот отчаянно не мог найти нужного тона в дуэте с Чэджином.
Разговор не клеится, да ему и не надо, наверное — решает Сынхён, бездумно отбивая пальцами импровизированный ритм на гладком дереве гитары. Цели никакой не преследует, но совсем не удивляется, когда Чонхун начинает тихо наигрывать мелодию на синтезаторе, тщательно, как кажется, выбирая каждую клавишу.
Мелодия до боли знакома и немного сводит в области легких — не столь неприятное, сколько неожиданное чувство, и Сынхён пару раз моргает, пытаясь стряхнуть наваждение, вспыхнувшее оттенком индиго. Чонхун играет легко и почти не глядя на синтезатор, просто воспроизводя в памяти ноты и плавным движением переводя их на полотно черно-белых клавиш.
Сынхёну кажется, что они, черно-белые, дают звуки не под нажатием пальцев, а под падающими на них не произнесенными словами; кажется, может, больше не в данный конкретный момент, а всегда, когда Лидер начинает играть на фортепиано. Сынхён наблюдает за движениями его рук и слегка за течением минут на циферблате электронных часов; рассеянно водит ладонями по лежащей на коленях гитаре, изредка принимаясь отыгрывать пальцами ритм по дереву — и говорит невольно, больше поддавшись моменту:
-Так красивее будет, нет? - И начинает также легко, только в памяти воспроизводя ноты, наигрывать ту же мелодию на гитаре.
Чонхун, не глядя, кивает — красиво.
-Ты, хён, всегда так радуешься, когда говорят, что в следующей песне ты будешь играть на клавишных, - словно между прочим замечает Сынхён, делая вид, что наблюдает за струнами инструмента, на деле же из-под растрепанной челки глядя на Лидера. - Это видно.
Чонхун встряхивает головой, на миг сбивая ритм мелодии, и кивает нехотя.
-Да, радуюсь. Радуюсь, Сынхён...
Ритм-гитарист с минуту молчит, понимая, что лучше бы, конечно, к Чонхуну с разговорами сейчас не лезть, но слишком любопытно и кажется, что минута — вполне нормальный перерыв между двумя вопросами. Лидер, впрочем, следующего вопроса предпочитает не дожидаться.
-Мне всегда клавишные нравились. Интересно с ними — черные, белые, белые, черные. Схоже чем-то с жизнью это все черно-белое полотно, а пальцы — будто ты сам, посекундо наступающий то на одну, то на другую полосу.
Сынхён кивает.
-На фортепиано, правда, проще, чем в жизни — тут ты хотя бы во власти играть только на белых, - заканчивает Чонхун, склоняя набок голову и в подтверждение своих слов пробегаясь пальцами по белым клавишам синтезатора. - Раз, и все — только светлые полосы. В жизни не так, и это заставляет думать, что схожести нет совсем.
Мелодия двух инструментов причудливо сплетается в бесконечное кружево, длина нити которого даже тоньше паутины; кажется, будто сделай лишь малейший промах — и она порвется со звонким серебристым звуком, рассыпавшись на сотни пылинок, из которых уже будет невозможно собрать ничего вновь.
Сынхён автоматически продолжает перебирать гитарные струны, но мысли заняты совсем уже не музыкой, а последними словами Лидера.
«В жизни не так, и это заставляет думать, что схожести нет совсем».
Годы ещё девяностые, конец двадцатого, помнится, века; Сынхён хоть и прожил с тех пор лет одиннадцать, но все еще помнит, как впервые в семь лет сел за пианино, также впервые окинув взглядом длинное черно-белое клавишное полотно.
Оно отзывалось на любое, даже самое осторожное и легкое прикосновение, тянуло звуки, отдавалось еле ощутимой вибрацией в подушечки пальцев и немного с непривычки рябило в глазах полярной гаммой — Сынхён подмечал это словно между прочим, больше думая о том, что фортепиано сильно напоминает ему, семилетнему ребенку, зебру.
Зебру и, как говорила ему мама, жизнь отчасти. Такое же черно-белое.
Мысли предательски сплетаются и тают, и Сынхён не понимает поначалу, почему вспомнил этот написанный яркими чернилами в прошлом момент; не отпуская гитарных струн, напряженно всматривается в синтезатор и произносит больше в пространство, чем обращаясь к Чонхуну:
-Да нет, хён, все-таки фортепиано похоже на жизнь. В нем черного куда меньше, чем белого.