Спихнула половину вины на других и думает, будто это чем-то спасёт. Наивная.
Я приму все виды изделий обувной фабрики.
Ибо мне кажется, что это гранд-фейл ((
Примечание: действие происходит после распада группы. блиа, я лох
[J]Peter Rostov[/J], я всё-таки обзову это подарком, а то как-то слово заказ мне не нравится)
Ты вправе делать с этими 803 словами всё, что заблагорассудится)
803 слова о ДжеМин-Как ты?
-Нормально. А ты?
-В порядке.
Небольшое уютное кафе, огромными глянцевыми окнами слепо смотрящее на обычно оживлённый проспект. Сейчас там пусто; безудержный ливень, будто сорвавшийся с цепи дикий волк, наполняет мягким мерным шорохом помещение, ручьями изливаясь по козырькам крыш. Здесь, как и на улице, нет людей — кажется, что только двоих во всем городе душное ощущение предстоящей грозы не потянуло домой.
Прозаичная, нелепая, случайная встреча. Разве это единственное кафе во всем Сеуле, так явно напоминающее их общие любимые места? Логичному Чанмину всё это кажется глупым; он хмурится, грея замёрзшие руки, обхватив ладонями чашку горячего чая.
Джеджун задумчив: он не строит логичных выводов и не анализирует ситуацию — просто радуется, что встретил друга. Ему непонятны вечные попытки Минни подвести любой подарок жизни под определённые жёсткие рамки, сковывающие нормальную человеческую потребность в простой радости и чувстве тепла. Впрочем, Дже ничего не имеет против этой маленькой прихоти — он привык к Чанмину такому, какой он есть. Потому что считает, что лучше быть настоящим, чем пытаться мимикрировать под настроение и желания окружающих.
Странное молчание. Нет, не тяжёлое и обременительное — просто странное. Раньше казалось, будто столько всего хочется сказать — при встрече же не нашлось слов.
-Как ты?
-Кажется, этот вопрос мы уже проходили, - криво улыбается Чанмин, поднимая глаза на друга. Сначала Дже думает, что этот взгляд уставший и немного подавленный, но спустя минуту понимает — нет. Малыш макнэ повзрослел, а с ним повзрослела и привычная дерзость, теперь прячущаяся где-то на глубине карих глаз, раньше открыто плескавшаяся во взгляде. Прячущаяся, но не исчезнувшая.
-Кажется, да, - Дже не считает нужным сдерживать улыбку. - Может, тогда перейдём на другую тему?
Чанмин не против; но он ловит себя на мысли, что ему совершенно нечего сказать. Вопросы о том, почему, зачем, а не проще ли было уладить всё по-другому — вызывают понятное, но от этого не менее горькое, как слишком крепкий кофе, чувство. Зачем ворошить прошлое? Всё равно уже ничего не изменишь. Таков один из главных принципов Чанмина.
Дже знает об этом.
А ещё он знает, что при встрече давних друзей завязывается удивительный разговор с лейтмотивом «А ты помнишь...». Он может продолжаться часами; они же просто молчат, словно впервые встретились в этом небольшом уютном кафе, огромными глянцевыми окнами слепо смотрящем на обычно оживлённый проспект.
-Молодой человек, как ваше имя? - шутливо заводит волынку Джеджун.
Чанмин одаривает его непонимающим взглядом, озадаченно ероша волосы.
-Просто ты выглядишь так, будто мы встретились впервые, - тихо смеясь, поясняет Дже.
-Ты не изменился, - подумав, говорит Макс, изучая остывший чай. Зачем заказывал? Да просто руки замёрзли.
-А ты — да, - пожимает плечами Дже, протягивая руку и невесомо касаясь ладони Чанмина. - Хотя у тебя по-прежнему быстро мёрзнут руки.
Чанмин отмечает про себя, что Джеджун, как и всегда, внимателен к мелочам. Он может не заметить перебинтованной ноги, но такой пустяк, как холодные ладони — вполне в духе Дже.
Дождь успокаивается, Дже перестает отбивать пальцами его ритм. За занавесом стекла вновь появляется жизнь: с шумом проезжает машина, окатывая окна ещё не успевшей смешаться с дорожной пылью чистой дождевой водой. По стеклу медленно стекают тонкие струи, рисуя причудливые узоры, в которых каждый из парней видит что-то своё.
«Нелогично», - думает Чанмин.
«Странно, но уже привычно», - решает Дже.
Остывает вторая чашка чая, а Дже смотрит на время. Два часа молчания — непозволительная роскошь для них обоих в сегодняшней жизни. Хочется какой-то эффектной концовки, разряжения атмосферы, но он просто поднимется из-за столика:
-Мне пора.
А Чанмин поднимается за ним вслед.
Вода бежит по мощёному асфальту; успокоившийся, мелкий дождь медленно уступает место спокойному серому небу. Если закрыть глаза, можно представить, что находишься на берегу моря — вокруг не утихающие звуки воды. А открыв, снова обнаружить себя на пороге небольшого уютного кафе, огромными глянцевыми окнами слепо смотрящего на обычно оживлённый проспект.
Здесь по-прежнему нет людей, они ещё не до конца доверились погоде.
Пять минут, ещё пять минут этой случайной встречи и странного молчания.
-Хён?
Не сразу Дже понимает, что Чанмин обращается к нему. Кажется, будто слово «хён» кануло в небытие вместе с теми воспоминаниями, которые могли бы занять место в молчании с лейтмотивом «А ты помнишь?..»
-Да, Минни? - Дже улыбается, глядя на серое небо. Сейчас его оттенок кажется теплее, чем секунду назад.
-Я скучал.
-И я скучал, Минни.
Всего на несколько мгновений Чанмин позволяет себе слабость немного податься вперед, прикасаясь губами к губам Дже. Ожидает сопротивления, отталкивания, осуждения. Но Джеджун лишь чуть улыбается и закрывает глаза. И ловит себя на мысли, что это сложно называть поцелуем: Чанмин запечатлевает, запоминает, оставляет на память. Старается сохранить в себе частицу того, кого, возможно, и не лелеет надежды больше встретить.
И поцелуй получается со вкусом горечи, безнадежности. А Дже добавляет в него привкус надежды.
-Хён, мы когда-нибудь снова будем все вместе?
Когда Джеджун открывает глаза, Макса рядом уже нет. Только сквозь ещё мутную пелену дождя видна удаляющаяся фигура.
Дже зябко кутается в пальто и поднимает высокий воротник, снова глядя на серое небо, ставшее ещё на тон теплее.
-Конечно, Минни. Всё будет. Обязательно.