Автор: Глава Эстетов Быдлограда
Бета: работаю без оной
Фэндом: SuJu
Пейринг: Кюхён/Йесон
Жанр: смарм,
Рейтинг: G
Предупреждения: AU — украдём ребят из звёздой жизни на пару слов. ООС. POV Кюхёна
Варнинг! Искажение фактов. Приравниваем примерно возраста ребят. Автор извиняется.
Присутствуют авторские знаки.
От автора: Я посвящаю это Ernany Black потому, что так надо.
Наша повесть-Извини, много дел, потом. В следуюший раз.
В следующий раз. Хорошо. Как часто ты это говорил, Йесон? Соглашаюсь, стараясь улыбаться. Жалок. Как давно ты полюбил фальшивые улыбки, малыш Кю?
Мы познакомились не так давно, как те пафосные идиоты, гордящиеся «дружбой» с пелёнок, но наша повесть насчитывала куда больше счастливых моментов.
Мы учились в одном классе; ты был старше, хотя внешне это не бросалось в глаза. Тихий, хрупкий и обманчиво беззащитный; внутри кремень, который никогда мне не поддавался. Всё моё буйное существо никогда не было и не будет таким постоянным и устойчивым.
Одновременно со всеми и глубоко в собственном мире — мы писали свою повесть. Незримыми чернилами на нематериальной бумаге — то была история дружбы.
Всегда спокойный и рассудительный, не повышающий голоса, ты был моей полной противоположностью. Я нашёл в тебе это — жизненно необходимое мне самому. Ты же нашёл во мне то, чего не хватало тебе — азарта, щепотку безбашенности и дольку наглости. Я вёл себя, как маленький эгоистичный ребёнок — это казалось со всех сторон выигрышной жизненной позицией.
Я не задумывался о том, что мой эгоизм может причинить тебе боль.
А ты не задумывался о том, что появившаяся в тебе отрешенность выбивает меня из привычного ритма жизни.
Ты стал взрослеть, Йесонни, замыкаться в себе. Я не знаю причин, мне они неинтересны — я не психолог. Я просто хотел видеть рядом с собой привычного друга. Я не понимал, что перемены неизбежны.
И стал меняться сам. Медленно, незаметно, кардинально. В один момент осознание пришло, как ушат холодной воды на голову: «Всё, парень, ты изменился». Наверное, тоже вырос.
Ты стал задумчивее; я стал больше фальшиво улыбаться. Ты не поддерживал общение, будучи уверенным, что я всегда приду сам; я же сознательно воздвиг вокруг себя прочный барьер эгоизма и цинизма, не подпуская никого. Я стал маской; я пытался безболезненно пережить перемены.
Безболезненно.
Ты рос болезненным ребёнком: простуды были не в новинку и воспринимались как должное. Я всегда вспоминал о тебе первым — звонил и вытаскивал на прогулки. Капризничал, угрожал, обижался. Но отказов меньше не получал. Ты чихал, шмыгал носом, имел много дел и занимался спортом. Этого хватало, чтобы мы виделись реже.
Мне не хотелось общаться в школе — там, где бесконечная фальшь, там, где настоящая дружба высмеивалась. Коллектив был такой, что необходимо выживать. Не жить, а выживать.
Ты не понимал, почему я старался везде таскать тебя с собой. Ты повзрослел, но остался таким же ребёнком, Йесонни.
И тогда я стал сжигать листы нашей повести. Больше общался с другими людьми, в то время как ты строил свой собственный мир.
Я открылся им, вновь стал тем, кем был раньше. Меня снова приняли — существенная положительная сторона моей хамелеоновой маски.
А мне это не нравилось. Я хотел быть собой. Но для этого нужен был ты, который ушёл, даже не попытавшись ничего объяснить.
Ушёл, забрав с собой половину нашей повести.
Я сжёг свою половину — старался забыть.
Тогда я впервые задумался о том, что лучше бы вообще ничего не было.
-Извини, давай в другой раз.
А будет ли он, Йесон? Ведь малыш Кю тоже изменился.
Прошло время — да, много времени. И снова я стою у тебя под окнами: чёрное пальто, руки в карманах, без шапки — ты всегда укорял меня за это. Стою, задрав голову вверх, ловлю губами одинокие капли начинающегося дождя. Ты любишь солнце, я — дождь, поэтому для прогулок мы выбирали нейтральную погоду. Но чаще — солнце. Я не говорил, что оно режет мне глаза.
Давай напишем нашу повесть заново.
Я дам тебе новый, заточенный карандаш.
Как прежде, сплетём на незримых страницах два почерка — соавторы собственной истории.
И пусть у неё будет счастливый конец, хорошо?
Нет. Пусть у неё не будет конца.
«Всё равно тебя не брошу, - я упрям, как всегда. - Потому что ты хороший».