Флэшмобопост №1.

Для  life88

Ну что я могу сказать? Умный, позитивный человек, имеющий свое мнение - это таки да, важно. Умеешь выслушать, хотя сама почему-то стесняешься делиться эмоциями с людьми, которые - ты заранее знаешь - ничего не имеют против этого.
От себя имею сказать - спасибо, что часто слушала мои вопли и сопли хД
Мы сейчас, кнчн, что-то меньше стали общаться - может, на это есть какие-либо причины или это просто некий мэйнстрим, который нас разделил
не знаю, не думал не анализировал.
Но в любом случае - я рад, что мы когда-то познакомились и начали общаться ))

Успехов на фикрайтерском поприще, нева гив ап, да

@темы: кто-то что-то сказал?, флэшмоб

---

Проба пера и собственных извилин

Название: <...>
Фэндом: B.A.P
Персонажи: все ребята, не спойлерим
Жанр: повседневность, ангст, разножанр
Рейтинг: PG-13 пока что только за мат
Тип: AU, очень AU

В принципе, к этому куреву есть уже и название общее, и название глав, и концепт. Но я сомневаюсь насчет самой идеи и того, стоит ли она воплощения, или лучше переключиться на другие вещи.
Так что проба пера, пробный отрывко-начало-начал, на ваш суд
ну как-то так.
потом, если пойдет, нормально все оформлю.

Три с хером тысячи пробных слов

Подойдя к пустынной автобусной остановке напротив нужного места, Тэхён первым делом смотрит на часы в мобильном: он пришел на семь минут раньше, а значит, ещё ровно шесть с копейками оставшихся придется маяться херней, пиная пивные банки у скамейки.
Если условлено в восемь вечера, Ёнгук и появится аккурат в восемь — ни секундой раньше, ни, собственно, позже. Однако Тэхён сам предпочитает прийти заранее, чтобы не провоцировать непредвиденной реакции; стоит, убрав руки в карманы, на другой стороне улицы напротив какого-то низкопробного клуба, не особо горя желанием к нему приближаться.
Ёнгук умеет выбирать места, от которых Тэхёну не по себе, пусть и стоило бы уже привыкнуть ко все больше сопровождающей их разноцветной темноте, облакам курева и едким, специфическим запахам злачных мест.
Нет, не потому, что хочется — просто надо, Тэхён это знает, и напоминает себе об этом каждый раз, когда Ёнгук вызывает его. Деньги нужны, а другого варианта никто не видит, раз за разом продолжая принимать предложения Ёнгука по выступлениям в подобных сомнительных местах — что Химчхан, что Чоноп, что, собственно, и сам Тэхён.
Другое дело, что линия разделения продолжает светиться ярко-желтой полосой посреди тумана: есть Ёнгук и Зело, а есть все остальные, просто сессионные, и Ёнгук зовет их лишь тогда, когда ему это нужно — именно что ему, а не им.
Отказ в стандартный пакет прав изначально входит, но, как правило, такое не практикуется.
Сегодня ситуация поворачивается если не на триста шестьдесят, то на сто восемьдесят градусов точно — звонит не Ёнгук, а Тэхён, и место назначает тоже он; Гук только пару долей секунд молчит в трубку, а затем также без единого слова бросает её — с первого мгновения воспринимается как посыл в несметные ебеня, но Тэхён неглуп и успел Ёнгука немного узнать, поэтому уверен — придет.
Ранней весной холодный вечерний ветер как всегда пробирается даже под куртку, и Тэхён радуется, что у неё зауженные рукава, а то бы и туда просочился, заполнив расстояние между тканью и кожей холодным вакуумом. Тэхён до горла застегивает замок и хохолится, как воробей, недовольно разглядывая противоположную сторону улицы — из клуба через каждые пять-десять минут выходят и обратно заходят размытые тени, вынося вместе с собой клубы мутного дыма и пыли. Он машинально пересчитывает их и сортирует в подсознании, чтобы хоть чем-то заполнить пустоту от мыслей в голове; едва ли не пропускает момент, когда к бесконечному теневому потоку четким росчерком добавляется ещё одна, на этот раз статичная.
Тэхён резким движением руки перед глазами смахивает шлейф воображения и, не обращая внимания на желтое предупреждающее мерцание светофора, быстрым шагом переходит дорогу, останавливаясь напротив замершего у стены здания Ёнгука.
На часах — где-то без двух секунд восемь, и Тэхён улыбается про себя.
Ёнгук тоже держит руки в карманах широких джинсов, и они не здороваются, предпочитая обменяться молчаливыми кивками, словно расценивая каждое сказанное слово на вес золота. Тэхён выдерживает вполне естественную паузу, дожидаясь, пока Гук нашарит зажигалку и закурит, выпустив первую струю сизого дыма. Тэхён теперь даже не морщится — привык, но и старается не дышать, чтобы не повредить голосовые связки.
-Как Зело? - задает наконец единственный вопрос, ради которого терпел брошенные трубки и мат, настаивая на встрече. Ёнгук пожимает плечами.
-Хуёво. Ещё вопросы?
-Да, - сходу невозмутимо продолжает Тэхён. - Сколько ещё времени он будет мучиться из-за твоих дебильных закидонов?
Гук щурится на выпущенный клуб дыма и только затем переводит взгляд на самого Тэ, скривив губы.
-Твое какое дело?
-Охерительно оригинальный ответ, я прямо его не ждал, хён Ёнгук, - с ударением на обращение говорит Тэхён, мало заботясь о предполагаемой субординации, о которой в их мире все, наверное, уже и вовсе забыли. - Мне ли тебе объяснять, что с вещами вроде сломанных ребер не шутят? Ну там медицинские справочники, руководства по оказанию первой помощи, экспромт-курсы обучения на медсестер — это, конечно, хорошо...
-А теперь засунь все, - невозмутимо отвечает Ёнгук. - Все, что ты сейчас сказал, в задницу. Я, кажется, согласился прийти не для того, чтобы слушать какие-то идиотские нотации. Уволь...
Тэхёну думается, что Ёнгук сейчас просто развернется и уйдет; возможен, правда ещё один вариант — вдарит куда-нибудь в больное место, и только потом развернется и уйдет.
Тэхён уже готовится до конца гнуть свою линию даже в спину Гуку, но тот продолжает стоять на месте, вдавливая в асфальт недокуренную сигарету.
-Шутить можно с кем угодно и с чем угодно, - наконец говорит он, - Главное — правильно определить пробу собственного юмора.
-В таком случае, я ещё никогда не встречал таких дебильных шуток, уж извини, - реагирует Тэхён, поводя плечами.
Ему порядком удивительно, что Ёнгук оставляет без ответа вот уже которых выпад кряду; пытается в сгущающейся темноте рассмотреть выражение лица Гука, но терпит неудачу — тот стоит в тени и чуть отвернувшись, словно зная, что Тэ нужно видеть реакцию собеседника, и назло умело её скрывая.
В свете фар замершего неподалеку автомобиля Тэхён видит, что Ёнгук выглядит порядком усталым: лицо осунулось, под глазами появились темные круги, губы высохли и потрескались, и Ёнгук постоянно морщится, когда случайно снова сбивает их о фильтр сигареты.
-Хочешь знать моё мнение? - просто спрашивает Тэхён, не особо на что-то надеясь.
-Нет.
-Шути с кем хочешь и с чем хочешь, если это касается только тебя. Зело не обязан мучиться из-за каких-то там твоих мировоззрений или ещё какой-нибудь хуеверти, и если ты взял на себя ответственность за него — будь, блядь, добр обеспечить ему хотя бы нормальную возможность дышать. Будто бы ты не знаешь, что это такое...
Тэхён неопределенно поводит рукой в воздухе и досадливо ею же взмахивает, видя, что Ёнгук ни движением не реагирует на его слова, а только смотрит равнодушно и с видом а-ля «пизди-пизди, приятно слушать».
-Тебе ничего не мешает обратиться в государственную больницу, и ты прекрасно знаешь, что они обязаны бесплатно оказать помощь в сращивании ребер. Или номер скорой помощи настолько сложен, что тебе невозможно его запомнить?
-Всё сказал?
Тэхён дико кривится и дергает головой, что Ёнгук расценивает как положительный ответ.
-А теперь сделай одолжение — иди к черту.
Теперь, как Тэхён и ожидал изначально, Ёнгук разворачивается и спокойно собирается уходить, посчитав слое слово последним и не подвергающимся никаким сомнениям; стоит пару секунд на месте, словно выбирая, в какую сторону идти, но уже во второй раз останавливается, глядя прямо перед собой в начало лабиринта вечерних переулков.
-Знаешь, Тэхён, - начинает вдруг Ёнгук спокойно, даже не оборачиваясь. - Иногда мне кажется, что твой мозг и здравомыслие работают по принципу «не надо — пожалуйста, надо — хуй». Хороший такой принцип, добротный, встречается часто. Я понять не могу, ты правда предположить не в состоянии, что и мне, и Чунхону без всех требуемых документов очень сильно обломится?
Тэхён опирается спиной о прохладную стену здания, чувствуя, как холод упорно пробирается под ткань куртки, и с силой проводит рукой по лицу.
-Есть другие варианты.
-Я знаю, - неожиданно легко соглашается Ёнгук, создавая впечатление, будто его в одну секунду умелая рука кукловода подменила на абсолютно другого персонажа. - Частная клиника, все дела, и документов нужно по-минимуму, но есть одно «но».
Тэхён случает, не перебивая и не задавая ненужных вопросов — Ёнгук сам все скажет, выдержав ровно такую паузу, какую ему нужно. Прерви — послан.
-Бабло, Тэхён, бабло, - Гук делает выразительный жест рукой и усмехается. - Ты знаешь, хотя нет — ты не знаешь, что я готов заплатить за всю эту круговерть, но с условием поэтапной выплаты. Заметил, что за последние две недели было всего три выступления?
-Одно, - кривится Тэхён.
Ёнгук сначала непонимающе изгибает бровь, задумавшись, а затем пожимает плечами, будто сделанный вывод — сама собой разумеющаяся вещь:
-В двух я выступал один.
Тэхён с долей раздражения усмехается про себя, де, Зело на сцену, понятное дело, вытаскивать не стал, но и никого из остальных ребят не позвал, будучи абсолютно уверенным, что справится один. Справился. Три выступления за две недели в сравнении с десятком, как было ранее — справился, конечно, скептично размышляет Тэхён.
Ёнгук за ходом мыслей Тэ, буквально отражающихся на лице, не следит, молча продолжая ждать хоть какой-нибудь вербализированной реакции.
-С чего ты взял, что частная клиника не предоставит возможности оплатить лечение поэтапно? - задает Тэхён вполне логичный вопрос, а Гук возводит глаза к мнимому небу: сам Капитан Очевидность.
-Это как кредит, чувак, который выдают только тем, кто способен его выплатить. А я даже не знаю, сколько времени мне понадобится, чтобы достать деньги.
Ёнгук пожимает плечами и смотрит на Тэхёна уже не так, как прежде, и Тэ кажется, будто на время из-за придавленного парой бетонных плит проблем Гука появляется он прежний, куда менее замороченный и воспринимающий все проще. Но только лишь на пару мгновений — затем снова глухой бетон.
-Ты пробовал? - коротко уточняет Тэхён, смотря куда-то поверх плеча Ёнгука.
-Да, - отвечает Гук, и Тэхён усмехается, думая, насколько тонкими и легко рвущимися могут быть маски, которые люди с маниакальным упорством примеряют, стараясь скрыть то, что считают своей слабостью.
Тэхён же уверен, что привязанность и забота — самое последнее, что можно назвать слабостью; Ёнгук мыслит диаметрально и недовольно фыркает, когда Тэ все-таки обходными путями удается вывести его, Гука, на чистую воду — да, пробовал, да, пытался, да, «не похуй». Тэхён зябко передергивается и поднимает воротник курки, одновременно пытаясь натянуть рукава на кисти рук, чтобы не мерзли; носком кроссовка перекидывает раскиданные по асфальту сигаретные фильтры и медленно оформляет в голове мысль, которая появилась ещё в ту секунду, когда Ёнгук заговорил о частных клиниках.
-Варианты есть. Ну хотя бы потому, что их не может не быть, - начинает он издалека, когда Ёнгук поднимает на него взгляд. - Завтра часов в пять вечера дома будешь?
Гук кивает с оттенком легкой снисходительности, мол, в пять утра может и не застанешь, а вот в пять вечера — пожалуйста. Тэхён же только потом понимает, что сморозил, в сущности, глупость — Ёнгук в последние две недели, когда Зело сломал ребра, вообще практически не выходил из дома, опасаясь оставлять Чунхона одного. И сейчас уже начинает нервно поглядывать на часы.
-К чему тебе это?
-Просто в пять часов, - отмахивается Тэхён, будучи не совсем уверенным в своих мыслях. - Будь дома и включи звонок. Если я не приду... Хрен с ним, не будем об этом думать.
Напряженно смотрит на противоположную сторону дороги, где от остановки отходит уже который по счету автобус — скоро их станет совсем мало, а идти пешком не особо хочется. Ёнгук понимающе кивает и взмахивает рукой на прощание, ныряя в густые тени лабиринта вечерних переулков.
Тэхёну ехать до общежития университета довольно далеко, и он достает из кармана наушники, на ходу распутывая их, и забегает на ступеньки автобуса уже с каким-то рандомно включившимся треком.

-Что за привычка включать музыку во время разговора по телефону? - Тэхён недовольно возмущается, одновременно вертясь около дерева и пытаясь встать около него так, чтобы жесткая кора казалась не особо жесткой.
-Ты вечно чем-то недоволен, - слышится в ответ голос Химчхана, а затем какой-то шорох, грохот и, наконец, тишина, свидетельствующая я том, что музыку на том конце провода все-таки выключили. - Никакого уважения к желаниям собеседника, что за дела-то.
-Просто в данном случае ты вроде как должен меня слушать, - безапелляционно замечает Тэхён, и Химчхан коротко фыркает.
-Ну, ты поешь тоже неплохо, но все же... Ладно, чего там за варианты? Кто этот пацан?
Тэхёну наконец удается поудобнее устроиться, оперевшись спиной на дерево напротив ворот к колледжу, и он пару секунд молчит, высматривая кого-то впереди.
-Давний друг, ещё со школы. Его отец — владелец хорошей частной клиники в Йонсангу, я там, помнится, бывал пару раз, когда руку ломал. Мои родители не сильно-то доверяли государственным больницам...
Химчхан где-то в другом конце Сеула кивает, забыв, что Тэхён его не видит; одумавшись, что-то согласно мычит и угукает, де, продолжай, товарищ.
-Да чего ещё-то, - фыркает Тэхён. - Вот и вся сказка, not to be continued, как говорится. Я сильно надеюсь, что он не откажется поговорить с отцом на тему поэтапной оплаты операции, и вообще подскажет, чего там Зело нужно. Может, и операции никакой не требуется — Ёнгук тот ещё лекарь.
-А этот твой друг — он что, сможет сказать, нужна ли операция? - недоверчиво интересуется Химчхан.
Тэхён снова берет паузу, присматриваясь к дверям учебного заведения.
-Если это возможно сделать без аппаратуры — да, наверное. Он на медика учится все-таки, хотя я не знаю тонкостей.
-Аа-а-а, - глубокомысленно изрекает Химчхан, и в трубке слышится клацанье, как если бы он пальцами быстро бегал по клавиатуре. - Собственно, неплохо, что ты взялся помочь — Ёнгук совершенственно не умеет разговаривать с людьми, хотя я почти уверен, что он пытался как-то устроить всю эту круговерть.
-Такого слова нет, - машинально поправляет Тэхён, видя, что из дверей колледжа постепенно начинают выходить студенты, разделяясь на группы и расходясь в разные стороны. Он напряженно выискивает взглядом нужную фигуру, будучи уверенным, что последняя пара закончилась именно сейчас.
-Какого слова? - для проформы спрашивает Химчхан, хотя по голосу слышно, что ему это не слишком интересно.
-«Совершенственно». Нет такого слова.
-Я использую подобные слова, чтобы придать речи определенный колорит, выражение и подчеркнуть тот смысл, что я изначально закладывал...
Среди кажущегося бесконечным потока студентов внезапно появляется одна фигура, сразу приковавшая взгляд Тэхёна — молодой человек в ярко-оранжевой жилетке и с большими наушниками на шее, держащий в руках стопку листов формата А4. Тэхён мгновенно отлепливается от дерева и делает пару шагов вперед, уже не слушая заливающегося соловьем Химчхана.
-Ладно, хён Химчхан, я тебе перезвоню попозже, - торопливо шипит он в трубку и сбрасывает вызов, уже не слыша скептичное химчхановское «знаю я, как ты перезваниваешь». Тэхён быстрым шагом пересекает площадь перед колледжем и успевает дойти до студента ещё прежде, чем тот успевает сделать хоть шаг, в замешательстве, как кажется, рассматривая распечатки.
-Ёнджэ?
Тот от неожиданности чуть ли не упускает из рук листы, но в последний момент ловит один уже почти улетевший и с видимым удовлетворением сворачивает всю бумагу в трубку, словно только и ждал момента, чтобы над ней поизмываться.
-О, привет, Тэхён, - парень немного щурится и улыбается, помахивая в воздухе свернутой трубочкой. - Какими ветрами в эту обитель зла?
Ёнджэ делает выразительный жест рукой, обводя здание колледжа, и втихую кривится, словно от зубной боли: по всей этой немой пантомиме Тэхён понимает, что учебный день у друга был не из лучших.
-Просто повидать, - лукавит для начала Тэхён, а потом сразу же решает, что Ёнджэ не тот человек, с которым может прокатить этот маленький фокус. - Да и дело есть.
-Дело? - Рассеянно переспрашивает Ёнджэ, задумчиво постукивая трубочкой по лбу и ероша выкрашенные в блондинистый цвет волосы. - Ну раз дело, значит, важно... Пройдемся? Я хотел посмотреть наушники.
Тэхён не старается сдержать улыбки, глядя, как Ёнджэ, даже не дожидаясь ответа, спокойно идет в сторону выхода со двора колледжа, как-то не принимая во внимание факт, что Тэхён может и не пойти следом. «Время вроде идет, а некоторые вещи так и остаются неприкасаемыми», - думает Тэ, догоняя друга и отмечая, что и через двадцать лет Ёнджэ при случае потащит его все в те же электронные магазины, только с искренним непониманием глядя в ответ на вопрос, де, ведь неужели нет места получше.

Ёнджэ которую минуту кряду вертит в руках упаковку с вакуумными наушниками, внимательно вчитываясь в текст на обороте и то и дело недовольно хмурясь; Тэхён стоит чуть позади, скрестив на груди руки и посекундно возводя глаза к потолку.
Давно отошедший консультант стоит в стороне, уверившись, что с таким клиентом разговаривать невозможно.
-Ну чего тебе в них не нравится? - не выдерживает Тэхён, указывая на упаковку. - Ну вот чего, а?
-Диапазон частоты узковат, - пожимает плечами Ёнджэ и возвращает наушники на место, машинально теребя свои, висящие на шее. - Ну, собственно, возвращаясь к вопросу. Переломы ребер — нехило неприятная и болезненная штука, но, в принципе, довольно безобидная, если правильно срастить кости. Там на реабилитацию уходит около четырех недель, и вуаля — как новенький.
Тэхён слушает, не перебивая, и поднимает вопросительный взгляд, когда Ёнджэ замолкает; Тэ берет первые попавшиеся наушники и сует ему в руки, привлекая внимание и кивком головы намекая на продолжение лекции.
-Да, в общем, - продолжает Ёнджэ, рассматривая предложенное. - Мне, в принципе, с отцом поговорить несложно, и я не думаю, что он откажется смягчить условия оплаты операции... К тому же, насколько я могу полагать, за сращивание ребер особо не сдерут.
-Значит, ты поговоришь?
Ёнджэ откладывает наушники обратно на витрину.
-Говорю же, мне несложно.
Снова спокойно молчит, и Тэхёну начинает казаться, что Ёнджэ словно ждет от него чего-то, а материя молчания имеет отдаленный привкус вопросительности; Тэхён треплет челку и пытается понять, что от него требуется.
-Наверное, тебе нужно самому посмотреть на ситуацию? - спрашивает он осторожно, радуясь, что накануне уточнил Ёнгуку, что может к нему явиться.
-Бинго! - весело улыбается Ёнджэ, как ребенок радуется простому решению внешне сложной загадки. - Нет, ну не думал же ты, что мне будет офигительно удобно просить за совершенно незнакомых мне людей, при этом не зная точно, чего там произошло? Как минимум подозрительно, мне кажется.
Тэхёну из вредности ужасно хочется ответить нечто вроде «ну конечно думал, это же очевидно», но он сдерживается, снова наблюдая, как Ёнджэ перебирает разные наушники с таким видом, будто там не провода, а ядовитые змеи как вариант.
-Кто вообще эти ребята? - интересуется Ёнджэ, направляясь к выходу из магазина под недоуменные взгляды консультантов. - Всегда знал, что кроме акустических ничего приличного не существует.
Тэхёну именно сейчас хочется, чтобы в создании, которого зовут Ю Ёнджэ, внезапно оказалась функция «разговор на одну тему only», но он понимает, что извечная любовь Ёнджэ к разговорным кубикам-рубикам разного рода — явление неискоренимое. Говорить на несколько тем одновременно, при этом не затрагивая ни одну, говорить на одну, затрагивая множество разных и упорно гнуть две линии в одном разговоре — да вообще проще простого.
-Близкие товарищи, - подумав, отвечает Тэхён на первую из реплик. - Можно сказать, деловые партнеры, как-то так.
-Понятно, - кивает Ёнджэ и чуть щурится, изучающе глядя на друга. - Деловые партнеры, я понял. Окей, и когда я смогу посмотреть вообще на ситуацию... Как зовут этого твоего товарища?
-Зело.
-Угум, Зело. Интересное имя. И когда я смогу посмотреть на его ситуацию? Просто может быть такое, что переломов и нет вовсе, а ребра только перебиты. А ощущения, заметь, одни и те же практически.
Тэхён по привычке поднимает рукав куртки, чтобы взглянуть на часы, но тут же себя одергивает, вспомнив, что потерял их недавно; смотрит на электронные в телефоне, показывающие три часа дня.
-Все равно я не понимаю всех этих медицинских тонкостей. Можно прямо сейчас, ехать где-то полчаса, - говорит Тэхён, прикидывая, что приедут они намного раньше, чем в теории ждет Ёнгук. Впрочем, проблем и недовольств быть не должно — не праздный визит.
Ёнджэ раздумывает недолго и кивает, вопросительно указывая сначала то на автобус, то на переход в станцию метро. Тэхён соглашается с первым вариантом.
-Только мне железно к шести домой, - уточняет Ёнджэ, вслед за Тэхёном высматривая номера автобусов.
Тэхён согласно склоняет голову, думая, что много времени это занять не должно.

@темы: фанфики, It's B.A.P

---

Всё-таки влез)

Все, кто отмечаются в комментариях, постят это у себя, а я пишу один пост специально для человека, который отметится.
Пост просто должен быть посвящён одному человеку. т. е. если отметилось 2 человека, то должно быть 2 поста, каждый из которых посвящён какому-нибудь человеку, отписавшемуся тут.

Чуваки, флэшмобный пост не закрываю, но для тех, про кого мне нечего сказать, писать не буду, извиняйте.

нереальная красивость просто так, чтоб была <3

@темы: флэшмоб, It's B.A.P

---

It's B.A.P

Ну короче все изначально запостили дебютный клип биэйпи, а кэп кривокосой, поэтому первый пост в его дайре - совсем не клип

Я вот что скажу - давайте не будем эту хуйню воспринимать как фанфикшен? Ну так, чисто разрядка моего безумного желания писать, а меня ни на что нормальное не хватает.
Манна есть, нет мыслей - вот результат.

Название: На орехи
Фэндом: B.A.P
Пейринг/Персонажи: Ёнгук/Зело + бэнд
Рейтинг: Пиджи-13 за мат
Жанр: нуа.. юмор, ние?

Чуваки, это только драббл, я просто тупо поэкспериментировал, потому что решил сыграть в игру наподобие Кея: напиши, блядь, по группе, которую нихуя не знаешь.
Только у Кея получилось, а у меня - НЕТ

На орехи | 1401 слово

Когда на съемочной площадке на полную мощь запускают уже записанный «Warrior», у Ёнгука на первых секундах начисто отбивает чувство реальности, и начинает казаться, что декорированный переулок, разукрашенный граффити, и есть та самая неоспоримая правда, а все то, что вне её — камеры, стафф, оборудование, операторы — лживая мишура, невесть каким образом затесавшаяся в мир паршивого ДНК, инфицированных вирусом и стартовой точки новой революции*.
Через пару секунд это чувство, как правило, испаряется, когда в суете кто-нибудь из маннэ-лайн наворачивается, споткнувшись о бесчисленные провода — скорее всего, это Ёнджэ, у которого отчего-то вечно развязываются шнурки. Момент требует пробить на «ха-ха», но Гук серьёзен и только подходит к вокалисту, спрашивая, де, все ли в порядке, а вот Химчхан себе такой роскоши не позволяет, хихикая весьма гиенно, но, в общем-то, без злого умысла. Ёнгук велит Ёнджэ разобраться с обувью и отойти от оборудования, одновременно показывая Химчхану выразительный жест кулаком — тот, в свою очередь, разводит руками, слабо оправдываясь и не очень-то желая достичь цели исправиться.
Однако это чувство воссозданной параллельной реальности не таково, чтобы испариться и не вернуться вновь — оно появляется снова, как только все ребята входят в роль и вокруг перестают быть слышными все звуки, кроме битов и собственных голосов участников, которые сейчас кажутся совершенно чужими и незнакомыми.
Все вокруг — будто саундтрек к игре, и они, как персонажи, имеют к нему лишь какое-то косвенное отношение.
Там, чуть подальше, решетка, за которой стоит Химчхан — Ёнгук считает, что это наилучшее решение, которое могла принять съемочная группа, рассуждая, кто будет лучше смотреться на этом месте. Ему вообще хватает одного «диги-диги-дон-диги-диги-дон» и развязного покачивания головой, чтобы смотреться за этой решеткой органично, но на смех Ёнгука все же пробивает, когда Химчхан путается руками между прутьев, пытаясь по сценарию высунуть ладонь наружу.
Гук скромно усмехается в кулак, отвернувшись, но зоркий на подъебы Химчхан все равно видит — передразнивает и кривится, и отныне всегда смотрит, как правильно и куда ткнуть ладонью, чтобы попасть. А Ёнгука теперь выносит всякий раз, когда он видит выражение лица Химчхана, целящегося рукой между прутьев решетки.
Химчхан, конечно, выглядит внушительно и дерзко-дико за решеткой — ровно так, как нужно — но все равно становится совершенно другим, когда репетируется стартовая постановка. Стоя за Ёнгуком, Химчхан вечно пытается его дернуть, тыкнуть или, что куда глупее, пощекотать; неизменно и сразу же получает на орехи, но не обижается, секунды на три строя из себя пай-мальчика и снова возвращаясь к выходкам с удвоенным рвением.
Ёнгук фейспалмит и заявляет, что не того на место маннэ поставили и вообще происходит какая-то неведомая херня с кадровыми расстановками.
Зело нервно дергается, когда Ёнгук в очередной раз громко и со вкусом выписывает Химчхану люлей, а тот ржет, как ни в чем не бывало, и явно вампирски питается выпускаемой наружу ёнгуковской энергетикой.
После очередного дубля, когда магическое ощущение параллельной реальности окончательно сходит на нет из-за воплей Чонопа, что «не хочу опять мордой в пыль», скачущего по всем поверхностям Зело и Тэхёна, пародирующего какую-то оперную певицу, Ёнгуку хочется схватиться за голову и вопросить небо, что вообще происходит на этом ебаном свете, и сколько нынче стоит пачка таблеток от головной боли.
Кажется, в этом балагане прилично себя умеет вести только Ёнджэ — на него Ёнгук и смотрит благодарно, когда тот подходит и молча садится рядом, прибирая к рукам бутылку воды.
-Громко так, - говорит он, кивая на площадку, где вдалеке по-прежнему бьет во немалую мощность «Warrior». Ёнгук кивает.
-Ну да. Привыкай.
-Пожалуй, - кивает Ёнджэ, вертя в руках совершенно полную бутылку. Собирается что-то ещё сказать, но в этом момент с крыши автомобиля с криком «Банзай!» прыгает Зело, сходу сбив с ног замешкавшегося Чонопа и пролетев с ним пару метров по земле; парочка на полной скорости дополнительно врубается в Тэхёна, слышится нехилый мат и грохот, когда все трое оказываются по уши в декорированной пыли.
Ёнгук молчит. Первые три с половиной секунды.
-Вы что, блядь, поохуели там все?! - Лидеру хватает пары длинных спринтерских шагов, чтобы оказаться рядом с тонсэнами: Чоноп поспешно в стиле брейк-данс деликатно отползает в сторону, Тэхён двигается не так органично, но все же не менее быстро, и перед Ёнгуком в пыли остается сидеть только Зело, скрестив ноги и спокойно глядя снизу вверх.
-Что за выходки, Чунхон? - в разговорах с Мелким Гук строгость в голос добавлять не привык, оно выходит как-то само, и даже тольше не строгость — какой-то другой оттенок, больше схожий на то, как если бы старший брат говорил с младшим. Рефлекс.
Да и вопрос какой-то тоже автоматический, и Ёнгук, кажется, изначально хотел сказать совсем не это.
-В войнушку, блин, играю — не видно, что ли? - неожиданно зло огрызается Зело, продолжая упорно сидеть на земле, хотя Гук давно и руку протянул, и успокоился.
-Кийя, - для верности убеждения добавляет Мелкий, загребая ботинком пыль и разметая её в воздухе. - Ба-бах, в общем, всё.
Зело поднимается без помощи Ёнгука и, не отряхиваясь, молча разворачивается; Гук пару мгновений стоит, охреневая, а потом автоматическим движением отлавливает маннэ за воротник — за руки не получается, слишком шустро машет.
-Акты протеста? - интересуется миролюбиво.
-Протеста акты? - Зело, задиристо.
-Передразниваешь? - Ёнгук прищуривается.
-Никак нет! - Лидер не успевает и глазом моргнуть, как Зело вырывается и спустя жалкую долю секунды оказывается уже где-то на другом конце площадки; судя по всему, метит, на какую машину залезть дальше, и откуда прыжок получится более фееричным и захватит большее количество живых мишеней.
Ёнгук чувствует, как впервые за день начинает злиться — вязкое, гнилое ощущение заполняет сначала окраины подсознания, потом осторожно смывает баррикады и устремляется к центру. Ёнгук глубоко вздыхает и привычно ничем не выказывает раздражения, только дергает резко замок куртки, и тот трещит, словно распевая последнюю песню.
Видя, что Зело останавливаться со своими приколами не собирается, Гук набирает в легкие воздуха и делает ровно один размеренный шаг вперед; сзади его локтя кто-то осторожно касается, и Ёнгук резко оборачивается, умудряясь в последний момент отключить режим общения под названием «кровькишкираспидорасило».
За его плечом, убрав руки в карманы и спокойно глядя на Гука, стоит Ёнджэ - и ведь подошел абсолютно неслышно, хотя это и немудрено с такими-то фоновыми воплями: Тэхён с Чонопом в отдалении подозрительно мутят воду в стакане, а Химчхан им успешно подыгрывает, изображая из себя заботливую мамочку, помогающую детям подстроить гадость так, чтобы папа не узнал.
-Хён, дай Чунхону сыграть ещё два раунда, и он вернется, - говорит, улыбаясь, вокалист, а Ёнгук задумчиво запускает руку в блондинистые волосы, качая головой. - Может, ему просто скучно.
-Ну конечно, - саркастически отзывается Лидер. - Всем не скучно, а ему скучно. Почему ты не играешь?
-Ну я как бы...
-Вот! - Ёнгук поднимает кверху палец и тут же опускает руку, раздраженно думая, на какого идиота он сейчас смахивает с такими-то жестами. - Просто Мелкий в очередной раз загнался, думая, блядь, что я умею читать его мысли.
Ёнджэ пожимает плечами и смотрит куда-то поверх плеча Ёнгука — туда, где, по расчетам Лидера, Зело снова лезет на машину, целясь в веселящуюся троицу.
А, нет — уже двоицу: мимо пролетает вихрь в виде Химчхана, и капюшон Лидера оказывается натянутым ему же на голову — Ёнгук матерится, срывая закрывающую обзор вещь, и рявкает что-то невразумительное вслед саб-вокалисту, которого это ровным счетом не трогает.
Ёнджэ удовлетворенно кивает.
-По-моему, все ясно-понятно-кристально.
-Не строй из себя умника, чувак, - мрачно отзывается Ёнгук, проверяя капюшон на наличие повреждений. - Чего тут ясного? Все с ума посходили, я допустил где-то ошибку, и с этого момента я, пожалуй, введу в группе военное положение, которое будет включать в себя сухой паек, ограниченное использование интернета, складирование айпадов в специальном месте и...
-Мне кажется, Зело просто слегка клинит, когда ты обращаешь больше внимания на Химчхан-хёна, чем на него, - невозмутимо выдает Ёнджэ все свои мысли сразу, даже ни на секунду не прислушиваясь к ёнгуковскому плану по захвату мира.
Ёнгук резко умолкает и смотрит в одну точку; в одну секунду так же резко приходит в себя и нехорошо щурится.
-Клинит, когда я выписываю пизд... выписываю на орехи Химчхану? Равенства желается? Да это вообще без проблем, какие вопросы! - Ёнгук моментально ориентируется в ситуации и, осмотревшись, навостряет лыжи к дальнему автомобилю, по крыше которого уже расхаживает недовольный Зело.
Ёнджэ в первый момент хочет Лидера остановить, но справедливо решает, что затея бессмысленна, как если бы спорткар пытался тащить на буксире грузовик — вокалист качает головой и уходит в глубочайший фейспалм, рассматривая обувь.
-Вообще-то, я слегка не то имел в виду.
Поднимает несчастный взгляд на Ёнгука, пытающегося за штанину стащить Зело с машины, и снова досадливо качает головой.
-Блин, кажется, опять шнурок развязался.

______________________________________________________________________________

*мир паршивого ДНК, инфицированных вирусом и стартовой точки новой революции - собирательные фразы из текста самого Варриора

@темы: фейспалм, фанфики, дикое ололо, It's B.A.P

---

Ололо

Прости, хён, ручек нет, есть только мои кривенькие ножке
кнчн, до Усана мине далеко лол

Неинтересно

и отдельно

@темы: фейспалм, кто-то что-то сказал?, my life, дикое ололо

---

«Серым по белому»; То, чего не может не быть

Название: То, чего не может не быть
Цикл: Серым по белому
Фэндом: AA (Double A); кроссовер
Персонажи: Аура/Усан + Сынхо, Сонгю, Тону
Рейтинг: G
Жанр: фантастика, мистика
Размер: 6544 слова
Примечание автора: административную карту Сеула мне под нос, блеать!!11расрас *мантры*

То, чего не может не быть | 6544 слова

@темы: MBLAQ, Infinite, фанфики, DoubleA

---

Фотке

Спешл фо хён
Волгоградский городской парк - вернее, его малая часть, он огромный, но мы проходили только по этой аллее, пока бежали искать пироженки в кулинарию центральную

Get more~

@темы: my life, формула счастья, Волгоград

---

Один хер

Сил на что-то, кроме голосовалок и флэшмобов у меня ниет
Поэтому
бикоз айм соу крэйзи
пускай тут повисит голосовальня очередная, кэп клятвенно обещает, что позакрывает все флэшмобы .___.

картинка для возбуждения привлечения внимания


идею опроса свистнул, некоторые варианты мои.
не стесняйтесь, все анонимно

Вопрос: Что бы вы хотели сделать со мной?

1. Напиться/накуриться вместе		9	(8.18%)
2. Затусить в реале		17	(15.45%)
3. Привязать веревками к шпалам перед едущим поездом		2	(1.82%)
4. Станцевать кавер-дэнс на даблэй		10	(9.09%)
5. Подружиться как оно есть		16	(14.55%)
6. Узнать ближе/лучше		14	(12.73%)
7. Побыть кэповской музой **		9	(8.18%)
8. Просто потрещать-поржать-повеселиться-потроллить		14	(12.73%)
9. В глаза посмотреть		13	(11.82%)
10. Сказать нечто вроде "Какой жэ ты, кэп, источник фейспалма"		6	(5.45%)
Всего:		110 Всего проголосовало: 37

@темы: фейспалм, кто-то что-то сказал?, флэшмоб, дикое ололо, DoubleA

---

Вести с полей

А Тщорный в засаде сидит, агада
Школоло такое школоло, и я совершенно зарылся в учебу, только изредка вылезая на поверхность, чтобы обдумать и попробовать написать сиквелы к фикам.
И сколько ещё долгов, чуваки, я помню все свои проебы, донт ворри

✔ Переболел и слегка восстановился, ТАК ЧТО СНОВА МОЖНО ПОЙТИ В РАЗНОС аниет вообще, за мной теперь следят, холят и лелеят, но таблеток я все равно наелся на год вперед точно.

✔ Уже чертовых два дня подряд я черпаю манну у Ёсопа, спасибо Вёрдж Эдуардовне И НЕТ Я НЕ ПОДСЕЛ НА БИСТОВ

✔ Я много хотел написать, но засим последняя рубрика, и это рубрика флаффа
Знаете, вот разные моменты бывают у фикрайтеров в их «карьере»
это такая безумная кривая, как кардиограмма, пожалуй
взлет-подъем, взлет-подъем веры в себя и в то, что ты делаешь
и вот чуваки, я что хочу сказать
я вообще просто счастлив, просто и как-то очень счастливо счастлив, что есть люди, которые своим отношением дают мне просто нереальную манну, поддержку и настрой
и делают просто совершенно невероятные вещи, которые ценны просто сами по себе, своим фактом существования и тем, что они подталкивают делать.
Вот теперь «Серым по белому» - это целый фик-мир, который сдерживать сложно ровно в той же степени, как и безумно интересно; и то, что нас читают и поддерживают - ребят, реально спасибо вам огромное, this is priseless.
лучи любви вам

оффтопом Усан, ибо ноге **

@темы: кто-то что-то сказал?, my life, формула счастья, DoubleA

---

«Серым по белому»; Срываясь на бег по канатной дороге (ч.2)

Название: Срываясь на бег по канатной дороге (часть вторая)
Цикл: Серым по белому
Фэндом: AA (Double A); кроссовер
Персонажи: Аура/Усан + упоминания о других
Рейтинг: G
Жанр: фантастика, мистика
Размер: 2309 слов
Примечание автора: административную карту Сеула мне под нос, блеать!!11расрас *мантры*
Текст является непосредственным сиквелом к «Срываясь на бег по канатной дороге»

Срываясь на бег по канатной дороге, часть вторая | 2309 слов

На отметке «41» клинить, кажется, начинает даже ртутный термометр, а электронного Аура избегает уже сознательно, когда его панический визг врезается в мозг настолько, что мешает нормально мыслить.
Чертовых полтора дня у Сансу не наблюдается ничего, кроме лихорадочного полубреда и совершенно бессознательных рефлексов, когда он временами намертво вцепляется в находящегося рядом Кыни и подолгу не отпускает, забываясь беспокойным сном. Часто Кыни вынужден замирать, сидя на полу у постели, пока Сансу с силой сжимает его руки или обнимает за плечи, раскаленно дыша в шею; в такие минуты, превращающиеся в часы, Аура медленно сходит с ума от безумного жара, мутности мыслей и ощущения стянутого узла в животе при любом тактильном контакте с Сансу.
Единственная кровать в спальне довольно широка для одного, но слишком узка для двух людей, а оставлять нового птенца в одиночестве Аура не может просто физически; первое время он упорно не отходит даже от постели, затем просто кидает около неё какой-то плед и лежит на нем, усталым взглядом смотря в потолок. Изредка вздрагивает, когда Сансу начинает разговаривать во сне.
Сансу же спит мало, больше метаясь по кровати в полубреду или неподвижно замирая на сбитых простынях, широко раскрыв глаза; Ауру клинит и передергивает от безотчетного страха, и он начинает разговаривать с Сансу абсолютно обо всем, лишь бы не слышать порядком гнетущей тишины. Сансу, конечно, не отвечает, а только наблюдает на движущимися губами Ауры, изредка роняя тихое:
-Вода.
Пить он её может только холодную, странно впадая в паническую неприязнь при виде теплой; Аура не противится, позволяя литрами осушать стаканы с ледяной жидкостью и понимая, что лечить здесь нечего.
Это — перерождение. Просто у него, Сансу, совсем другое, нежели было когда-то у самого Кыни. Аура подолгу смотрит в окно, думая, что как-то несправедливо Астрал распределил боль между ними двоими, вписав в уравнение на долю его пары совсем уж какой-то нехороший коэффициент.
А то, что Сансу — его пара, Кыни уже даже не задумывается. И если активировать истинное зрение, то можно увидеть, как при близком нахождении нефритово-зеленая живая аура Сансу заполняет собой прозрачный энергетический вакуум вокруг Кыни — свою ауру он по-прежнему видеть не может.
Или же её не существует просто.
Пару раз в день у Сансу неконтролируемо появляются крылья, и он болезненно стонет в подушку при любом прикосновении к ним; Аура пробует объяснить, что нужно сделать, чтобы они исчезли, но Сансу не понимает, глядя на него широко раскрытыми глазами и тяжело дыша, когда крылья сминаются от движений. Тогда Аура, уже не заботясь о малом количестве пространства, устраивается на кровати рядом и обнимает Сансу так, чтобы крылья не касались никаких поверхностей, пока он держит птенца в полусидячем состоянии. И, рассматривая оперение, понимает, отчего постоянно «вода» и перерождение едва ли не в водах Хангана — птичьей сущностью Сансу досталась морская чайка.
Крылья мягкие и пока ещё очень слабые, но красивые — Аура любит рассматривать их, но испытывает облегчение, когда они сами же исчезают, давая возможность Сансу попробовать заснуть или хотя бы устроиться на кровати поудобнее.
Проходит ещё чертовых полтора дня, плюсующихся к предыдущим в цифру «три», и Аура уже начинает чувствовать, как безумный жар подбирается к нему самому, когда Сансу, пробредив практически всю ночь, одним разом резко открывает глаза и панически подскакивает на кровати, обрушиваясь вниз на дремлющего неподалеку Кыни.
Сансу совсем не маленький и далеко не легкий, но Аура не жалуется даже спросонья, со смешанным чувством радости и облегчения глядя в совершенно осмысленные глаза: Сансу нависает над ним совсем близко, и рассматривает с уже знакомым прищуром; потом просто поднимается и неуверенно плетется по наитию в сторону ванной.
Аура не любит поганое чувство растерянности.

Вода в ванной перестает шуршать только минут через сорок, затем долгое время стоит идеальная тишина; Аура прислоняется спиной снаружи к двери ванной и костяшками пальцев пару раз стучит по дереву.
-Тебе поесть надо.
Аура отчего-то не удивляется проснувшейся наглости Сансу, позволяющего себе мало того, что игнорировать прямые советы, так ещё и чужую ванну занимать на неопределенное время. Впрочем, Аура уже и сомневаться начинает, что что-то здесь для Сансу может быть «чужим».
-Я, кажется, сказал, что тебе нужно поесть, - терпеливо повторяет Кыни, предполагая, что птенец просто не совсем отошел от трех дней лихорадки и все ещё немного «в себе».
-Мне на прием надо, - слышится подавленный голос и звук, будто что-то бьется вдребезги, разлетаясь на тысячи стеклянных осколков. Аура закрывает глаза и молится о том, чтобы это не оказался флакон с какой-нибудь остро пахнущей парфюмерией, которых у него немало.
-На какой прием?
-К психиатру! - панически вопит Сансу, затем дверь от души влетает в косяк, и Аура в последний момент успевает отшатнуться, чтобы от удара деревянной панели не превратиться в некую малоприятную субстанцию.
Кыни ловит себя на мысли, что одновременно хочется заорать, швырнуть чем-нибудь тяжелым и захерачить кулаком побольнее «этой истеричке», но ещё больше хочется смеяться — безудержно, долго и от души: Аура приходит к выводу, что никто здесь не при чем, а просто наконец начало сказываться напряжение, сдерживаемое все эти дни. Кыни проводит рукой по лицу и из-под ладони смотрит на беспомощно вставшего в дверях ванной Сансу — в насквозь мокрых от воды спортивных штанах и без футболки; волосы ещё влажные, а глаза красные, кажется, от попавшего мыла.
За спиной - крылья, слабо опущенные вниз. Во взгляде — натуральная паника.
Кыни начинает говорить быстрее и раньше, чем Сансу успевает хотя бы открыть рот и жестами показать все, о чем он думает на данный момент; Сансу только закидывает руку на лопатку и щупает оперение у основания, задумчиво облизывая губы.
-Все хорошо, все так и должно быть, а если хочешь, чтобы они исчезли — прикажи им, просто пожелай.
-Навсегда исчезнут? - деловито, будто уже успев отойти от шока и потрясения.
-Нет, - отвечает Аура, в следующий момент понимая, что кризис не уже миновал, а ещё и не начинался. Убрать крылья у Сансу получается сразу же, и он ошарашенно шатается, пытаясь опереться на стену; находит спиной опору и закрывает лицо руками, несколько минут оставаясь совершенно неподвижным.
-Что вообще, блядь, происходит? - голос, несмотря на ругательство, совсем не злобен, а больше слаб и потерян. - Кто ты? Где я? Кто я?
Кыни давно, конечно, готов ответить на три первых вопроса, но после четвертого неприятно мутит, и он взмахивает рукой в сторону кухни, молчаливо приглашая уйти уже из коридора. Движения Сансу странно рваные и будто не свои, но Кыни старается на обращать на это внимания.
«Кто я?»

Сансу сидит неподвижно, сгорбившись над столом и вяло ковыряя палочками в еде; Аура подсознательно чувствует, что рассказчик-сказочник из него куда более худший, чем из Чханмина, и совершенно не представляет, в каком виде преподнести Сансу «сказку». Но все же где-то в глубине души понимает, что и Максу было нелегко давать первые установки и объяснять основы.
-Ладно, - устало начинает Сансу, увидев, что Кыни впадает в задумчивость и медлит с разговором. -Скажи мне сначала: кто ты? Как тебя зовут, добрый самаритянин?
Ауре не остается ничего, кроме как ухватиться за спасительную соломинку — он улыбается и кивает на тарелку, но Сансу напрочь игнорирует намеки, выжидательно уставившись на Кыни прищуренными глазами. Он вообще щурится довольно часто — ему идет, решает Аура, усмехаясь про себя.
-Ну вообще меня зовут Пак Кыни, но один мой товарищ как-то сходу назвал меня Аурой. Так что я привык уже и к прозвищу.
Сансу стучит палочками по губам и качает головой из стороны в сторону, будто решает какую-то непростую задачу; с минуту вместе с ним молчит и Кыни, ожидая сам не зная чего. Наконец Сансу, закусив зубами одну из палочек, радостно улыбается:
-Аура — красиво. Меня зовут Сансу, но вообще меня ещё в детском саду начали называть Усаном, с тех пор как тетя-воспитательница плохо услышала мое имя.
Кыни не выдерживает и фыркает:
-Как можно было так услышать?
-Потому что полное имя — У Сансу, а она, судя по всему, не услышала окончание, зато прекрасно уловила начало, - некоторое время Усан молчит, подхватывая из тарелки кимчхи и перекладывая его в таком порядке, чтобы получился какой-нибудь рисунок. Говорить начинает только тогда, когда на тарелке появляется силуэт, смутно напоминающий птичьи крылья. - Ну, Аура, и почему ты меня вообще не бросил у Хангана? Подумаешь, придурок какой-то вышел к речке поплавать. Эй, не смотри на меня так, в самом деле — так и взглядом убить недолго...
Кыни вздыхает тяжело и уходит в состояние глубокого фейспалма, в то время как Сансу начинает маяться на месте, переминаясь на стуле и обеспокоенно глядя на Ауру. Тот посматривает на Сансу из-за щели между пальцев и не то, что бы испытывает терпение, но намек на некий укор показывает.
-Хорошо, - отвечает Кыни, через пару десятков секунд все же убирая руку от лица. - Во-первых, это одна из моих непосредственных функций, а во-вторых — не бросил ещё и потому, что это ты. Тем более, что все оказалось как-то слишком сложно... Ты как вообще себя чувствуешь?
Сансу проводит руками по плечам, будто обнимая самого себя, осторожно трогает лопатки.
-Нормально, в общем-то. А что это вообще было? Я простудился и потерял сознание?
Аура вздыхает.
-Конечно. На три дня, - жестко констатирует он и продолжает сразу же, не давая Усану вставить ни слова. - Это называется перерождением, а ты теперь — ну видел в зеркале — птица с вполне реальными крыльями, и не делай вид, что хочешь проснуться: ты не спишь, и это не сон. Привет, морская чайка, странная получается у нас вообще стая.
С этими словами Кыни поднимается и отходит к столу, чтобы поставить чайник; он, конечно, не видит, да и не стремится видеть выражение лица Усана, а в следующую секунду слышит только легкий шорох, тихий звук шагов и захлопывающейся двери — что-то на миг надламывается.

Половину дня и почти весь вечер Аура проводит на кухне и в гостиной, обходя спальню, где закрылся Усан, стороной; иногда чутко прислушивается, что происходит там, но не улавливает ничего, кроме глухого воя ветра — видимо, Сансу открыл окно, и теперь по полу гуляют потоки холодного вечернего воздуха.
Так и бывает — пусть и август, но вечер редко бывает теплым, или же просто Ауре сейчас все кажется прохладным.
Кыни пробует читать какие-то книги, но взгляд скользит по строкам, а разум не улавливает заложенного смысла, уводя в совершенно другие размышление, так или иначе связанные с новым птенцом; отложив чтение, Аура рассматривает журналы по флористике и даже набрасывает примерную схему букета — формой он напоминает крылья, и Кыни с досадой сминает лист, попутно случайно сломав грифель карандаша.
Он решается подойти к спальне только часов в девять вечера — просто прислоняется спиной к закрытой двери, скрестив руки на груди и некоторое время молча глядя на противоположную стену. В комнате тихо очень, и даже ветер, кажется, немного умолкает — Ауре кажется, что он слышит шорох перьев, но это всего лишь ткань штор бьет по стеклу.
-Измерь, пожалуйста, температуру — градусник должен быть на столе.
В ответ лишь ожидаемое молчание, и Аура бессильно опускает голову, морщась, как от сильной боли. Канат в груди не тянет давно, он уже выполнил свое предназначение; нет и пьянящего счастья, по чувству которого Кыни понял, что нашел наконец то, что искал чертову дюжину месяцев. Только желание прикоснуться, обнять, прижать и не отпускать — эгоистичная, как думает Аура, потребность, даже не желание больше.
Глупое препятствие в виде лаковой деревянной двери со вставкой матового стекла, но Кыни не может переступить его, как бы легко это ни было — сложность на порядок глубже кажущейся простоты.
И он почти готовится отступить, как чувствует спиной, что кто-то тоже прислоняется к двери с другой стороны — даже через дерево чувствуется слабое, на тепло от тела к телу.
-Прости, - голос Сансу звучит так, будто он стоит совсем рядом, и нет между ними никакой глупой двери. - Прости, мне просто показалось, что я потерял что-то.
Аура не говорит ничего, лучше чем «абсолютно» понимая, о чем говорит Усан — разве что сам Сансу непонимающе рассматривает собственные руки, оперевшись спиной на дверь с другой стороны.
-Нечто, что нельзя вернуть, и нужно забыть о нем как можно скорее — просто потому, что так должно быть, и все правильно на самом деле. Примерно так, как обретая одно, ты теряешь другое. Интересно, что потерял я? Ты знаешь?
Сансу теряет нить и путается в словах, голос начинает дрожать; по другую сторону двери Кыни с улыбкой, в которой смешалась горечь, удивление и нежность, думает, что не зря чаек считают умными птицами.
Может, и да — не мудрыми, но умными уж точно. А за мудростью дело не постоит.
-Что я потерял? Ты ведь тоже потерял это — я чувствую. Аура?
Когда Кыни слышит звук собственного имени, в груди теплеет и становится легче — он опускает скрещенные руки и, оттолкнувшись от двери, собирается повернуться к ней лицом, но она открывается раньше, чем Аура успевает это сделать; сзади за талию обнимают горячие руки, а где-то по шее льется мягкое дыхание.
Кыни замирает и слегка теряется, а Усан просто, будто все так и должно быть, касается сухими губами кожи на шее, целуя неуверенно и совсем как-то осторожно.
-Прости, - вновь повторяет он, словно опомнившись. - Почему-то захотелось это сделать, видимо, у меня все ещё температура...
Кыни тихо смеется и, разомкнув руки Сансу, сам обнимает его, зарываясь пальцами и лицом в растрепанные волосы — ожидает, что встретит запах парфюмерии, но от Усана пахнет только водой, водой как она есть, и ещё свежестью, которой веет обычно океанский ветер. Сансу все ещё лихорадочно горячий, а по полу все так же гуляет прохладный ветер — от контрастов Аура немного дрожит, и обнимает только ещё сильнее.
А руки у Усана, вдумчиво изучающие спину Кыни под футболкой, тоже очень теплые и сухие, а ещё — Аура не знает, как точно подобрать слово — ласковые, наверное. Сансу ненавязчиво пробегается кончиками пальцем по позвонкам, осторожно трогает лопатки.
-Что я потерял?
-Прошлое, - просто отвечает Аура, ничего не объясняя и точно зная, что он, Сансу, его поймет.
А Усан только молчит, словно решив поиграть в молчанку длиною в жизнь.

Единственная кровать довольно широка для одного, но узка для двух людей — однако теперь Ауру это волнует мало, как, впрочем, и Сансу; одеяло — не проблема совсем, когда обнимают широкие орлиные крылья, и Усан прячет улыбку в усталом глубоком дыхании, почти невесомо касаясь кофейного оперения и проваливаясь в сон без сновидений, в котором слышен только шорох океанских волн аккомпанементом к крику чаек.

@темы: фанфики, формула счастья, DoubleA

---

Опросники

Кэп любит поотвечать на вопросы. Охохо как любит.

1.Сегодняшнее число
16.01.2012
2. Текущее время
22:05

1.Сегодняшнее число
16.01.2012
2. Текущее время
22:05
3. Тебе нравится твоё реальное имя?
В общем-то да
4. Когда-нибудь возникало желание его сменить?
Было дело)
5. А фамилию?
Ниет.
6. Часто ли ты бываешь в сети?
Да, есть такое
7. Что нарисовано на твоём коврике для мыши?
Ковровая дорожка и чувиха с наградой, матери в Америке презентовали
8. Вешаешь на стены плакаты?
На шкафу ливерпулианцы всей командой повисли
9. Любишь жизнь?
Конечно )
10. Песня, от которой тебе хочется блевать?
Сяини - риндиндон
11. Когда-нибудь писал(а) песни?
Ниет.
12. Песня, от которой хочется плакать?
Я вообще очень чувствителен к музыке, но на данный момент от

реву, как нефиг делать. Потому что для меня это слишком
13. Ты - творческая личность?
Да.
14. Что лежит у тебя на кровати?
Три мягких игрушки - заяц, собака и медведь; коммуникатор, наушники, крем для рук
15. Любимый ТВ-канал
History, автомобильные
16. Ты считаешь себя лучше других?
Это провокационный вопрос - смотря в чем. В пиздопроебстве - однозначно.
17. Тебя раздражают эгоисты?
Нет, я толерантен
18. Какого цвета твоя клава?
Белая
19. А мышь?
Белая
20. Ты куришь?
21. Пьёшь водку?
22. Когда-нибудь пробовал(а) наркотики?
На все три вопроса - нет.
23. У тебя есть чувство юмора?
Какая-то пыльная хуеверть завалялась, но я не могу с точностью идентифицировать, чувство юмора ли это или так, желание повыебываться
24. Что будет, если съесть огурцы с молоком?
Ничего особенного
25. Можно ли летать на зонтике?
Нет.
28. 3 любимых смайла: фейспалм, троллфейс, покерфейс
29. Ты считаешь себя циником или романтиком?
Я циничный романтик. Один хер умудряюсь загадить даже самый светлый и романтический момент хД
32. Любимое домашнее животное?
Не имею, к сожалению
33. Было ли желание покончить с собой?
О нет, нет-нет
34. Любишь своих родителей?
Да
35. Что для тебя твой комп?
Источник информации для инфозависимого человека
36. Любимый запах?
Императрица от ДиГ
37. Любимая марка косметики?
разные
38. Какой у тебя сейчас гель для душа?
Что-то связанное с кашемиром. забыл.
39. Любимый шампунь?
Гербалайфский с алоэ, меня другое не берет
40. Хочешь пойти в армию?
Спасибо, нет
41. Хорошие ли у тебя соседи?
УБИЛАБЫНАХУЙ
42. Когда-нибудь были близкие отношения с противоположным полом?
Да.
43. Как ты поступишь, если твоя любовь не взаимна?
Чиестно? Похерю все, что в моих силах - собака на сене
44. Считаешь себя гламурной(ым)?
Нет, пожалуй. Кто-то считает, я - нет
45. Тобой восхищаются другие люди?
Мне говорили это в литсо, но я склонен к скептицизму
46. Ты был(а) изгоем?
Нет.
47. Мир совершенен?
Он изменяем
48. Есть ли потусторонний мир?
Определенно
49. Ты гадаешь?
Нет
50. Любимый цвет?
Зелёный, нефритовый
51. ПЧ или гость?
ПЧ
52. BMW или Mersedes?
Астон Мартин
53. Рок или попса?
Не брезгую ни первым, ни вторым
54. Блеск для губ или помада?
Блеск
55. Духи или туалетная вода?
Духи
56. Мобила или комп?
Коммуникатор *выкрутился*
57. Стрелялки или стратегии?
ПАСЬЯНС-ПАУК не играю.
58. @дневники или ЖЖ?
Дайры, конечно
59. MTV или МУЗ-тв?
Там нет даблэй, инпхинит или фта? Спасибо, не надо
60. Рубли или доллары?
Доллары
61. Дневник или тетрадь?
Тетрадь
62. Инет или мыло?
Интернет
63. ICQ или Windows Messenger?
Скайп
64. SMS или MMS?
смски
65. Mars или Snickers?
Не употребляю
66. Жвачка или шоколадка?
Шоколад
67. Курить или пить?
В принципе ничего, но выпить чисто с точки зрения эстетики - можно
68. Дамские сигареты или простые?
Спасибо, следующий вопрос
69. Клава или мышь?
Клавиатура )
70. Бритни или Агилера?
Нахуй - в ту сторону
71. HIM или Rasmus?
Хим все же больше
72. Сериалы или фильмы?
Ни то, ни другое
73. Кинотеатр или телек?
Кинотеатр
74. Детство или юность?
отрочество хД да ладно, юность
75. Агата Кристи или Ария?
Спасибо, следующий
76. Готы или попсовики?
Мажоры, блеать
77. Длинные юбки или короткие?
Да никакие, но можно короткие
78. Чёрный или розовый?
Вот что за вопросы
ТЩОРНЫЙ КОНЕШНО ЖЭ
79. Карты или деньги?
Деньги, но и карты я люблю
80. Комедия или ужастик?
Комедия
81. Маркер или фломастер?
Маркер
82. Аватар или фотка?
Фотоу
83. Ванна или душ?
Ванна
84. Бутик или рынок?
Бутик
86. Кроссовки или туфли?
Туфли
87. Школа или универ?
Школа )
88. Психушка или венеричка?
Психиатрическая больница, господа, но не по отношению ко мне
89. DVD или CD?
двдшка
90. mp3-плейер или CD-плейер?
мп3 ну!
91. Когда последний раз был(а) в кинотеатре?
в прошлое полнолуние до нашей эры .___.
92. И какой фильм смотрел(а)?
Не помню
93. Слушаешь радио? Какие радиостанции?
Ниет.
94. Ты никогда не стал(а) бы?
я бы на своем месте не зарекался, я в принципе не ограничиваюсь
95. Всегда мечтал(а):
Я возьму смысловую паузу
96. Любишь пофилософствовать?
Оно само, а fucking fact.
97. Тебя считают занудой?
Нет, но я ей являюсь
98. Любишь поболтать?
Да, я пистабол ещё тот)
99. Для чего ты ведёшь дневник?
*здесь могла бы быть ваша реклама*

@темы: фейспалм, кто-то что-то сказал?, флэшмоб, my life, дикое ололо

---

Ну штоа, сыграем по флэшмобу?

ФИНАЛ!!!!111ухуху последний рывок

Чуваки, ВАРНИНГ ХЕЙТ ГОЛОСОВАНИЕ НАЛЕТАЙ
Правила игры таковы: Перед вами десять участников карэйских групп, и вы должны проголосовать за того, кто вам НАИМЕНЕЕ симпатичен.

✔ Тот айдол, который за сутки наберет наибольшее количество голосов, выбывает, затем голосование продолжается до тех пор, пока не останется один победитель.
✔ С айдолопобедителем этой игры Тщорный замутит какую-нибудь штуку.
✔ Первый раунд голосования закончится завтра в 12:00 или около того по московейскому времени.

LET'S PАRTY PАRTY

лол

И давайте сделаем так: если вы кого-то не знаете, не стесняйтесь требовать у меня объяснения-фотки-ссылки, не голосуйте по незнанию, аы?)
________________________________________________________________________________

Раунд 1: Сынни

Раунд 1: По итогам первого раунда нас покидает харизматичная няшечка какашечка прелесть БигБэнг - Сынни) *прослезился и помахал платочком в горошек*

Раунд 2: Усан

Раунд 2: По итогам второго раунда нублядьблядьблядьпочему тт тт тт нас покидает моя любимая крошка, и хотя совсем он не крошка уже а вполне себе мужик, Лидер даблэй - У Сансу. Сансу, ты не проиграл, нет-нет-нет, это все иллюзия, мираж, я сплю, кыш


ю ар зе бест бейб алл зе сейм

Раунд 3: Аура

Раунд 3: По итогам третьего раунда, не желая оставлять Сансу в одиночестве, нас покидает поистине удивительный чувак и человек, дедушка группы даблэй - Пак Кыни, он же Аура
и заодно с опозданием, ибо поста я не делала - конгратьюлейшенс, Аура~ мэни хэппи ретернс оф зе дэй


(с) все честно свистнуто с тумблера

Раунд 4: Сынхён

Раунд 4: По итогам четвертого раунда нас покидает солнечный мальчик, перманентно доводящий приснопамятного Хонги до белого и не только белого каления - Сон Сынхён, ритм-гитарист FT Island. блин, ну за штоааааааааааааа
ну посмотрите, какой он прелестный
А БЛИН ЩАС ЕЩЁ ПОДГОНЮ ВИДЕО, ГДЕ ОН КИСС ЗЕ РЕЙН ИГРАЕТ НА ПИАНИНО точно не хотите переголосовать, а?



а здесь просто будет часть фта
потому что ну очень я люблю детей в костюмах~~

Раунд 5: Чонхун

Раунд 5: По итогам пиатого раунда, поддавшись, блин, чувству угрызения совести за то, что оставил одногруппника в одиночестве, нас покидает наипрелестнейший эфтиайленд-лидер Чхве Джонхун (*Чонхун при написании без фамилии, с вами была минутка нудного кэпа)

Раунд 6: Чханмин

Раунд 6: По истечению шестого раунда игры нас покидает Сим Чханмин, участник группы DBSK ну и бла-бла-бла по списку, вы все знаете, ага, а то у меня тут он вообще почти случаен в списке xD
Чувак держался достойно. хд.

Раунд 7: Сонгю

Раунд 7: По итогам седьмого раунда С БОЕМ ВООБЩЕ ПРЕВЕЛИКИМ нас покидает утро в китайской деревне наипрелестнейший медведжатко Лидер инпхинитных детей - Ким Сонгю.
ЛИДЕРОФЕЙСПАЛМ


Раунд 8: По итогам восьмого раунда ну там такое вообще ну ааа зачем я это сделал тт тт тт нас покидает С ЧЕСТЬЮ БЛИН ПОКИДАЕТ невероятнейше прекраснейший *не выдержал разрыдался* Ли Гисоп (Кисоп при написании без фамилии, минутка нудности детектед)

запись создана: 08.01.2012 в 11:46

Вопрос: Вам наименее симпатичен

1. Ухён (Infinite)		28	(51.85%)
2. Кевин (U-KISS)		26	(48.15%)
Всего:		54

@темы: флэшмоб, дикое ололо, ПЧ

---

«Серым по белому»; Срываясь на бег по канатной дороге (ч.1)

Название: Срываясь на бег по канатной дороге
Цикл: Серым по белому
Фэндом: AA (Double A); кроссовер
Персонажи: Пак Кыни (Аура), У Сансу + упоминания о других
Рейтинг: G
Жанр: фантастика, мистика
Размер: 4095 слов + к тексту планируется непосредственный сиквел без перескакивания по хронологии
Примечание автора: административную карту Сеула мне под нос, блеать!!11расрас *мантры*
Автор писал это в реальном лихорадочном полубреду, поэтому возможны очепятки и наличие полного пиздеца. Простите, в общем.

Срываясь на бег по канатной дороге | 4095 слов

Август 2006

Поначалу Аура решает, что все это поганое состояние, навалившееся почему-то в один миг — последствие августовской жары, сильной влажности и отвратительнейшей духоты, густой настолько, что впору, кажется, пощупать пальцами. Затем думается совсем уж глупая мысль, что это — последствие перерождения, но Аура быстро вспоминает, что прошло чертовых тринадцать месяцев после, да и судя по всему, он изначально отделался малой кровью.
Состоянию же вообще параллельно, что думает о нем Кыни — по-прежнему явственно скручивает в области солнечного сплетения, словно вдавливая легкие в ребра. Не больно, но до одури неприятно, и Кыни не может заставить себя сидеть на одном месте, постоянно бегая по квартире, улицам и выбирая дорогу до работы подлиннее. Статика оборачивается вообще ужасом адовым.
Скручивает так пару дней, на третий чувство слегка меняется, теперь больше напоминая то, как если бы в груди одним концом находился широкий канат, тянущий все тело куда-то вперед-наружу. Можно было бы и перетерпеть, свалившись в глубокую спячку, но и заснуть не получается, а если и выходит, то сразу же начинает сниться такая ересь, что Кыни просыпается, слыша эхом собственный крик, больше похожий на птичий; под глазами вырисовываются симпатичные темные круги, которые бы похлеще необычной способности дали бы Чханмину повод величать Кыни «Пандой».
В выходные Аура решает отоспаться, и на улицу выходит только один раз, да и то из ощущения, что духота становится для него разновидностью демонов.
Если до флористического салона идти не привычной, короткой, а дорогой подлиннее, то требуется пройти пару-тройку дополнительных кварталов и два заведения старшей школы - Аура помнит оба из них хорошо, потому что отчего-то именно с этими школами они раньше чаще всех остальных встречались на каких-нибудь физкультурно-баскетбольных соревнованиях. Сейчас, наверное, как справедливо рассуждает Аура, его знакомых там не осталось, ибо прошло уже три года после выпуска.
В груди продолжает стабильно скручиваться некая субстанция, но Кыни не обращает на неё уже почти никакого внимания, только морщится изредка - на улице все же дышится легче и вообще ощущается куда лучше, чем взаперти.
С силой вбивать кол в солнечное сплетение и вновь тянуть канатом начинает в тот момент, когда Кыни почти минует второе школьное здание на пути. Изменение в состоянии настолько неожиданное, что Аура замирает на секунду и не дышит, прислушиваясь к самому себе, и только потом решается глотнуть немного кислорода — грудь и легкие взрываются болью, и Кыни прислоняется к забору, огораживающему школьный двор. Канат, оживляясь и извиваясь, словно змея, настойчиво тянет именно в ту сторону.
За год с лишним Аура почти научился доверять своему внезапно обретшемуся чутью, и только поэтому сейчас решает не мчаться домой сломя голову, а постоять на месте и понаблюдать, что могло вызвать такой взрыв. Больше даже физический, чем ментальный — а это значит, что причина ещё ближе, чем могла бы быть в случае с ментальными изменениями.
На школьном дворе оживление — конец неформального учебного дня, наполненного только кружками и дополнительными занятиями, и студенты партиями вырываются из стен здания в надежде на прохладу, но опять же с недовольством встречают лишь духоту и мутно-горячее солнце. Недалеко от того места, где стоит Аура, собирается небольшая компания старшеклассников в строгой форме — разговаривают о чем-то, смеются, обмениваются бумагами и учебниками. Ничего особенного, а Кыни ловит себя на приторном ощущении ностальгии.
У одного из ребят громко начинает звонить телефон, и играет какая-то новая песня сразу с припева; раздается звонкий мелодичный смех, и, пока трубку никто брать не собирается, стоящий рядом парень начинает двигаться в такт мелодии, прищелкивая пальцами.
Кыни на автомате переводит на него взгляд — канат скручивается в компактный узел.
Парень стройный и невероятно гибкий, и двигается очень легко, словно сам не контролирует свое тело; в какой-то момент Аура замечает, что и глаза у него, кажется, закрыты вовсе, а тело продолжает повиноваться даже без зрения.
На губах старшеклассника играет какая-то полубезумная эйфорическая улыбка, когда он отщелкивает пальцами музыкальный ритм, а Аура встряхивает головой, словно пробуя отогнать наваждение. Канатный узел распутывается и на мгновение замирает, но лишь для того, чтобы в следующую секунду начать тянуть ещё с большей раза в два силой.
-Мне, кажется, девушка звонила, - вздыхает парень с телефоном, с сожалением глядя на экран, когда его друг перестает танцевать под одобрение стоящих слегка в стороне учениц.
-Так и брал бы трубку, - пожимает тот плечами, сначала пробуя поправить сбившийся галстук, а потом и вовсе стаскивая его и убирая в сумку.
-Чтобы ты, Сансу, потом орал, де, «как ты вообще посмел выключить игрушку, пока на меня вдохновение нашло»?
-Тебя как послушать, так я со всех сторон стерва, - парень, которого назвали Сансу, смеется громко и от души; замолкает, впрочем, также резко. - Ладно, Чоджин, перезванивай своей фифе и пошлите уже отсюда, на меня давят стены и хотят прикончить своей энергетикой.
-Клоун, - фыркает кто-то из компании, но Сансу не обращает внимания, отвернувшись в сторону ограждения и напряженно куда-то всматриваясь. Встревоженный взгляд пробегается сначала по деревьям, по стайке вспорхнувших с кроны воробьев, по проезжающим вдалеке автомобилям; останавливается на северной части школьной ограды, около которой, скрестив на груди руки, и стоит Аура.
Кыни поспешно отводит взгляд, но не отходит от забора по одной простой причине: тело словно прибивает к одному месту невидимой силой, и даже при желании — Аура понимает — он не сможет сделать ни шага в противоположную от этого странного пацана сторону. Отчасти легче становится тогда, когда Сансу с друзьями берет курс на дальний от Ауры выход из школьного двора, и канат в груди Кыни немного ослабевает, позволяя не сильно явно топтаться на месте.
Но все же Ауру слегка придавливает, когда Сансу, уже выходя из ворот школы, оглядывается назад и вновь смотрит на Кыни с сильным, нехорошим прищуром. Затем взмахивает рукой и, как ни в чем не бывало, скрывается за поворотом вместе с одноклассниками.

Пока одноклассники договариваются о чем-то, Сансу слушает их вполуха, то и дело оглядываясь в ту сторону, откуда они пришли, и нервно раскручивая на пальцах какой-то брелок. Звенья цепочки гремят, сталкиваясь друг с другом, и этот звук несколько отвлекает Сансу от желания вернуться обратно — тянет, словно магнитом.
-Окей, так и поступим, - глухо звучит рядом чей-то голос, но в тот момент, когда Сансу выныривает из собственных мыслей, он застает только полупустую улицу и одного Чоджина рядом.
-Что-куда? - спокойно выдает Сансу, а друг переходит в стабильный режим фейспалма, качая головой. - Мы куда-то собрались?
-Ты, конечно, не вопил как всегда больше всех, но головой согласно мотал в такт и часто, - Чоджин внимательно наблюдает за реакцией, но Сансу смотрит куда-то вообще в другую сторону, и создается впечатление, будто он в принципе не слышит произносимых слов. - Ты в порядке?
-Нет, спасибо, в другой раз, - поспешно отвечает Сансу, покрепче перехватывая ремень сумки и собираясь уходить; Чоджин обеспокоенно удерживает его за рукав школьной формы и тянет обратно. - Да чего? Я домой пойду, все в порядке. Отпусти, порвешь.
Друг выглядит настороженным, пока Сансу, вытянув шею, чутко прислушивается к городскому уличному гаму, будто пытается расслоить звуки и поймать слухом только то, что требуется.
-Сансу, ты себя вообще нормально чувствуешь? Солнышком не ударило?
Тот отчаянно и - уже видно - раздраженно машет головой, быстро проверяя, все ли на месте в карманах и в сумке; останавливается на секунду и кивает на прощание, взмахнув рукой. В следующую секунду Сансу оказывается уже на другой стороне улицы, и уходит вдаль не то, что бы торопливо, но и порядком прибавив скорости.
Чоджин вопросов больше не задает и приятеля не останавливает — знает, что бесполезно.
Когда до дома остается пара кварталов, Сансу все-таки срывается на бег, но вовсе не в ту сторону - он резко сворачивает по направлению к своей школе. Теплый и душный ветер, смешанный с городской пылью, бьет в лицо упругими волнами, заставляя глаза немилосердно слезиться и заволакивать поле зрения мутной пеленой; Сансу несколько раз останавливается и ожесточенно трет их ладонями. Окончательно бежать он перестает, лишь оказавшись около главных ворот школы, откуда издали можно увидеть место, где недавно они собирались с одноклассниками после уроков.
Школьный двор пуст — за час школа как всегда успевает обезлюдеть, особенно в субботу.
Сансу не знает, что происходит, и что заставило его придти сюда снова; он хватается пальцами за прутья закрытых ворот, напряженно глядя на дальнюю ограду через весь двор, и только через несколько минут осознает, что ищет взглядом странного незнакомца, который стоял недалеко, пока Чоджин медлил брать трубку, а сам Сансу непроизвольно пытался что-то танцевать.
Всем это, кстати, показалось действительным танцем: Сансу фыркает и думает, что это — так, подрыгался слегка, потому что после математики дурь в голову ударила.
У дальней ограды никого, конечно, нет; все же ещё с минуту Сансу высматривает там что-то, и только потом разворачивается, чтобы идти домой. Создается впечатление, будто в груди что-то шевелится и неприятно тянет — впрочем, особых неудобств это не причиняет, и Сансу полдороги до дома двигается спокойно.
Под конец все равно срывается на бег.

У подъезда Сансу в спешке неосторожно сталкивается с выходящим человеком; больно проезжается плечом по железной двери и шипит, намеренно не извиняясь и испытывая желание показать вслед язык, средний палец, или язык с двумя средними пальцами. Взбегает на свой этаж пешком, забыв про лифт и придерживая рукой сбитое плечо — не очень больно, но саднит весьма существенно.
Долго отыскивает в сумке ключ от квартиры — оба родителя сегодня хоть и выходные, но предупредили, что уедут на весь день в город и будут поздно. «И не забудь покормить кота».
-Да эта срань господня сама кого хочешь съест, - огорченно замечает Сансу, вставляя ключ в скважину и кривясь от тут же подоспевшей боли в руке. — Железные двери — хорошо, но глаза на морде — ещё лучше...
Сансу вваливается в коридор, сразу же бухнув сумку у порога — тут же слышится противный звук, как если бы хоровод злобных холостяков чистил старые сковородки от ржавчины. Сансу тянется вперед, чтобы снова поднять сумку — тяжелая, в ней учебников на целую неделю — но тут же, осознав, что всего лишь придавил хвост коту, с невинной улыбкой опускает портфель обратно.
Ор стоит знатный.
Сансу, конечно, животных любит, но ещё на птичьем рынке говорил матери, что из этого «милого, рыжего, наипрелестнейшего котенка» (на деле «отвратительного, грязно-коричневого котопса с ершиком у хвостового отверстия», как выражался обычно Сансу, вереща и бегая по дому в поисках бинта и йода), не получится ничего, кроме компактного домашнего тирана. Сансу оказался почти прав — домашний тиран вполне вышел, только с той оговоркой, что не компактный совсем. Подчинялся только матери, венику и, возможно, некоему кошачьему божеству, проповедающему ненависть ко всему живому.
Сансу сбрасывает обувь и на ходу снимает пиджак; на автопилоте проводит рукой поверх рубашки на том месте, где только-то ободрал руку о дверь. На ладони остаются следы крови: рубашка, как и пиджак — чего он не заметил в подъезде — безнадежно порвана, а на предплечье красуется довольно широкая ссадина, сочащаяся мутной сукровицей.
При запахе крови в голову будто бьет странная муть, и Сансу опирается спиной на стену, ненадолго закрывая глаза. Ссадину начинает жечь горячими волнами, распространяя неприятное тепло по всей руке; через минуту горит отчего-то почти весь бок, а сам Сансу понимает, что уже не стоит, а сидит, незаметно съехав спиной по прохладной стене. Боли нет, есть только адски съедающий кожу жар; перед глазами слегка мутнеет, а в следующий миг отчего-то в поле зрения оказывается только кошачья морда, которую Сансу настойчиво отодвигает рукой, получив при этом, конечно, пару нехилых ударов лапой.
Некоторое время Сансу лежит, вытянувшись во весь рост на полу и уткнувшись лицом в сложенные кисти рук. Течения времени он не замечает и не знает, сколько его проходит, прежде чем на кухне раздается грохот — рыжая скотина опять постаралась — и он встает, чтобы проверить, что произошло.
Сбита со стола всего лишь хлебница, и у Сансу даже не находится ни желания, ни сил проводить какие-либо воспитательные операции; он наклоняется, чтобы поднять тару, и едва ли не сгибается от ударившей в голову тяжести. Роется в ящиках в поисках градусника, раздраженно бракует два ртутных и остается более или менее доволен только тогда, когда находит новый электронный.
Судя по тому, что начинает знобить — температура явная, хоть Сансу и не может похвастать высокими оценками в области анатомии.
Градусник начинает бить тревогу минуты через три, визжа и вереща не хуже резаного поросенка — Сансу морщится, разглядывая неприятную цифру «38.6» на крошечном циферблате. Как по команде жар разливается по всему телу, и Сансу безвольно расслабляется, сидя на стуле и мелко дрожа от взявшегося словно из ниоткуда холода.
Липкого, влажного холода, смешивающегося с температурным жаром.
У миски недовольно ворчит кот, но Сансу находит в себе силы только стянуть рубашку и, пройдя в ванную, промыть ссадину; кажется, будто холодная вода на глазах испаряется с раскаленной кожи, и от этого начинает лихорадить ещё сильнее.
Подушка на кровати некоторое время кажется спасительно-прохладной, но лишь полминуты; Сансу забирается под одеяло почти с головой, и спустя долгих полчаса забывается чутким, поверхностным сном, больше похожим на лихорадочный полубред.

-Херня вообще полнейшая, - вслух констатирует Аура, сидя на краю крыши одного из высотных домов в Кансогу и легкомысленно болтая ногами. Вечереет, и поднимается довольно сильный ветер, особенно наверху, но раскрытые крылья уверенно держат баланс, и Ауре не нужно даже изредка взмахивать ими, чтобы не навернуться вниз.
Он сидит так довольно давно, часа три назад разделавшись с каким-то не очень крупным демоном — вообще Кыни не очень любит выходить на долгую целевую охоту, но сегодня почему-то тянет провести едва ли не всю ночь в невидимых людскому глазу прогулках по Сеулу.
Может, и попадется есть какая нечисть, но специально Аура её не разыскивает.
Отсюда, с высоты, очень хорошо видно смешение аур как минимум двух или трех близлежащих районов города — самого Кансогу, Янчхогу и Мапхогу, находящегося на другом берегу реки. Кыни, прищурившись, отслеживает цвета, оттенки и изменения, навскидку прикидывая, в какой точке, подвластной его полю зрения, может находиться очередная темная дрянь. Пока все на удивление ровно, и пульсация теневых изменений наблюдается лишь где-то на самом севере города — Аура кивает в пустоту и думает, что на севере уж с демонами разберутся точно и без него.
Теплым ветром приносит новые краски, и Аура на мгновение замирает, удивленно распахивая глаза и вглядываясь в переплетения городских огней — подобной пульсации он раньше никогда не чувствовал. Теплые, почти горячие волны и толчки — пока ещё слабые, не сосредоточенные в одном месте, но явно где-то в районе Кансогу, совсем недалеко.
Это — не демон, Кыни предполагает с почти стопроцентной уверенностью; не демон, но и на пересекающего границу территорий крылатого похоже мало. Аура поднимается на ноги и вглядывается приблизительно в оцепление тех кварталов, где рассеяна странная энергия: видно мало, чувствуется ещё меньше, но Кыни успевает заметить среди всего прочего легкую дымку нефритового оттенка, прежде чем неосторожно оступается и начинает падать вниз, раскрыв крылья и мягко планируя на землю.

Сансу просыпается рывком, едва ли не упав с кровати и завернувшись в одеяло на манер кокона. Превозмогая слабость и жар во всем теле, он медленно выпутывается и надсадно кашляет — в горле сухо настолько, что перед глазами расплываются темные круги. Сансу неверной походкой бредет на кухню, умудрившись по пути спиной зацепиться за что-то — правая лопатка взрывается не сильной, но мутной и тянущей болью; он щупает её на предмет повреждений, но не находит, списав боль на встречу с какой-нибудь неровностью или крючком.
Когда болеть начинает и левая, Сансу приписывает и ей ту же самую причину, не особо заботясь о логичности своих догадок.
Несмотря на то, что пить хочется сильно, получается выпить не больше стакана холодной воды — остальное, чувствуется, пойдет через край, если ещё чуть-чуть. Сансу кидает взгляд на часы — около девяти вечера, а родителей все ещё нет; впрочем, его это не особо волнует, когда он вспоминает, какое количество планов они заготовили на этот день. Решает дождаться, сидя на кухне - тем более чувствуется, что жар слегка спал. Только обе лопатки немного ломит.
Из окна здесь хорошо виден Ханган и его набережная, опоясанная сотнями лент света, как елка в канун Рождества. Хотя и не очень поздно, но людей на ней почти нет, и с каждой минутой, кажется, становится все меньше. Облокотившись на подоконник, Сансу наблюдает то за рекой, то за парой ещё не уснувших, что странно, воробьев — зигзагообразно двигаясь, они порхают с ветви на ветвь, а один из них даже на мгновение застывает на внешнем подоконнике — будь силы, Сансу бы улыбнулся, а так только переводит взгляд вдаль, где сотнями точек света испещрены темные воды Хангана.
Ловит себя на мысли, что ужасно, до одури хочет оказаться там, прямо у реки; иметь возможность окунуть в прохладную воду горячие ладони или, что лучше, вообще нырнуть полностью, вынырнув только где-нибудь на средине потока. Глядя на стоящий рядом стакан с недопитой водой, Сансу вдруг начинает явственно ощущать её запах — свежий, влажный и слегка с примесью привкуса графинного фильтра.
Температура, судя по ощущением, снова подскакивает вверх, и тянущее чувство в лопатках возвращается, будто никуда и не уходило. Хватает ещё пяти минут созерцания реки на горизонте, чтобы Сансу, нервно взглянув на часы, отпихнул с дороги рыжее чудовище и, не слушая доносящийся вслед забористый кошачий мат, вытащил из шкафа в спальне первые попавшиеся вещи.
В ушах звенит визг давно замолчавшего электронного термометра, в грудной клетке нарастает давление и жар; Сансу не замечает, как быстро сумел натянуть какие-то джинсы, футболку с коротким рукавом, чтобы не тревожить ссадину, и выскочить в коридор, торопливо ища ключи.
Определенной цели нет вообще, но Сансу не может подавить навязчивой мысли, что он просто должен, обязан оказаться сейчас там, как можно ближе к Хангану; следование маниакальным идеям сильно смахивает на паранойю, и Сансу неспокойно усмехается, в последний момент хватая с вешалки легкую куртку и захлопывая дверь снаружи.
Сбегая вниз по лестнице и встречая потоки затхлого влажного воздуха подъезда, Сансу почему-то очень хочется, чтобы по дороге ему не встретился никто, а особенно - родители.

Ветер панически свистит в ушах, а Сансу бежит так, будто боится куда-то не успеть; температура, кажется, бьет все рекорды, пульсируя жаром в висках, в горле и даже в районе лопаток в том месте, где он вроде как ударился о некий выступ. Теперь лопатки не болят, но кожа сгорает словно от невидимого огня.
Несколько дорог он перебегает на красный свет, слыша автомобильные гудки, энное количество раз спотыкается на ровном месте и уже в нескольких сотнях метров от набережной все же сбивает колени и ладони, неудачно перешагнув бордюр. Теперь руки горят ещё сильнее, но это, думается Сансу, ничто по сравнению с тем жаром, которых охватывает спину и горло.
Говорить вслух опасается - отчего-то кажется, что вместо нормального человеческого голоса послышится что-то другое.
На высокой набережной есть несколько мест, где она спускается к воде вереницей ступеней — Сансу хорошо знает их расположение, и поэтому быстро находит один из таких «выходов» даже несмотря на то, что лихорадочное состояние порядком затмевает взгляд и вносит помехи в логические рассуждения. Он спускается к воде быстро и осторожно ровно настолько, насколько позволяет неистовое желание оказаться к ней как можно ближе. Он вновь спотыкается на последней ступени, больно бьется коленями о мощеные камни и упирается руками уже в собственно тепло-прохладную, заливающую низ лестницы мутную воду. Пропускает её сквозь пальцы снова и снова, слушая звуки падающих капель; людей рядом совсем почти нет, и только один мужчина косится с удивлением, но и тот уходит прежде, чем начинается самое паршивое.
Боли почти нет, но жар огненным шаром застывает на спине, концентрируя всю силу на лопатках; дико скребет и горит в горле, и Сансу силится произнести хоть звук, но не может — голосовые связки будто парализовало. Когда кажется, что сильнее жара на спине быть уже не может, Сансу с трудом стягивает куртку, оставаясь в одной футболке — именно в этот момент появляется первая, единственная и короткая, но до одури сильная боль.
Кожу на лопатках словно вспарывают раскаленным кинжалом, создается впечатление, будто кровь, пульсируя, потоками хлещет из раны - Сансу, обретя голос, кричит хрипло, безудержно и полубезумно от алой боли, которая утихает почти сразу же после «кинжала».
Боль утихает, остается лишь пульсация, но крик все равно пронизывает темноту набережной, становясь все более страшным и непохожим на человеческий. Теряя сознание, Сансу уже не понимает, что кричал вовсе не человек, и не слышит вместо пульсации крови мягкий шорох чего-то легко-тяжелого, опустившегося прямо за спиной.

-Знакомое чувство, но я не могу понять, что происходит, - где-то в Новонгу Чонун трет пальцами виски, пытаясь сосредоточиться. - Далеко, но явно.
-За Ханганом родился новый птенец, - поясняет Хёкчэ таким тоном, будто это — факт сам собой разумеющийся.
Чонун понимающе кивает.
-Его нужно найти.
-Его найдут и без нас, - Чонсу убирает руки в карманы и уходит, оставив после себя почти визуально заметные знаки вопроса, витающие в воздухе.

В груди снова натягивается канат и взрывается жаром ровно тогда, когда Аура успевает начертить на энергетическом поле мелкого демона несколько знаков, которые, по его мнению, могут разрушить рисунок ауры черной твари. Кыни не промахивается, и демон взрывается с отвратительным звуков — Аура успевает отпрянуть в сторону, с удовлетворением замечая, что в этом бою он не заработал себе ни одной царапины.
-Расту, - хочет усмехнуться, но едва ли не падает ничком от вновь появившегося в груди «канатного» чувства. Теперь он не просто есть, и не просто тянет куда-то — тянет в совершенно определенное место, и Аура пока не знает — куда, поэтому просто повинуется и, не убирая крылья, выскальзывает на один из людных проспектов Кансогу.
Времени — около десяти вечера, но людей сравнительно немного. Аура быстрым шагом пересекает проспект и понимает, что тянет его в сторону набережной — зрение услужливо активируется, и перед глазами вдруг все становится нефритово-зеленым. Раз в пять ярче той дымки, что он видел, сидя на крыше высотного здания несколько часов назад.
Одновременно с зеленой вспышкой в голову ударяет раньше никогда не появлявшееся чувство — подсознание кружит и кидает в разные стороны, но Кыни не может назвать это неприятным. Только слегка мешает быстро идти, но под конец, Аура предполагает, именно это чувство заставляет сорваться на бег, когда вдали появляется сверкающий полог темнеющих вод Хангана. Бежит настолько быстро, насколько позволяют ноги, и несколько раз даже расправляет крылья, просто пролетая несколько кварталов и по пути в спешке неудобно обтесывая правым крылом каменную стену какого-то здания.
Не убирая крыльев, а просто сложив их за спиной, Аура сначала слепо рыщет по всему периметру набережной, не понимая, что требует от него вновь проснувшийся канат; он тянет сначала в одну, затем в другую сторону, изредка исчезает вовсе, уступив место приятному чувству головокружения. Перегнувшись через парапет, Кыни долго смотрит в темные воды, словно надеясь увидеть там нечто, что ему требуется; только затем раздраженно встряхивает головой, осознавая, что для плодотворных поисков ему не нужно ничего, кроме активированного зрения.
Кыни предполагает, что искать ему нужно именно то нефритово-зеленое свечение. Оно неравномерно вырывается во влажный воздух совсем недалеко, метрах в пятистах от того места, где стоит Аура; он начинает двигаться в сторону вспышек, но замирает на месте, слыша первый крик.
Первый и единственный, настолько безудержный и страшный, что леденеет кровь; сначала тихий, затем покрывающий все вокруг, наполненный какой-то совершенно нереальной аурой, слепящей и без того уставшие за день глаза. Кыни несколько мгновений стоит, будучи не в состоянии пошевелиться, но потом превозмогает себя, на всех скорости бросаясь к охваченной зеленым светом лестнице, ведущей прямо к воде.
В беснующемся сплетении аур сначала не видно, что там происходит, и Кыни возвращает себе привычное зрение, спускаясь вниз по лестнице. Постепенно привыкает к нормальной вечерней темноте, выхватывая взглядом сначала валяющуюся в стороне куртку, а затем и фигуру человека, наполовину опустившегося на колени в воду и наклонившего вниз голову.
И крик, полубезумный крик, уносящийся вдаль по Хангану, но не слышимый ни одному человеку в округе. Парень — а Кыни видит, что это именно молодой человек — сидит, обхватив руками плечи и судорожно дрожа в ознобе; за его спиной, безвольно опустившись, лежат длинные и острые по форме, не очень широкие крылья бело-серо-черного с градиентом окраса.
Птенец — понимает Аура. Это — новый птенец.
Аура делает неуверенный шаг вперед, будто сомневаясь; в голову сходу, будто почуяв момент, бьет уже знакомое головокружение, вселяя чувство беспричинного пьяного счастья и какого-то эйфорического наслаждения при виде черно-белых крыльев и пробивающейся из-под них яркой зеленой ауры.
Уже не сдерживаясь, Кыни бросается вперед сгребает в охапку ничего не соображающего парня, с силой прижимая к себе и заглядывая в лицо — почему-то не сильно и удивляется, узнав в новом птенце того мальчишку, которого видел во дворе старшей школы сегодня днем. Тот перестает кричать, ошалелыми глазами вглядываясь в Ауру и даже не пытаясь вырываться — судя по всему, порядком обессилел. Только цепляется судорожно пальцами за футболку Кыни, что-то неразборчиво говоря и сбиваясь на лихорадочный кашель.
Наполовину сидя в воде и обнимая почти бессознательного парня, Аура понимает, что канат в груди исчез и больше не тянет, словно выполнил свою задачу, стянув воедино то, что ему было нужно. И остается только да, оно — чувство пьянящего счастья, смешанного с острым удовольствием, когда Аура вдыхает запах мокрых от капель воды волос.
-Сансу, значит, - говорит он тихо, на секунду отстраняясь, чтобы попробовать пальцами слишком горячий лоб птенца. - Сансу...
Тот, едва почувствовав, что его отпускают, ещё сильнее вцепляется в Кыни, на мгновение будто бы приходя в сознание:
-Ты, серо-розовый идиот, только попробуй, - шепчет через силу, - только попробуй сейчас меня здесь одного бросить.
Аура не успевает ничего ответить, потому что Сансу делает ровно один глубокий и рваный вдох только для того, чтобы окончательно потерять сознание.

@темы: фанфики, DoubleA

---

Дожили

Ну, собственно, название поста само за себя говорит
Типичный уровень юмора меня и моих друзей - убойно-низкая штука в последнее вриемя, ай саппоуз, но мы ржали как дебилы и... ну да, это было смешно.

Я пытаюсь вдолбить подруге, кто такие B1A4 и чё-куда-почему.
Доходит дело до состава после того, как мы научились более или менее сносно выговаривать вот это вот «биуанэйфо»
Тщорный: Дальше следующий, его зовут Сину
Подруга: Синус?
Тщорный: СИНУ
П: СИНУС?
Тщорный: БЛЯДЬ, ДА Я ЧЁ СКАЗАЛА
П: Сину. Ок. Я поняла. Синус.
Тщорный: Ну да.. и маннэ у них - Кончх... То есть, Косинус.
П: *радостно* а кто ещё у них там есть?
Тщорный: Ну, есть Синус, есть Косинус, есть рэпер Арктангенс, вокалист Арксинус и Лидер ТЕОРЕМА О ТРЕХ ПЕРПЕНДИКУЛЯРАХ
П: Нас не поймут.
Тщорный: Оке. И Лидер-Теорема-Пифагора
П: И называется эта группа «Зе Джеометри»

@темы: фейспалм, кто-то что-то сказал?, my life, дикое ололо

---

Что такое AA (Double A) и с чем эту штуку правильно курить, типа продолжение

Первый туториал-пост слишком большой-нудный, поэтому медийку дополнительную я решил сливать в отдельный пост.
В дополнение к «Что такое AA (Double A) и как с этим бороться с чем эту штуку правильно курить» кидаю несколько штучек по матчасти.

=> Как мы ужэ все знаем знаем же?, в 2009 году Аура, известный тогда как Gn.E выпустил сольный сингл и даже MV на него. Я тогда вербально по этому факту прошелся, а теперь собственно пруф:


=> А здесь дебют Ауры с группой One-X в качестве маннэ в 2007 году:
игра называется «Найди Ауру»


=> «So Crazy» дебютная это, конечно, веллгуд и так далее по списку, но у даблэй-то есть ещё один наипрелестнейший трек и я тут не буду распространяться, как он мне буквально душу спас xD


Воат ещё разберусь с синглами Ауры 2009 года и подниму эту штуку.
Вообще по мере дополнения будет подниматься.

@темы: DoubleA

---

«Серым по белому»; Оба первых

Название: Оба первых
Цикл: Серым по белому
Фэндом: AA (Double A); кроссовер
Персонажи: Пак Кыни (Аура), кое-кто из Super Junior (не спойлерим) + упоминания о других
Рейтинг: G
Жанр: фантастика, мистика
Размер: 2807 слов
Примечание автора: административную карту Сеула мне под нос, блеать!!11расрас *мантры*
Автор писал это в реальном лихорадочном полубреду, поэтому возможны очепятки и наличие полного пиздеца. Простите, в общем.

Оба первых | 2807 слов

Октябрь 2005

Первое, что приходит в голову, когда Кыни из-за неоновой вспышки в глазах от души впечатывается в стену — парочка отборнейших слов из репертуара обсценной лексики, но Аура держится, позволяя себе лишь зашипеть и приложить холодную ладонь ко лбу. Отогреться руки после долгого пребывания в воде, конечно, ещё не успели, когда рабочий день, полный цветов и влаги флористического салона, закончился всего минут двадцать назад.
Впрочем, Аура за двадцать минут пешком от места работы успел убежать довольно далеко, промаявшись с последним заказом часа три и попутно возненавидев все виды алоэ и хризантем, а заодно и все существующие оттенки серебристой бумаги. Он, конечно, и раньше предполагал, что флористика — не выпас драных коз, но то, что профилирующая специальность пришла в его жизнь настолько быстро, по-прежнему изредка заставляет себя чувствовать слишком загруженным.
Вспышка как всегда спонтанна и ярка — на мгновение Аура вообще теряет зрение, прижавшись лбом к стене какого-то дома; люди оборачиваются, но ни один не останавливается рядом, хотя видно, что такое желание есть — Ауру же невнимание сейчас устраивает больше всего, когда он начинает чувствовать вокруг подобие воздушных толчков, будто кто-то резко переключает режимы сотен фенов для сушки волос.
Когда, судя по физическим ощущениям, энергетическое поле вокруг сильно переклинивает и в лабиринте темнеющих улиц появляется вязкая чернота, Аура даже не удивляется, потому что слишком явно в последние дни в подсознании витала мысль о действии и противодействии согласно Третьему закону Ньютона — есть крылатые, должны быть и демоны.
Три месяца затишья после перерождения можно охарактеризовать только словосочетанием «это как-то слишком», но Кыни, одновременно под приливом адреналина чувствуя радость от встречи со своим «первым», все же понимает, что рвани он сейчас в переулок к демону — неизвестно, чем все это кончится, учитывая то, что Аура абсолютно не знает, как возможно использовать в бою доставшуюся ему способность.
Она ему нравится, но кажется совершенно бесполезной, однако Кыни все равно сворачивает в переплетение переулков, одновременно материализуя крылья. От тяжести и тепла орлиных перьев становится немного надежнее, но ненадолго.

Аура видит ранее только описываемого только на словах демона впервые — у черной тени нет определенной формы, она больше похожа на живого персонажа, сошедшего с картин Сальвадора Дали. Кыни нефигово кривит от изменений окружающей ауры; секунды две он отчаянно пытается вернуться к прежней кондиции — возвращается, но на миг позже того момента, когда демон обнаруживает его развернутые за спиной крылья.
Кыни знает, что эти твари бессознательны, но когда становится ясно, что первый удар тени направлен на крылья, Аура начинает думать, что у демонов все-таки кое-какие инстинкты заложены на генетическом уровне. Если таковой, разумеется, существует.
Борясь с туманом в голове и неконтролируемо пробивающимся зрением, Аура делает шаг назад, тут же получая скользящий удар по торсу; успевает только рухнуть, как подкошенный, и, сминая крылья, откатиться в сторону, уворачиваясь ещё от парочки «вдогонку». Демон на мгновение теряет птицу из вида, бестолково вертясь на месте, а Аура получает возможность потрясти головой и попробовать рассмотреть что-нибудь стоящее.
Энергетическое поле у демона очень темное и вязкое даже не вид; цвет — земельно-коричневый, кое-где с проблесками карминно-красного. Нутром Кыни чувствует, что сейчас совсем не до цветовой гаммы, и требуется ещё несколько драгоценных секунд и совсем уж нереально сильный прищур, чтобы рассмотреть остальное.
Остальное — собственно плетение ауры; хаотичный, но узнаваемый узор из тысячей нитей, в некоторых местах сплетающихся в «узлы боли» и разветвляющихся наподобие пустых дыр. Аура понимает, что бить нужно именно в эти места, и чувствует, что в таком случае не понадобится даже особенной физической силы.
Крылья у него широкие и сильные — они помогают встать с одного раза и единым махом взлететь на козырек одного из подъездов, поближе к одному из самых ярких «узлов». Кыни пробует нанести удар уже одуплившемуся демону, и в следующий момент, когда вязкая масса, трансформировавшись в некое подобие щупальцев, намертво прижимает его к стене здания прямо на козырьке подъезда, липко удерживая за шею и грудь.
Крылья за спиной взрываются ноющей болью, а дышать становится трудно. Перед глазами — только темные круги и редкие вспышки; Кыни думает, что совершил фатальнейшую из ошибок, подпустив демона к себе слишком близко.
Наверное, хочет задушить — мелькает равнодушная уже мысль, и ровно на миг закрадывается мысль, что да, все правильно: это — его «первый» и его же «последний», а мысль ровно такая же, как тогда, когда Аура выполнял первый заказ на букет, изрезав по неопытности вдоль и поперек все ладони канцелярским ножиком.
Из горла вырывается хриплый смех, когда воображение рисует это воспоминание, и Аура сжимает кулаки, как и тогда. «Я сделаю этот чертов букет, он не будет последним, потому что это невероятное блядство— жизнь, и грош цена тому, для кого царапины на руках становятся какими-то ебаными преградами».
Больше по наитию, чем осознанно, Кыни вытягивает вперед руки и просто рвет уже меркнущие в его глазах нити, сплетающие ауру демона — рвет ногтями, пальцами, ладонями, даже, кажется, зубами; во рту горький привкус жженой энергетики, и дико скручивает всю пищеварительную систему, вызывая рвотные позывы.
В голове будто бьет молот, и Аура уже не осознает, как его с ног до головы обдает отвратительно пахнущей жижей, склеивающей перья и заливающей лицо и одежду.
Кыни думает, что это — смерть, а смерть думает, что пусть день и не удался, но так быстро забирать эту птицу себе не хотелось бы даже по воле обстоятельств.
Вдыхая на последних секундах перед отключкой мерзкий запах, Аура думает, что это — Ад, а Ад думает, что ненавидит всю эту пернатую братию.
На циферблате часов «шестнадцать» сменяется «семнадцатью», люди на недалеко расположенном проспекте нервно оборачиваются по сторонам, а у птицы, недвижно лежащей за поворотом в лабиринты улиц, саднит единственное белое перо на конце крыла.

Вода из крана хлещет холодная, почти ледяная, но Аура все равно настойчиво держит голову под струей, хоть и знает, что так и простыть недолго. Следующий пункт после ванной — кухня и большой графин с примерно такой же водой, и Кыни выпивает разом половину емкости, не замечая никакого вкуса.
Прошло два долбаных дня, а привкус на языке по-прежнему не желает стираться, порядком выводя Ауру из себя. Не помогают ни конфеты, ни слишком крепкий чай, ни зубная паста с резким ментолом; в состояние мутности вгоняют даже запахи свежих цветов в салоне, и Аура берет три дня больничного, успешно прикидываясь простывшим.
Или не очень успешно, но ему все равно верят сразу и искренне желают выздоровления — Кыни такое отношение слегка удивляет, и он списывает это все на свою «крылатость». Впрочем, и не особо ошибается, делая такие выводы.
Аура смутно помнит, как умудрился добраться до дома, придя в себя в переулке среди отвратительной вязкой жидкости; помнит только, что у него хватило здравомыслия не убирать крылья вовремя дороги домой. Последующие два дня ничем примечательным не выделялись, кроме тупого разглядывания белого потолка в съемной квартире и мыслей о том, что его дар почти бесполезен в нормальном бою.
Мысли невеселые, и Кыни даже несколько раз делает попытку разозлиться на все живое. Не получается, и он вновь лишь пристально рассматривает потолки в квартире. Лежа на спине — это удобно, и теперь даже не надо сильно напрягаться, чтобы активировать режим истинного зрения и понаблюдать за завихрениями различных энергетических полей.
Ауры всех предметов соединяются где-то вверху, как раз в том месте в центре потолка, куда смотрит Кыни; они абсолютно разноцветные и имеют индивидуальную структуру, которую можно, кажется, даже пощупать, если постараться. У Ауры немного получается, но он не уверен, что это — какая-то особенная способность для птицы.
Интереса ради он пытается в безумном вихре разглядеть свою собственную ауру, ловя себя на мысли, что и не представляет, какого она цвета. Минута, две, три; он даже оглядывает себя с ног до головы, но не видит её, которая, по сути, должна выделяться отдельной фигурой, как и все остальные; до усталости в глазах осматривает руки, двигает кистями и соединяет-разъединяет поочередно кончики пальцев.
Разноцветные палитры странно убаюкивают, и прежде чем заснуть, Кыни успевает только подумать, что либо его аура прозрачна, либо её вообще нет и она хамелеоном сливается с энергетическими полями окружающих его существ и предметов.

В беспокойной полудреме счет времени быстро теряется, и настойчивый звонок в дверь ушатом холодной воды обрушивается на голову; Аура хоть и понимает, что в ближайшие пару минут все равно придется встать и подойти к двери, первым делом натягивает на голову подушку и невнятно посылает к черту все живое.
Второй мыслью становится то, что он сегодня же вырежет дверной звонок и расхерачит его об стену.
Минуты три противный звук долбит в голову; Аура сползает с кровати и делает пару шагов — в подсознании помутняется, зрение опять непроизвольно выдает неоновые вспышки, а энергетическое поле вокруг по ощущениям претерпевает настолько серьезные и чувствительные перемены, что Кыни мгновенно понимает: к нему пожаловал необычный гость. Необычный ровно настолько, насколько и явный для самого Ауры, когда он буквально кожей начинает ощущать новое энергетическое поле.
Стоя у двери и ища в кармане куртки ключ, Кыни спрашивает больше для проформы, чем в надежде получить внятный ответ.
-Кто там?
-Свои, - отзывается с той стороны абсолютно будничный голос, а когда слышится легкое шуршание крыльев, Кыни думает, что это — наилучший и самый подходящий ответ, который вообще можно было придумать в подобной ситуации.
Аура открывает дверь и опирается плечом на косяк, скрещивая руки на груди и рассматривая гостя из-под растрепанной серебристо-розовой челки. Тот одет незамысловато, но не без вкуса; сам по себе внушает доверие, особенно если учесть сложенные за спиной птичьи крылья. Кыни с минуту разглядывает молодого человека и ровно таким же будничным тоном выдает:
-Всегда любил попугайчиков.
Аура замечает, что сонная ирония понята и воспринята весьма доброжелательно, однако первым заводить знакомство не стремится, как ранее не особо тянулся посетить крылатых в Новонгу и Тобонгу, только что переродившись. И сейчас Кыни прекрасно понимает, что перед ним находится как раз один из тех, что обосновались на севере Сеула - больше просто некому.
Аура так и продолжает стоять на пороге, полуравнодушно-полувопросительно глядя на гостя, пока тот, поняв, что гостеприимства особо ждать не приходится, сам не начинает разговор:
-Собственно, меня зовут Пак Чонсу, и в свете последних дней и событий я пришел проведать нового крылатого, которого и без нас очень быстро отыскал небезызвестный тебе Сим Чханмин.
Аура с секунду молчит и произносит наконец:
-Пак Кыни, - представляется и думает, что уж после таких откровений стоять на пороге — может и не верх, но склон глупости точно. - Проходи... Ничего, что я на «ты»? Тапочки в стойке. Ага, вон там.

Чонсу вообще очень спокоен и уравновешен — Кыни это замечает сразу и обычным глазом, и только больше удостоверяется, когда опять-таки неконтролируемо накатывает «приступ» истинного зрения. Хотя и прошло уже более трех месяцев, до конца контролировать всплески Аура не научился, пусть и немало продвинулся в «рассматривании всех этих закорючек и загогулин». Чонсу смотрит на Кыни с интересом, легким кивком отказываясь от предложенного скорее из приличия кофе и ненавязчиво усаживаясь в кресле в гостиной. Сам Кыни привычно располагается на стуле у рабочего стола, заваленного чертежами букетов и журналов по флористике.
-Пак Чонсу, значит, - констатирует Аура, зевая и тряся головой со сна. - А что за попугайчик-то? Оперение знакомое, но мне с моими знаниями по орнитологии до Чханмина ещё свистеть и свистеть.
-Какаду, - уточняет крылатый, а Кыни кивает с таким видом, будто да, мол, я так и предполагал, что вы.
Устанавливается недолгое молчание, которое, судя по всему, Чонсу тревожит несильно, а Ауре оказывается вообще до форточки — он не то, что бы наивно полагает, что гостеприимством можно пренебречь, но чувствует: расшаркивания в этом случае не нужны, хотя перед ним крылатый существенно старше по возрасту. А это Аура уцепить успел ещё в первый раз взглянув на Чонсу и его энергетическое поле.
Говорить первым начинает вновь Кыни, хотя, казалось бы, проведывать пришел совсем не он.
-Что-то случилось, что я вдруг стал интересен тебе?
Чонсу улыбается — он часто это делает.
-Не мне в первую очередь, а нам. Семьям Тобонгу и Новонгу, главой которых я являюсь.
-У вас там чего, - Аура трет глаза и встряхивает и без того растрепанной головой. - Ещё и главы какие-то есть? А почему тут нету? Почему тут вообще нет никакой... Семьи?
-Потому что ты первый в этом районе, - задумавшись только на мгновение, отвечает Чонсу. - И первый вообще на этом берегу Хангана.
Аура аккуратно складывает на столе ровную стопку из листов и довольно кивает.
-Ну хоть где-то первый — уже хорошо.
По взгляду же Чонсу видно, что он ожидал другой реакции — может, смущения, а может, и выражения какого-либо страха. Кыни улыбается хитро и ведет себя в общем довольно холодно; Чонсу успешно старается не обращать на это внимания, списывая реакцию крылатого на то, что он, Пак Чонсу, немало видоизменил ауру здешних мест, что доставляет Кыни возможный дискомфорт.
-Что бы я ещё хотел сказать: судя по всему, твой первый бой с демоном был...
-Обычный вообще, - заканчивает Кыни.
-Прям простой?
-Да как два пальца об асфальт, - радостно фыркает Аура.
-А почему бы не признаться, что было нелегко? - Чонсу щурится и добродушно усмехается.
-Да потому что легко было, вот и все.
Аура, не понимая даже самого себя и собственного поведения, продолжает упрямиться и признавать очевидного не собирается; Чонсу в споры вникать не намерен — ему, кажется, интересно совсем другое.
-Хорошо, что было легко, как ты говоришь. Но все же — мне кажется, а я редко ошибаюсь в таких вещах — тебе было бы не лишним некоторое время пообщаться с крылатыми. Возможно, мы смогли бы ещё тогда объяснить тебе, как сделать твою способность более полезной в бою. Ведь то, что ты не знаешь всей её широты, не значит, что она в общем бесполезна и годна только для какой-нибудь слежки.
Кыни в ответ лишь недовольно кривится.
-Ну дальше, я слушаю.
Чонсу пропускает недовольство в голосе мимо ушей.
-Возможно, мы могли бы помочь тебе сейчас. Принимать эту помочь или нет — твое решение, но для этого, разумеется, придется некоторое время пожить среди нас. А потом уйти обратно, никто не ограничивает свободы.
-С чего такая трогательная забота? - резонно спрашивает Кыни, рассеяно чертя что-то на нелинованной бумаге.
-Крылатые в некотором роде ответственны за каждого только что вылупившегося птенца, - спокойно отвечает Чонсу.
Крылатому с севера Сеула вообще любопытно наблюдать за этим «новеньким», как он окрестил про себя Ауру — выражение лица того совершенно не меняется, оставаясь равнодушным и слегка недоверчивым, что удивляет Чонсу: доза «успокоения» - способности Чонсу - которую он задал ещё в начале, материализовав крылья, как-то слишком быстро «выветрилась» из подсознания Кыни.
Аура осторожно укладывает на стопку последний лист, выравнивает шеренгу цветных карандашей на поверхности стола и, сложив руки на коленях, как примерный ученик, спокойно улыбается:
-А, ну да, я понял, спасибо, но нет.
Чонсу еле заметно морщится и вздыхает: разговаривать с этим «ребенком» становится все сложнее и сложнее.
-Второй раз не предлагают.
Кыни кивает, легко соглашаясь.
-Конечно. Ну с демоном я разобрался? Разобрался. Крылатого учуял? Учуял. Квартиру, работу нашел? Нашел. Вот сейчас ещё порассматриваю все эти завихристые штуки, решу, что с ними интересного можно делать, и вообще буду доволен. Да и Кансогу меня вполне устраивает.
Чонсу задумчиво кивает и встает, убирая руки в карманы и глядя в щелку неплотно прикрытых штор на окне. Молчит до самого порога, и начинает вновь говорить только тогда, когда натягивает посильнее рукава легкой куртки и поправляет воротник перед зеркалом.
-Если у тебя возникнут какие-то вопросы, ты всегда можешь поинтересоваться у нас. Только вот семьям не очень комфортно, когда кто-то из других крылатых переходит на их территорию — я думаю, ты можешь понять нас, учитывая твои ауро-способности — но в особых случаях вполне все можно.
-Спасибо, - только и отвечает Кыни, интереса ради то и дело переключая режимы зрения и наблюдая за аурой Чонсу: она интересная, двухцветная, некое смешение кораллового и молочного оттенков. Крылатый, видимо, опыты Ауры замечает, но молча улыбается, и уходит также молча, не прощаясь. Только слышны легкие шаги по лестнице вниз.
Кыни выплывает из собственных мыслей в тот момент, когда Чонсу уже на площадку ниже.
-Собственно, у меня всего один вопрос.
Шаги замолкают, Аура удовлетворенно кивает в пустоту.
-Как мне найти свою пару?
Снизу слышится шорох ткани куртки и вздох — Чонсу подниматься наверх явно не намерен, да и Кыни это не особо требуется.
-Ты точно почувствуешь, когда она появится. Сегодня, завтра, через год — черт её, честно говоря, знает. Но она обязательно появится, а ты обязательно почувствуешь. И да - теперь все, кто из птенцов будут приходить в Кансогу и оставаться здесь, будут семьей. А ты — их главой, потому что самый старший. Ну, бывай.
Аура в знак благодарности взмахивает рукой, хотя Чонсу и не видит; впрочем, Кыни думает, что крылатому и видеть-то не надо, чтобы знать. Шагов внизу уже не слышно, и Кыни закрывает дверь, приваливаясь к ней спиной изнутри и закрывая руками лицо.
Мыслей «а может, стоило бы попробовать?» нет и в помине, и это Ауру сильно радует. Ещё некоторое время он стоит, не двигаясь, на месте, и привыкая к вновь ставшей ровной ауре; это значит, что крылатый гость покинул Кансогу и вообще этот берег Хангана — Аура усмехается и думает, что подсознанию и зрению стало полегче.
Следующие минут пятнадцать он бессознательно набрасывает примерный эскиз какой-то цветочной конструкции, перед сном как всегда промывает на ладонях царапины от бумаги и канцелярских принадлежностей, но привычные действия успокаивают мало — Кыни долго не может заснуть, вспоминая слова Чонсу о крылатых парах, а глубокой ночью ему почему-то снится безбрежный бирюзовый океан с парящими над ним морскими чайками.

@темы: Super Junior, фанфики, DoubleA

---

Кэпу скучно, Кэпа никуда не пускают, поэтому

Кэп ещё и флэшмобами поболеет.

«Если вы это читаете, если ваши глаза пробегают по этому тексту, даже если мы почти не общаемся, пожалуйста, напишите комментарий с памятью, связанной со мной и с вами. Это может быть что угодно - плохое или хорошее.

Потом можете проделать то же у себя в дневнике и полюбоваться на то, что в памяти о вас у ваших знакомых».

просто картинка, но посмотрите, как Сансу отчаянно пытается угнездиться в пейринг Аура/Кимчхи

@темы: флэшмоб

---

Военные сводки

=> Тщорный заболел

=> Тщорный нихуя не знает, как угнездиться на стуле так, чтобы выдержать хотя бы час печатания фика

=> Тщорный походу опять теряет веру в свою затею с птицами

=> «КУДА КАТИТСЯ ЭТОТ МИР?» - адищно верещит Тщорный, бегая кругами по потолку, стенам и плинтусам и думая, что бы ещё расхерачить, кроме любимой ручки
И новых наушников.

*злой вообще*
и Сансу, ты чего такой прекрасный, а? Q___Q

@темы: фейспалм, кто-то что-то сказал?, my life, DoubleA

---

Это все поучительно очень

Рано или поздно для написания текстов все равно требуется твердая фактологическая матчасть, и тогда в дело включается Дядя Гугл, Дядя Яндекс и Тётя Википедия.
Ну и ещё очень много всяких разных интересностей вроде детских энциклопедий и давно забытых книг.
Вот так и с птицами - ну раньше для меня, честно говоря, существовали только вороны из птиц, скажем так, которые мне очень сильно нравились.
А теперь вот «Серым по белому» - и мне для написания пришлось излазить нефиговое количество сайтов и даже книг, которые пылились у меня где-то...
Там даже была одна, которую бабушка подарила мне на Новый Год лет восемь-девять назад. Написанная детским языком, смешная такая ) И там много птиц. Очень много.
Пока гуглила информацию для птиц-персонажей, узнала порядочно нового, хотя и до этого о птицах знала - как думалось - немало.
Поняла, что не знала совершенно ничего. Сначала как-то поневоле, а сейчас просто, интереса ради, часто сижу и читаю о разных птицах. Они удивительные, эти существа. И просто вот я сейчас очень много хочу сказать о них, но слова застревают на полпути и я опять несу какую-то ересь.
Все эти крылья, оперения, голоса, повадки - это как-то... ну анриально, что ли? Анриально интересно и вообще вот так, что я сижу и даже где-то пробую плакать, находя очередную птицу, которая вдруг сильно западает в душу.

И я очень хочу увидеть вживую альбатросов, морских чаек и орла. Просто посмотреть и решить для себя что-то.
Странное ощущение, когда работа над матчастью превращается во что-то куда более важное и глубокое.
It makes me feel happy.

@темы: кто-то что-то сказал?, формула счастья

---

Аттеншен

«Серым по белому» - не просто цикл фанфиков; это цикл, над которым работают сразу несколько авторов, и поэтому для него открыто специальное сообщество. Скорее всего, я буду продолжать публиковать свои работы и здесь и, разумеется, и там, но на соо в плюс есть много интересной информации и хронология уже написанных текстов)
В сообщество вступать не нужно, достаточно просто добавить его в избранное, если хотите читать фики.

@темы: Фрик-хоум детектед